Змейские чары

Кира остановилась, перевела дух. Где-то внизу по-прежнему бормотала невидимая река, будто сыпала ворчливыми жалобами на какие-то свои речные неурядицы. Кажется, если закрыть глаза и простоять на этом месте достаточно долго, можно понять, на что же она жалуется.

Кире вдруг почудилось, что рядом кто-то есть.

~ <°)

— Идем, — сказал Дьюла через некоторое время, и в его тоне сквозило нетерпение. Пальцы на ее запястье сжались — оказывается, он не переставал ее держать. И неудивительно, ведь она замерла на самом краю пропасти.

— Что это за место? — спросила Кира через пару десятков шагов. — Куда мы направляемся? К мосту?

— Мы идем к краю.

— Краю чего?

Тень-граманциаш пожал плечами.

— Мира. По крайней мере, его изведанной части. Представь себе, что мы движемся сейчас вдоль строки… и приближаемся к тому месту, где она заканчивается. Что же нас там ждет?

Он умолк, явно ожидая ответа. Кира сперва растерялась, а потом сосредоточилась. Что начинается там, где заканчивается строка? Поля. Пустое пространство, огибающее текст со всех сторон, словно…

— Субботняя Вода, — растерянно проговорила она. Граманциаш резко обернулся и — она не поверила своим глазам — едва не упал, споткнувшись о камешек на тропе. — Нас ждет река, которая течет вокруг всего мира… заворачиваясь, словно змея… а потом низвергается в Преисподнюю. Значит, Школа Дракайны находится там?

Дьюла тихонько рассмеялся.

— Ты не перестаешь меня удивлять. Впрочем, последнее предположение ошибочно: Школа Дракайны находится за пределами Книги.

— И мы должны… покинуть Книгу?

— Хочешь вернуться домой? — быстро спросил граманциаш вместо ответа, и Кира вздрогнула, а потом покачала головой. — Какая жалость, а я уж было поверил, что смогу отправить тебя в безопасное место… Да, мы выйдем за пределы. По правде говоря, я не помню, чтобы такое случалось с кем-то не из числа учеников Дракайны.

Кире показалось, что эти слова прозвучали зловеще.

— Мы пройдем по мосту?

— Там нет моста, — сказал Дьюла.

— Но я же его…

«Вижу?» На самом деле, она ни в чем не была уверена: впереди простиралась

.

— Там нет моста, — повторил граманциаш. — Его время еще не пришло.

И больше про мост он не сказал ни слова, а Кира не настаивала. Они еще некоторое время шли по краю пропасти, прислушиваясь к бормотанию реки, дрожа от порывов холодного ветра, и ей уже казалось, что это путешествие никогда не закончится, как вдруг Дьюла остановился и повернулся лицом к провалу. Она последовала его примеру и вновь почувствовала,

что рядом есть кто-то еще.

Кто-то большой, неторопливый

внимательно смотрит на них

<°) из темноты и ждет, быть

< может, правильного слова или жеста,

чтобы приблизиться и наконец-то показать себя.

Шум воды сделался ближе, и он уже не был похож на журчание

ручья. Что-то шелестело, что-то пыталось с ними поговорить, но на совершенно непонятном языке. Кира растерянно взглянула на граманциаша, и его едва заметный во

профиль показался ей напряженным.

— Он близко, — сказал Дьюла. — Кажется, его привлекаешь ты.

— Его? О ком ты говоришь?

— О Пристисе. Существе, которое поможет нам попасть в Школу. Да… — Граманциаш повернулся, схватил ее за плечи. Кира вздрогнула, но не отстранилась. — Слушай меня внимательно. Вспомни о чем-нибудь приятном. О таком, что наполнит тебя спокойствием и укроет от всех тревог. Разыщи воспоминание, в которое могла бы завернуться холодным зимним вечером, когда снаружи воют голодные волки. Это важно! Ты ему интересна, он не устоит. Он придет, и тогда, можно сказать, половина дела будет сделана.

— И… я потеряю это воспоминание?

— С чего бы?

— Так ведь это… переправа. Паромщику надо платить. Я о таком читала.

Безликая тень устремила на нее долгий взгляд, а потом подняла руку и полусогнутым указательным пальцем осторожно провела вдоль щеки.

— Прости, я виноват. Я должен был заранее объяснить, что к чему, а не ждать, пока появится Пристис. Нет, ты ничего не потеряешь, если сама этого не захочешь. Ты еще жива.

— Точнее, не совсем мертва, — с горечью уточнила Кира. — Но почему ты сам с ним не расплатишься?

Дьюла тем же полусогнутым пальцем постучал себя по лбу.

— Потому, что здесь лишь волчий вой в середине зимы. Ну же, не бойся. Чувствуешь? Он опять приближается.

<°)

Она действительно чувствовала. Время от времени — на кратчайшее из всех возможных мгновений — казалось, что воды реки поднимаются со дна каньона и его противоположная сторона растворяется во мраке, уступая место простору без конца и края, абсолютной пустоте, в которой нет даже звезд. Эта пустота манит и затягивает, уговаривает сделать шаг, погрузиться, утонуть… Ах, нет, Дьюла же просил подумать, вспомнить о чем-то хорошем. Как назло, в голову лезут одни тревожные мысли о доме и родителях, о том, что случится в Школе Дракайны и после, о копошащемся змеином клубке и туннеле с живыми, ритмично колышущимися стенами. Завернуться… укрыться от всех тревог… Разве в ее не столь уж длинной жизни хоть раз случалось что-то подобное? Разве она была хоть однажды по-настоящему, безоглядно, бесстрашно счастлива?

— Осторожно! Не сойди с края!

Кира перевела дух и попыталась расслабиться, пусть внутри все по-прежнему трепетало от беспокойства. Она сказала себе, что память тоже вода, озеро, в чьи воды можно погрузиться. Быть может, на поверхности и нет того, что им нужно… а если набрать воздуха и… опуститься… куда-нибудь поглубже…

Туда, где ей пять лет и она сидит на коленях у мамы.

<

«Смотри, это — челнок.

Эта нить называется основа, а вот эта — уток».

<°

«Однажды тебе придется все делать самой,

так что запомни хорошенько».

Поначалу все кажется таким сложным, а сам станок до того огромным, что она боится в него провалиться и вцепляется в маму с такой силой, что мешает работать. Станок как чудище, готовое проглотить Киру целиком. А когда страх

наконец-то уступает место любопытству, приходят вопросы.

<°) Продольные нити натянуты и закреплены, а почему?

<°))) Вот эта гребенка, она для чего?

<°)))><~ И конечно, самое интересное <°)))><

то, как ловко и красиво у мамы получается

<°)))><

бросать челнок сквозь нити — как Кира бросала камешки

<°)))><

в озеро, не озеро памяти, а настоящее озеро, чтобы они <°)))>< летели

над водой. И постепенно из <°)нитей))><, которые сами по себе красивые, но не имеют смысла, рождается нечто большее, рождается узор: красное дерево на белом фоне, раскинувшее <°)мощные ветви))>< во все стороны; ствол дерева обвивает <°)змея,))>< ползущая вверх. Кажется, есть что-то еще — над кроной летают ><(птицы((°>, а корни впиваются в землю, тянутся к незримым источникам, — но ><(детали((°> ускользают. Зато в память врезалось тепло маминого тела, ее ><(сосредоточенность и целеустремленность((°>; о да, рождение порядка из хаоса, колдовство маминых рук — это и впрямь ><(то самое воспоминание((°>, о котором говорил Дьюла.

><(((°>

Кира почему-то заплакала и не сразу услышала, как он кричит:

><(«Быстрее! Хватай его за хвост! Хватай, пока не поздно!»

>

><((Кира подчинилась, и пришла

. (°>