Знак вопроса 2002 № 03

Размах строительной деятельности Синаххериба в Ниневии был под стать его необузданному и сильному характеру. Человек, который без малейших колебаний отдал приказ стереть с лица земли великий Вавилон, теперь терпеливо и заботливо пестовал новую столицу, стараясь придать ей величие и блеск, достойные могущества Ассирийской империи.

Город был окружен двойным кольцом стен — внешней, каменной, и внутренней, из сырцового кирпича. Последняя имела до 10 метров в ширину и 24 метра в высоту. Про нее говорили с почтением: «Та, которая своим ужасным сиянием отбрасывает врагов». Вокруг стены вырыли ров шириной 42 метра, наполнявшийся водой из реки Хоер.

Старые узкие улицы, где ранее не могли разойтись и два нагруженных вьюками осла, были расширены и спрямлены. Их вымостили камнем. Главный проспект города, залитый асфальтом и украшенный статуями богов, — Царская улица — имел 26 метров в ширину (шире, чем Невский проспект в Петербурге).

Берега норовистого Тигра укрепили дамбами, призванными уберечь растущую столицу от разрушительных весенних паводков.

По обе стороны городской стены Синаххериб заложил тенистые сады и парки. Недовольный грязной водой из Тигра и Хоера, он отыскал у подножия горных хребтов несколько источников кристальной чистоты. Чтобы доставить эту воду в Ниневию, царь приказал построить мощенный камнем канал длиной свыше 80 километров, а через глубокие провалы и ущелья перебросить белокаменные акведуки. Но конечно, самое пристальное внимание уделил Синаххериб строительству царского дворца. Как и его предки в Нимруде, царь распорядился снести до основания прежние дворцовые здания и возвести на их руинах новый просторный ансамбль, достойный его величия и славы. «В один счастливый месяц и в один прекрасный день, — сообщает он, — построил я, по желанию своего сердца, дворец из алебастра и сирийского кедра… Я возобновил и закончил этот дворец от самого основания до верхушки».

Дворец занимал территорию около трех гектаров и имел, помимо комнат для челяди, еще 80 покоев и парадный зал. Входы в царскую резиденцию охраняли 27 пар крылатых «гениев» и чудовищ. Стены дворцовых помещений были украшены бесчисленными каменными плитами, рельефными картинами, надписями. Древние мастера запечатлели на сером мосульском мраморе самые значительные сцены из жизни ассирийских царей: победоносные походы в соседние страны, охоту на львов, пиры, общение с богами, перевозку статуи гигантского крылатого быка из горных каменоломен в Ниневию и т. д. «Самая поразительная и характерная черта орнаментации эпохи Синаххериба, — отмечает Г. Роулинсон, — это яркий реализм… Везде изображены горы, скалы, деревья, дороги, реки, озера, притом с явным старанием придать отличительные черты каждой данной местности настолько правдиво, насколько позволяли искусство художника и материал, над которым он работал… Указан род деревьев… Сады, нивы, пруды, тростник тщательно изображены; попадаются дикие животные: олени, антилопы, кабаны; птицы летают с дерева на дерево или стоят над гнездами и кормят птенцов, которые к ним тянутся; рыбы резвятся в воде: рыбаки занимаются своим промыслом, поселяне — полевыми работами; каждая сцена, так сказать, снята фотографически, во всех подробностях».

Золото, серебро, медь, алебастр, слоновая кость, самшит, кедр, кипарис, сосна, дуб — все нашло свое место при отделке внутренних покоев дворца. Сверкали голубой эмалью изящные изразцы, матово белели оштукатуренные потолки, причудливыми складками спускались вниз тонкие занавеси, подвешенные на серебряных крючках.

Вокруг блиставшего великолепием царского дворца, вознесенного на высокую площадку цитадели (современный холм Куюнджик), был разбит большой тенистый сад, куда были доставлены диковинные кустарники, деревья и цветы из всех подвластных Ассирии стран.

Дома горожан строились из глины и кирпича и имели обычно не более двух этажей. Особой заботы хозяев требовал купальный бассейн с дном, покрытым асфальтом. Вместо выгребных ям с каждого двора шли сточные канавы, которые вели в большой, проложенный под мостовой канал. Верх зданий обыкновенно представлял собой террасу с плотно утрамбованной землей. От жары спасались в подвальных помещениях, стены которых поливали водой. Ниневия оставалась столицей Ассирии и при последующих царях. Особого расцвета достигла она в годы правления внука Синаххериба — Ашшурбанапала (668–626 годы до н. э.). Он обновил и укрепил городские стены и возвел в цитадели, рядом с дворцом своего деда, несколько новых пышных дворцовых ансамблей. Ашшурбанапал вошел в историю Месопотамии как личность крайне противоречивая. Прежде всего, он прославился на полях многочисленных сражений, раздвинул границы своей империи до Средиземноморья, Армении и Персидского залива. Вместе с тем владыка Ассирии отличался крайне крутым нравом. Когда очередной раз восстал непокорный Вавилон, Ашшурбанапал взял его после долгой осады и жестоко расправился с горожанами.

«Ни один не ускользнул, — мстительно торжествует победитель, — ни один не был пощажен, все пали в мои руки… Мужам, составлявшим вероломные заговоры против меня и Ашшура, моего господина, я вырвал языки — и затем казнил их…»

Возможно, таковы были общие нравы той далекой эпохи, и, попадись Ашшурбанапал в руки восставших вавилонян, с ним поступили бы не лучшим образом. И все же от упомянутой выше сентенции веет каким-то садистским духом. С другой стороны. по всеобщему признанию современников, правитель Ниневии был одним из самых образованнейших и культурных людей того времени. Он владел тремя языками, в том числе и древним — шумерским, был знаком с астрологией, изучал геометрию и историю.

«Я, Ашшурбанапал, постиг мудрость Набу, все искусство писцов, усвоил знания всех мастеров, сколько их есть, научился стрелять из лука, ездить на лошади и колеснице. держать вожжи… Я изучил ремесло мудрого Адата, постиг скрытые тайны искусства письма, я читал о небесных и земных постройках и размышлял над ними. Я присутствовал на собраниях царских переписчиков. Я наблюдал за предзнаменованиями, я толковал явления небес с учеными жрецами, я решил сложные задачи с умножением и делением, которые не сразу понятны…

В то же время я изучал и то, что полагается знать господину; и пошел по своему царскому пути…»

Обладал он, по-видимому, и значительными поэтическими способностями. Во всяком случае именно ему приписывается исследователями замечательная элегия, в которой умудренный жизнью человек сетует на свою несчастную судьбу и на неотвратимость грядущей смерти:

Богу и людям, живым и мертвым, я делал

добро.

Почему же болезнь, сердечная скорбь,

бедствия, погибель привязались ко мне.

Не прекращается в стране война,

а в доме раздор.

Смута, злословие постоянно ополчаются

на меня.

Дурное настроение и болезнь тела

сгибают мою фигуру.

Среди вздохов и стонов я

провожу дни.

В день моего городского бога (Ашшура),

в день праздника, я расстроен.

Должна прикончить меня смерть.

Но самой громкой славой он обязан основанием большой библиотеки из клинописных глиняных табличек, которая оказалась ключом ко всей ассиро-вавилонской культуре. Пользуясь неограниченной властью в пределах своей огромной империи, Ашшурбанапал приказал скопировать и доставить в дворцовый архив Ниневии все известные в Месопотамии древние тексты, начиная с первых шумерских династий (III тысячелетие до н. э.). Как это делалось практически? Приведу лишь один пример. Отправляя в Вавилон своего чиновника Шадану, царь вручал ему подробные и строгие указания: «В тот день, когда ты получишь это письмо, возьми с собой Шуму, брата его Бельэтира, Алла и художников из Борсиппы, которые тебе известны, и собери все таблички, хранящиеся в их домах и в храме Эзида… Драгоценные таблички, копий которых нет в Ассирии, найдите и доставьте мне».

Стоит ли удивляться, что некоторое время спустя на полках дворцовых хранилищ скопилось уже несколько десятков тысяч «глиняных книг» — клинописных табличек, обожженных до крепости камня. В итоге Ашшурбанапалу удалось создать уникальнейшую библиотеку древности, в которой были представлены вся наука, все знания того времени, религиозные проповеди и гимны, медицинские, философские, астрономические тексты, разработки по математике. Есть там и царские указы, летописи, списки налогов и дани. Есть даже чисто литературные произведения — лирические элегии, мифологические поэмы, песни и гимны, и в их числе — знаменитый шумерский эпос о легендарном Гильгамеше. Все это бесценное наследие культур Востока попало в руки ученых, после того как Лэйярд раскопал дворцы ассирийских царей на холме Куюнджик.

Могучие желтые стены Ниневии и ее зубчатые башни величаво отражались в водах широкого Тигра. Незыблемо, как скала, возвышалась царская цитадель, откуда повелитель Четырех Стран Света направлял грозные указы во все концы своей необъятной империи. Как и прежде, склонялись перед мощью Ассирии далекие и близкие соседи. И в назидание непокорным у восточных ворот, за дворцом Синаххериба, сидели в железных клетках плененные Ашшурбанапалом цари и толкли в каменных ступках вырытые из могил кости своих предков. Бесконечные вереницы пленников, подгоняемых стражей, тянулись с утра на городские базары, чтобы быть там распроданными к вечеру; мужей навсегда разлучали с женами, отцов и матерей — с их детьми. И казалось, что так будет продолжаться вечно.