Знак вопроса 2002 № 03

Эль-Кастильо —

главный храм Чичен-Ицы

Сама эффектность этого жестокого обряда — прекрасная юная дева на краю страшного омута, воскуривающие благовония торжественно-мрачные жрецы, молча стоящая вокруг тол па горожан в красочных одеждах, а затем толчок, отчаянный крик, далекий всплеск внизу — производила сильнейшее впечатление на зрителей. Из самых далеких уголков страны ежегодно шли к «Священному Сеноту» тысячи паломников, чтобы бросить в него свои дары всемогущему богу дождя Чаку — покровителю земледельцев.

Правители города, со своей стороны, не жалели средств для пышного обрамления этой печальной церемонии. Главный храм Чичен-Ицы, посвященный богу ветра Кукулькану — «Пернатому Змею», одному из самых главных в пантеоне майя, был обращен фасадом к колодцу и соединялся с ним особой «Дорогой Жертв», выложенной каменными плитами.

«ПОСЛАНЕЦ БОГОВ»

Изображение бога дождя Чака,

плывущего на лодке.

Дрезденская рукопись майя, XII в. н. э.

Но этот мрачный обряд был и весьма удобным способом для сведения личных счетов с соперниками. Одну такую историю почти детективного характера сохранили для нас древние хроники майя. Вот что в них говорится:

«Было двадцатилетие 13 Владыки,

когда получили дань верховные правители.

Тогда началось их правление;

тогда началось их царство;

тогда им начали служить;

тогда появились обреченные в жертву;

их начали бросать в колодец,

чтобы услышали правители их

пророчество.

Не пришло их пророчество.

Это был Хунак Кеель из рода Кавич,

Кавич — имя того человека,

который высунул голову из отверстия

колодца на южной стороне.

Так это свершилось.

Он пошел объявить свое пророчество.

Начало свершаться его пророчество,

когда он стал говорить.

Его начали провозглашать владыкой.

Они посадили его на трон владык.

Его начали провозглашать верхов-

ным правителем.

Он не был владыкой прежде,

Он был только на службе у Ах

Меш Кука.

Теперь же был провозглашен владыкой

обреченный в жертву Ах Меш Куком».

Из этого туманного отрывка можно понять, что некий Хунак Кеель, находившийся на службе у правителя Майяпана — Ах Меш Кука, был избран последним для принесения в жертву богам в сеноте Чичен-Ицы. Но, сумев каким-то образом выбраться из колодца, Хунак Кеель объявил собравшейся толпе, что боги назначают его правителем Майяпана, и вскоре действительно воссел на царский трон. Ах Меш Кук вынужден был покориться самозванцу, так как ему приходилось считаться и с незыблемыми религиозными канонами, и с решительным настроением народа в пользу «избранника богов». Впрочем, весь драматизм этого события вряд ли можно до конца понять, даже изучая туманные сообщения древних майяских летописей. Попробуем реконструировать случившееся на основе всей имеющейся информации. Итак, правитель, Майяпана Ах Меш Кук решил избавиться от своего вероятного соперника — военачальника Хунак Кееля. отправив его в качестве «посланца» к богам, обитавшим в глубинах «Священного Сенота» Чичен-Ицы. Правитель хорошо знал, что назад эти «посланцы» никогда не возвращаются. И вот на каменной платформе у края колодца разыгралась поразительная по драматизму сцена. Один за другим исчезали в бездонной пучине дьявольского омута сбрасываемые вниз люди. Приближалась очередь Хунак Кееля. И в этот напряженный момент он принимает единственно правильное решение. Выскочив вперед, храбрец взбежал на платформу храма и на глазах изумленной толпы сам бросился вниз с двадцатиметровой высоты. А несколько мгновений спустя зеленая вода сенота вспенилась, и на поверхности появился Хунак Кеель. «Я вернулся! Я вернулся», — звенел его ликующий голос из-под каменных сводов колодца. «Боги говорили со мной и назначили меня владыкой Майяпана!»

Отвага молодого военачальника покорила толпу. Ему бросили сверху веревку и вытащили из колодца. Ах МеЩ Кук вынужден был покориться самозванцу и уступить царский трон.

Став полноправным хозяином Майяпана, Хунак Кеель решил сполна рассчитаться с заносчивыми правителями Чичен-Ицы. Повода для войны долго искать не пришлось. В Чичен-Ице в то время царствовал «халач виник» (правитель Чак Шиб Чак. Его младший брат Хун Иууан Чак, правитель небольшого городка Ульмиль, похитил во время брачного пира невесту у владыки Ицмаля — Улиля. Имя невесты — Иш Цивкен — известно нам из старых майяских летописей в книгах «Чилам Балам». Это происшествие и послужило сигналом к войне союза трех городов — Майя-пан, Ушмаль и Ицмаль — против могущественной Чичен-Ицы. После ряда успешных сражений объединенные войска захватили Чичен-Ицу и подвергли ее страшному опустошению. В плен попал даже верховный жрец города — Хапай Кан, главный распорядитель кровавых жертвоприношений в «Священном Сеноте». Ненависть победителей к этому человеку была столь велика, что они, поставив жреца у стен какого-то каменного здания, буквально изрешетили его своими стрелами.

Уцелевшие жители, во главе с правителем Чак Шиб Чаком, бежали на юг, в непроходимые девственные леса в районе озера Петен-Ица (на севере Гватемалы), где создали новое государство, просуществовавшее до конца XVII века.

Чичен-Ица так никогда и не возродилась вновь, хотя время от времени окрестные индейцы появлялись на ее руинах и совершали в «Священном Сеноте» свои жертвоприношения в честь бога дождя Чака. Испанские летописи XVI века сообщают, что последние большие человеческие жертвоприношения в Чичен-Ице были произведены как раз накануне прихода европейских завоевателей. Но сам город был уже мертв по крайней мере в течение нескольких веков. И только развалины массивных каменных зданий, разбросанных на огромной территории, напоминали о его былом величии. А «Священный Колодец», скрывающий в своих глубинах кости бесчисленных жертв, со временем превратился в грязную дыру, заполненную зеленой мутной водой, камнями и илом.

ЭДВАРД ТОМПСОН ИЩЕТ КЛАД

В 1863 году французский исследователь Брассер де Бурбур неожиданно обнаружил в архивах Севильи рукопись епископа Диего де Ланды «Сообщение о делах Юкатана» (1566 г.). И разнообразные сведения о майя, приводимые этим испанским епископом, в том числе и о сокровищах «Колодца Жертв» Чичен-Ицы, вскоре стали достоянием широкой публики. Но насколько можно было верить самому Ланде? Не были ли все приводимые им факты о грудах золота и скелетах на дне сенота только прекрасной легендой, пустым вымыслом?

Многие долгое время так и считали. Но вот нашелся, наконец, смельчак, который поверил словам испанского епископа и решил делом доказать его правоту. Этим человеком был двадцатичетырехлетний консул США в Мериде (Юкатан) Эдвард Герберт Томпсон. В 1904 году он отправился в Чичен-Ицу, поверив одной старой книге, к которой никто не относился всерьез, и оказался прав, так же как некогда Шлиман в своих поисках гомеровской Трои.

Купив у местного землевладельца за гроши сразу весь участок, где находились руины Чичен-Ицы, энергичный консул принялся за работу. Его вела вперед лишь одна цель — во что бы то ни стало найти на дне забытого колодца сокровища древних майя. Целые дни проводил теперь Э. Томп-сон возле таинственного сенота. Сначала он осмотрел остатки святилища на краю колодца. Затем, сбрасывая вниз от края ритуальной платформы обрезки дерева, имитирующие человеческие фигуры, Томпсон с наибольшей долей вероятности определил то место в колодце, куда падали в древности несчастные жертвы и принадлежавшие им драгоценности. Оставалось лишь решить вопрос о том, каким способом извлечь бесчисленные дары богомольцев майя со дна этой гигантской карстовой воронки. Но предприимчивый янки быстро нашел выход. Ему удалось доставить из США простую, но надежную землечерпалку и два водолазных костюма. Нехитрый снаряд тут же установили на краю сенота, и работа закипела. Однако шли дни. а стальной ковш поднимал наверх только груды ила, черепки глиняной посуды, да куски полусгнившего дерева, перемешанные с костями оленей и ягуаров. Э. Томпсон стал уже сомневаться — действительно ли это «Колодец Жертв». Между тем близился сезон дождей, с его буйными тропическими ливнями и ненастьем. Все планы честолюбивого консула повисли буквально на волоске. Но вот в один из пасмурных дней и ему, наконец, улыбнулась удача. Ковш землечерпалки принес наверх вместе с грязью два желтых комочка душистой смолы «копала». Томпсон подержал их немного в руках, разломил. а затем бросил в тлеющий костер. Облачко душистого дыма от вспыхнувших комочков мгновенно пробудило в душе авантюриста какие-то смутные воспоминания. «Подобно солнечному лучу, — писал он впоследствии, — пробившемуся сквозь густой туман, в моей памяти вновь ожили слова старого Х’Мена, мудреца из селения Эбтун: «В старину наши отцы сжигали священную смолу…и с помощью ароматного дыма их молитвы возносились к богу…»

Два комочка смолы рассеяли сомнения Томпсона: место, где он так долго работал без видимого успеха, действительно «Колодец Жертв». Но где же в таком случае сами жертвы? И, словно в награду за долгое терпение, землечерпалка стала поднимать на поверхность бесчисленные драгоценные находки: золотые и медные диски с изящной гравировкой, украшения из зеленого нефрита, бронзовые колокольчики, глиняные чаши, топоры и, что самое главное, разрозненные кости человеческих скелетов! Среди них было и несколько женских черепов. Упорство и настойчивость консула-археолога были щедро вознаграждены, а скептики вынуждены были признать достоверность старых преданий о «Священном Сеноте» Чичен-Ицы.

Золотой диск со сценой

сражения майя и польтеков. Колодец Жертв,

Чичен-Ица (находка Э. Томпсона)

Правда, ни сам Эдвард Томпсон, ни ученые, которым он показывал свою богатую коллекцию, никогда не утверждали, что все или большая часть найденных в колодце скелетов принадлежала женщинам. К сожалению, любители сенсаций и легенд не были столь сдержанными в своих высказываниях. Уже в наши дни, в 1977 году, в Лондоне вышла в свет научно-популярная книга профессора Энн Уорд «Приключения в археологии». В ней она описывает находки Э. Томпеона в сеноте в следующей драматической манере: «Эти находки (имеются в виду два кусочка смолы-«пом». — В. Г.) были весомым доказательством в пользу ритуальной деятельности в сеноте, но здесь все еще отсутствовали какие-либо данные, подтверждающие достоверность легенды о невестах Юм Чака (бога дождя. — В. Г.). Наконец, исследователи увидели в ковше землечерпалки среди грязи что-то белое. Это был человеческий череп, который при ближайшем осмотре оказался принадлежащим юной девушке. Затем появились на свет и другие скелеты, и почти все они оказались женскими. Один из этих скелетов был переплетен с костями старца так. словно эта девушка в последний момент отважно вцепилась в старого жреца и утащила его за собой вниз, на дно колодца…После завершения работ Э. Томпсон располагал уже останками более чем 90 этих хрупких юных созданий в возрасте от 14 до 20 лет».