Злобный рыцарь

empty-line/>

– Вот дурак!
– изумился Костя.

– Да ты несильно от него отличаешься, - заметил наставник.
– Ладно, пока.

Костя несколько минут стоял в коридоре, хотя Георгий уже давно скрылся за дверью, и хмуро смотрел на оббитую потрескавшимся коричневым дерматином створку. В голову лезли хаотичные обрывки прошедшего дня, расплывчатые, беспорядочные, и единственным четким кадром среди этого был почти слежавшийся холмик земли с металлической табличкой, на которой было уже невозможно прочитать фамилию. А вслед за ним выплывали брошенные Денисову слова глупой творческой личности - совершенно бессмысленные, но отчего-то так сильно его задевшие.

Таким как ты, здесь проще всего. Таким, у которых нечего забирать.

Окончательно выйдя из себя, Костя прошел в темноту спальни и сердито повалился на кровать, но тут же озадаченно сел. Что-то было не так. Он передвинулся на другую сторону кровати, после чего вскочил с нее и почти бегом вернулся в гостиную. Аня все так же сидела в кресле и, держа в руках пульт, перещелкивала телевизионные каналы. И это не помешало ему дойти до спальни и даже обойти кровать с другой стороны!

Костя развернулся и, считая вслух, тщательно измерил "поводок", соединявший его с флинтом.

Тринадцать метров.

По какому принципу - вообще непонятно.

СНЫ

– Вы позволите?

Костя, кивнув, протянул свою сигарету спросившему, и тот, прикурив, вернул ее Денисову и принялся изучать ценники на витрине. Аня дымила на крылечке за его спиной, попутно попивая кофе, уже щедро приправленный снежинками, и, хотя подошедший хранитель выглядел вполне безобидно, Костя на всякий случай передвинулся поближе к своему флинту, окинув его удовлетворенным взглядом. Конечно, внешне он не изменился - все та же нелепая одежка, все тот же наброшенный на плечи кошмарный пуховик - попади он Денисову в руки, он бы с наслаждением разодрал его в клочья. Забавно, что это рыжее облачение раздражало Костю настолько, что пару раз ему даже удалось сдернуть пуховик с вешалки. Теперь сбрасыванием пуховика занимался Гордей, имевший большую власть над вещами, чем Костя. Домовик решил, что это некая важная домашняя обязанность, и прилежно выполнял ее, чем каждое утро приводил Аню в полное недоумение.

Другое дело, что сегодня флинт наконец-то внял Костиным уговорам насчет макияжа. За это время Денисов отболтал себе весь язык, старательно зачитывая Лемешевой записанные на листках советы и вскорости уже выучив их наизусть. Он сам бы уже мог наложить этот макияж с закрытыми глазами. Но Аня каждый раз только нерешительно смотрела на себя в зеркало, удрученно качала головой, после чего делала все наоборот. И вот сегодня наконец ее нерешительность обратилась иными действиями. Она долго сидела перед зеркалом, чуть ли не уткнувшись в него носом, а потом, к изумлению Кости, сделала именно то, что он так долго пытался ей внушить. После чего, озадаченно хлопая слегка подкрашенными ресницами, спросила у своего отражения, которого Костя видеть не мог:

– И что - мне в таком виде идти на улицу?

– Да по сравнению с твоим обычным видом ты сейчас чуть ли не кинозвезда, - заверил Костя и, сделав из своей памятки самолетик, восторженно запустил им в Гордея, который, подпрыгнув, поймал самолетик и немедленно его сожрал.

Вопреки его заверениям, Аня точно не считала себя кинозвездой, потому что всю дорогу до работы пряталась в своем капюшоне и так старательно отворачивалась от встречных прохожих, что то и дело на кого-то налетала и чуть не врезалась в телефонную будку. Поэтому Костя сегодня занимался исключительно тем, что огрызался на недовольных поведением его флинта хранителей, с трудом сдерживаясь, чтоб не воткнуть в кого-нибудь трофейный меч, походя отбивался от порождений и, идя рядом с Аней и приобняв ее за плечи, настойчиво втолковывал:

– Ты прям дикий человек какой-то! Подними голову, что ты так ведешь себя, будто у тебя на лице кожи нет?! Нормально выглядишь, никто на тебя не смотрит, пальцем не показывает...

Бесполезно, так и шла с опущенной головой до самой работы. Костя не знал, что еще сказать. Ждать помощи было неоткуда. Ингу он сегодня не встретил, а разобиженный художник, шагавший позади, уже неделю с ним не разговаривал. В принципе Костю это устраивало, хотя было как-то скучновато. Наверное, все-таки он успел привыкнуть к этому дурачку. Это ж надо было додуматься - покончить с собой!

В венецианских стенах он получил неожиданную помощь от тощей блондинки, которая, влетев в кабинет, грохнула на Анин стол чашку с кофе, после чего ткнула пальцем ей в лицо и заявила:

– А тебе так лучше!

– Серьезно?!
– просияла Аня.

– Да, блин, на фиг, вообще, нормальная такая стала! Тебе б еще высыпаться.

– А что ж ты раньше мне не говорила, что я плохо крашусь?

– Я думала, ты обидишься, - пояснила Таня и ухлопала тапочками обратно в зал. Сегодня она передвигалась как-то скособочившись и чуть приволакивая левую ногу - скорее всего, последствие семейных отношений, бывших сегодня особо теплыми. Косте уже довелось видеть ее мужа, Марата, - однажды он в сильном подпитии приходил к жене за деньгами. Денисову он показался не вполне нормальным, даже со скидкой на градус, а его хранитель имел такой вид, словно был все время в чем-то виноват. И сейчас, глядя на своего флинта, курившего с легкой улыбкой, на его посвежевшее от утренних прогулок и снижения дозы спиртного лицо, уже не выглядевшее отекшим, на светлые незакрашенные глаза, в легких сумерках среди пушистых снежинок казавшиеся особенно яркими, Костя мог в полной мере оценить свои достижения и начать гордиться собой. Но вместо этого он отчего-то представил рядом с ней такого, как Марат, способного одним ударом пустить насмарку всю его работу, и внезапно разозлился так, что ему захотелось кого-нибудь убить. Но вокруг не было никого, ни единого хилого порождения, только хранитель, все еще глазевший на витрину. Поблизости не наблюдалось ни одного свободного флинта, а это значило, что "поводка" у хранителя не было, и с ним лучше было не связываться.

– А у вас дороговато, - заметил незнакомец, поворачиваясь. Худощавый, темноволосый, он выглядел на несерьезные восемнадцать, но, судя по его наряду, в одежде разбирался не хуже самого Кости, предпочитая классическую элегантность нелепой вычурности, которой, увы, страдала большая часть хранителей.

– Вокруг полно магазинов, - буркнул Костя, засовывая руки в карманы пальто. Сосед-историк накануне расплатился с ним за краткие Анины музыкальные пассажи половинкой фэшн-журнала, и Денисову удалось практически точно воспроизвести элегантное короткое пальто с высоким воротником, темно-серые джинсы, черную водолазку и широкий серый шарф с узором-косичкой, который смотрелся с пальто очень здорово, если носить пальто нараспашку. Он был очень доволен собой, но готов был в любую секунду сдернуть шарф и выкинуть, чтоб никто его им не придушил. Жаль только, ботинки опять не получились, и Костя и сегодня разгуливал в носках.

– Извините, если вас это задело, - хранитель вежливо улыбнулся.
– Просто мы только переехали, я окрестности осматриваю. Мой флинт женился, и у меня теперь очень приятная соседка, хоть и малек. В принципе магазин удобно расположен... а сигаретами там торгуют?

Костя молча кивнул и посторонился, когда хранитель двинулся к двери.

– Кстати, - тот обернулся, - не подскажете, есть ли здесь где поблизости цветочный магазин, соседка просила узнать.

– Налево, сразу за углом, - Костя бросил недовольный взгляд на подъехавшую машину Тимура.
– Увидите там рыжего типа с косичкой - передайте ему, что он придурок.

Хранитель, испустив сочный смешок, шагнул сквозь венецианские двери навстречу Грише и Галине, стоявшим на страже. Костя задумчиво посмотрел ему вслед, потом повернулся навстречу хозяину магазина, поднимавшемуся по ступенькам с аккуратненьким Аркадием на плече.

– Добрый вечер, Аня. Кофе пьешь?
– Тимур притормозил на верхней ступеньке.

– Ага.

– Хорошо, - сказал хозяин тоном, дававшим понять, что он прямо противоположного мнения.
– Склад будет через час.

Легкая улыбка Ани тотчас увяла, и она огорченно посмотрела на часы. Товар со склада приходил в масштабном количестве, и Костя знал, что на то, чтобы провести его, уйдет не меньше часа, значит, его флинт опять застрянет тут до семи.

– Но сейчас уже без десяти пять! Почему нельзя привозить с утра?!