Змей

Ей больно, напомнил себе Лахлан. Но на этот раз он прикасался к ней, а не только смотрел. Кровь грохотала в висках. Он медленно скользнул рукой вокруг ее лодыжки, слегка нажимая на припухшую кожу, Лахлан был рад, что его прикосновения не причиняли Белле слишком много боли. Он повернул ее ногу немного, просто чтобы убедиться, что Белла была права: перелома не было. Однако нога будет болеть следующие несколько дней.

Белла не сможет ехать верхом самостоятельно. Она должна с кем-нибудь ехать. Лахлан сжал губы – это совершенно не устраивало его.

Лахлан аккуратно опустил ее ногу назад в воду и убрал руки, чувствуя, что только что прошел испытание. Черт, лучше пройтись по горячим углям, чем перенести такое снова.

Лахлан встал и решился взглянуть в ее сторону, говоря себе, что было слишком темно, чтобы увидеть легкий румянец на ее щеках.
– Вам надо будет перевязать ногу, когда вы вернетесь в лагерь. Если вы не знаете, как сделать перевязку, я могу показать вам.

– Я знаю, - быстро сказала Белла.

Ясно, что она не хотела, чтобы он снова к ней прикасался. Лахлан подавил вспышку гнева.
– Как ваши руки?

Белла повернула их ладонями вверх.
– Не плохо.

Ладони были расцарапаны, кое-где кожа была сильно содрана. Дама определенно имела склонность к преуменьшению как любой горец.

– У Маккея есть мазь. Намажьте ладони, и постарайтесь защищать их тканью или перчатками.

Белла кивнула, и, когда она так сделала, Лахлан мельком увидел что-то на ее подбородке. Он протянул руку и, сжав ее подбородок двумя пальцами, приподнял его вверх. Лахлан выругался. – У вас ссадина на подбородке.

Белла непроизвольно потянулась к ссадине и вздрогнула, когда ее пальцы дотронулись до содранной кожи. Восхищение, которое Лахлан чувствовал к ней, почти так же раздражало, как и его похоть. Почти.

Наклонившись, он окунул край своего пледа в воду, хорошо его смачивая.

– Вам не нужно этого делать, - поспешно сказала Белла.

Лахлан проигнорировал ее протест, и продолжил промокать тканью нижнюю сторону ее подбородка, чтобы убрать грязь.

Он близко стоял к ней, очень близко. Достаточно близко, чтобы заставить ее нервничать. Достаточно близко, чтобы почувствовать тонкий аромат ее кожи. Сегодня розы, черт.

Лахлан услышал, что ее дыхание стало неглубоким. Он посмотрел Белле в глаза, видя смятение.

Но затем он совершил ошибку. Он посмотрел вниз, проследив за струйкой воды, которая стекала по горлу к открытому вороту ее сорочки. А теперь – благодаря его мокрому пледу – очень мокрой сорочки, которая прилипла к двум невероятным грудям.

Во рту его пересохло. Нет, он наполнился слюной. Его воспоминания были бледной тенью открывшегося зрелища. Ее груди были совершенно круглые, большие и пышные, соски сжались и походили на две маленькие ягоды, ждущие, чтобы их пососали.

Желание полыхнуло в нем. Но совершенно другой вид желания. Это было горячее желание, зародившееся глубоко внутри, охватившее каждый дюйм его тела. Лахлана трясло от усилий сдержать это желание.

Белла задыхалась, пытаясь соединить края своей накидки.
– Не надо, - вскрикнула она.
– Не смотри на меня так.

Что-то в ее голосе проникло сквозь дымку его желания. Лахлан поднял глаза к ее лицу.

– Что ты собираешься сейчас сделать? Сорвешь с меня одежду, как будто я только кусок плоти, чтобы служить мужскому удовольствию?
– Ее голос сорвался на сухое рыдание.
– Бросишь меня на землю и скажешь, что я сама напросилась? Что я это заслужила?
– Она обхватил свои груди и вызывающе их приподняла.
– Это все, на что я гожусь? Потому, что если я выгляжу как шлюха, я и есть шлюха?

Лахлан тихо выругался. Не только потому, что слова Беллы, как ни странно пристыдили его, а потому, что она раскрылась перед ним. И вдруг все встало на свои места. Лахлан понял ее настороженность и порой почти болезненную реакцию на его желание.

Кровь Христова, что Бьюкен с ней сделал? Если бы эта скотина оказалась сейчас перед ним, Лахлан убил бы его.

Кулаки Макруайри судорожно сжались.

– Расскажи мне, - попросил он.
– Расскажи мне, что он сделал с тобой.

Белла резко рассмеялась. – Ты хочешь знать все непристойные детали?
– Ее глаза сузились, а затем расширились под припухшими веками, лицо превратилось в преувеличенно бессмысленную маску. Голос стал мягким и хриплым.
– Ты хочешь знать, как именно он научил меня доставлять ему удовольствие?
– Белла скользнула глазами вниз по его телу, задержавшись на выпуклости между его ногами, и Лахлан знал, что сейчас нельзя так реагировать. Белла по-кошачьи скользнула языком по нижней губе. Наклонилась вперед, глядя на него из-под длинных ресниц.
– Должна ли я показать тебе, Лахлан? Продемонстрировать все свое мастерство?

– Прекрати.
– Лахлан тряхнул ее, рассердившись на то, как Белла поняла его. – Я не это имел в виду.

Маска сползла с ее лица, сменившись прежними болью и гневом.
– Что же тогда? Ты хочешь знать, как он заставил меня выполнять супружеский долг, когда мне только исполнилось пятнадцать? Пятнадцать, Лахлан. Не намного старше, чем Мэри и Марджори.
– Лахлан с отвращением сморщился. Белла заметила его реакцию и воткнула меч еще глубже.
– Но ему было мало, что я отдавалась ему; я должна была стать больше шлюхой, нежели женой; я должна была испытывать наслаждение, а если этого не происходило, он применял силу. Можешь ли ты представить, каково это - быть настолько беспомощной? Чтобы каждое твое действие контролировалось?
– Да, Лахлан знал, о чем она говорит. – Когда тебя заставляют что-то делать, а потом обвиняют и наказывают за то, что тебе это не нравится? Ведь, наверняка, если я не получаю удовольствия с ним, я должна найти это удовольствие в другом месте. С таким ртом и телом как у меня, на что другое я гожусь?

Лахлану было стыдно признать, что он считал точно так же. Неужели он ошибся, увидев Беллу с Брюсом?

– Не все мужчины такие, - сказал он тихо.

Белла попыталась рассмеяться, но хриплый звук, вырвавшийся у нее, больше походил на крик.
– Я же вижу, как ты смотришь на меня. Ты отрицаешь, что хочешь меня?

Лахлан твердо посмотрел на нее.
– Нет, я не отрицаю. Ты красивая женщина. Но я никогда не заставлю женщину делать то, чего она не хочет.

Как бы плохо ни складывались его отношения с Джулианой, мысль запугивать или использовать физическую силу, чтобы контролировать ее никогда не приходила ему голову. Только слабый человек будет пытаться подавлять того, кого он обязан защищать.

– Ты думаешь, что я поверю? Учитывая все твои сражения? Мужчинам свойственно брать военные «трофеи».

– Некоторым - возможно, но не мне. Несмотря на то, что ты думаешь, у меня есть некоторые принципы. Есть некоторые границы, которые даже я не перейду.
– Лахлан удерживал ее взгляд, чтобы она увидела правду.
– Нежелание женщины является одной из них.

Ее, он имел в виду ее. Лахлан не притрагивался к ней, потому что считал, что она его не хочет.

Конечно, она не хочет. Его прикосновения на мгновение смутили ее, вот и все.

Белла никогда не чувствовал ничего подобного. Нежные ласкающие движения его рук и пальцев по ее ноге затопили Беллу множеством незнакомых ощущений. Грешных ощущений. Восхитительных ощущений.

Ее кожу покалывали чувственные иголочки. Белла мучительно ощущала каждое место прикосновения, тепло его пальцев, царапанье твердых мозолей по ее коже, когда Лахлан осматривал ее лодыжку. Белла задержала дыхание, когда его рука скользила по ее голени и на мгновение она подумала - Боже, даже надеялась - что рука медленно двинется выше.