Змеиная прогулка
Шрифт:
Город горел.
Это было именно то, что было нужно: держите свой город чистым! Будьте хорошим гражданином! Не мусорить! Собери свой мусор! Бум, детка, бомж!
Он устал, и ему было больно. Лучше всего отдохнуть здесь, наверху неглубокой ступеньки, ведущей на улицу. Он рухнул на каменную балюстраду и смотрел на адский пейзаж брошенных автомобилей, грузовиков, мотоциклов и велосипедов. Куча фруктов из перевернутого продуктового фургона закрывала обзор слева, но пожары позади нее были достаточно жуткими, чтобы снять высокобюджетный фильм-катастрофу. У них были не самые лучшие места в зале, но они были в порядке! Они могли видеть. Пусть Беверли гадит все,
Брошенные чемоданы и машины, набитые домашними вещами, которыми никто никогда больше не воспользуется, огорчали его больше, чем тела. Безголосые, безликие, безобидные мертвецы: они не были раздутыми и ужасными, как те, что находились в его доме; это были приличные люди, уже высыхающие, серые от летящего пепла и пыли, пища для кружащихся, визжащих птиц и туч иссиня-черных мух. Эти трупы изо всех сил старались слиться с окружающей средой. Все добрые граждане!
Он дремал. Заходящее солнце успокаивало его болевшие конечности.
Он проснулся. Что-то там сдвинулось.
Паника подступила к горлу. Была ночь, охваченная тенями красно-черная тьма, перемежающаяся вспышками оранжевых искр и грохотом взрывов за далекими зданиями. Рядом с ним Беверли Раунтри сжала его руку и захихикала. Он ненавидел это глупое хихиканье.
Он услышал шаги: шлепанье сандалий возле синего седана, прижавшегося под углом к бордюру под ним. В темноте, среди хаоса машин, грузовиков и тел на улице, он уловил тихий шорох ботинок.
Из-за машины дрожащим голосом послышался женский голос. «Он жив, Сол! Но он… он совершенно голый!
Мужчина по имени Сол вышел из-за армейского грузовика примерно в двадцати футах от него: лысеющий, толстый, мускулистый человек средних лет с челюстью, как у Муссолини. Он был одет в грязную белую рубашку и бесформенные грязные брюки. Он был похож на механика из гаража, повалявшегося в яме со смазкой. Он крикнул: «Пристрели губбера, Натали! Остерегайтесь засады!»
У Сола был грубый, но приятный голос; это напомнило ему его собственного отца. Он встал. Теперь пришло время высказаться, поздороваться, пропеть радостное «Привет-ии, всем!» прямо как Юниус Гринвальд по телевизору. Он боролся губами из обожженной глины и языком из резного камня. Звук не вышел. Он вытянул руки ладонями вверх.
«Пристрели его!» Сол зарычал. «Стреляйте в дурака!»
Голова Натали появилась над покрытой пеплом крышей седана. У нее было худое, костлявое лицо с глазами, представлявшими собой пустые круги оранжевого света. Его захлестнула волна ужаса: пугало с ввалившимися глазами из его детских кошмаров! Память подсказывала, немного саркастически, что женщина, возможно, просто носила очки.
— У него нет пистолета, Сол. Рядом с ним никого. Она говорила так же испуганно, как и его мать, когда его отец преследовал грабителя в их зоомагазине. Он протянул руки и попытался улыбнуться. В ответ Натали помахала ему пистолетом. Она отодвинулась в сторону, обогнув седан. Он увидел, что на ней грязная желтая блузка с короткими рукавами и белые шорты с вышитыми на карманах маленькими счастливыми мордашками. Ей нужен был макияж и приличная прическа. Теперь она слишком походила на его мать.
Другой, более легкий голос раздался откуда-то дальше по улице: «Давай, давай!» Этот оратор звучал откровенно и эффективно; он не мог сказать, мужчина это или женщина.
Лысый мужчина выглядел так, словно высасывал храбрость из блестящей израильской автоматической винтовки, которую он сжимал обеими руками. Он двинулся вперед. — Ладно, Рива, я тоже никого не вижу. Этот болван выглядит так, будто он балуется газу!
Контуженный, типа. Уже голый!Третий человек, по имени Рива, появился из-за кучи багажа и спальных мест, упавших из пикапа. Она определенно была женщиной. Ее мокрые на вид черные кожаные штаны и солнцезащитный топ цвета пожарной машины были заявлением: она была машей, одной из воинствующих феминисток движения Banger. Ее темные волосы были короткими, как у мальчика, почти ежиком, но у нее не было шрамов на лице, которые носили многие мачо. Под глазурью пота, дыма и грязи она выглядела как модель: высокая, стройная, с плоской грудью, с ногами, достаточно длинными, чтобы оседлать слона. На перевязях на ее талии висела пара автоматических пистолетов, а короткий пистолет-пулемет она несла так, будто знала, как им пользоваться.
«Оставьте закусочную в покое!» — потребовал Сол. «Нам нужно ехать в аэропорт. Ну давай же!»
Натали потянулась вперед. «Боже, Сол, он похож на тухлое мясо!» Она указала. «Что с ним такое? «А что это у него на ноге?»
Лысый мужчина почесал грудь. «Прикрой дурака! Дай мне посмотреть. Он протянул мускулистую руку. «Эй, ты. Иди сюда.
Он улыбнулся и повиновался. Ему нечего было скрывать; он закопал запас горшка, который дала ему Эмили Пиктрик, в саду возле средней школы. Пусть директор обыскивает все, что хочет.
«Это чертова карта. Карта, типа… привязанная к его чертовому пальцу на ноге! Сол напоминал мясника, пытающегося прочитать перевернутые весы. «Это на иврите. Эй, Рива!
«Я слышал. Я здесь. Акцент мокко идентифицировал ее как коренную израильтянку. Она подошла и наклонилась, чтобы пощуриться.
«Что?» Натали вздрогнула. «Что это такое?»
«Это… метка. Опознавательная бирка из полицейского морга. Она в недоумении цокнула языком. «Там написано, что этот человек… мертв».
Где-то далеко на горизонте расцвел цветок желтого света. По улице к ним пронесся грохот взрыва.
«Он мертв!» Пустые стеклянные глаза Натали сверкали красным светом страха.
«Я думаю, вот что это значит».
«Мертвый. Я же тебе говорил… они все сказали… как будто разговаривали в отеле! Все мертвы… мертвы… но они возвращаются». Они на самом деле не мертвы, Сол! Натали начала рыдать.
«Черт возьми, ты и твои зомби-попугаи! С тех пор, как ты прочитал эту статью в газете! Мужчина прицелился в свое оружие. «Я пропущу немного света сквозь эту дурь! Тогда мы займемся вашими мертвецами!»
Рива резко ответила: «Нет. Никакой стрельбы! Он не умер! Ты это видишь. Должно быть, это была чума… Паков. Должно быть, полиция допустила ошибку. В любом случае, он безвреден!»
«Если он жив, то почему у него такое лицо?» Натали отшатнулась от обочины. — Весь серый… язык высунут… глаза…?
«Он ранен, у него поврежден мозг. Возможно, Паков поймал его, но не убил. Иммунитет… как мы…
«Он мертв!» — кричала Натали с улицы, возле продуктового фургона. «Он зомби, говорю вам!» Ее кожаные сандалии скрипели, когда она пятилась в освещенную красным темноту.
Сол издал нечто среднее между фырканьем и вздохом. «Теперь посмотри, что ты сделала, Рива! Зачем тебе пришлось это ей читать?
Мок/за одарил его холодным взглядом. «Вы меня просили. Если твоя жена не может с этим справиться, это ее… и твоя… проблема.
«Хороший! Хороший! Она не моя жена. Она просто еще одна туристка из нашего тура. Черт, какое это имеет значение? Нам нужно, черт возьми, держаться вместе».
«Так держись! Держись! Прилепите ее, если у вас есть чем ее приклеить! Этот человек не мертв и не причинит нам вреда.