Золотое дно (сборник)

ротком штапельном сарафанчике с широкими бретель­

ками, обшитыми бордовой тесьмой («Боже мой, как

помнилась каждая любопытная шероховатинка их

встречи, каждый оттенок ее!») Лямки, наверное, бы­

ли великоваты, часто спадали, обнажая покатые плечи

и крохотную незагорелую ложбинку на груди, и Талька

медленным запоздалым движением поправляла их,

подсматривая за Гелей исподлобья и чуть косяще.

Тогда они долго гуляли у Инькова ручья, придо­

рожные поляны были розовыми от иван-чая, он тогда

рано отцветал, и ватные шапки его липли к шерстяным

штанам. Геля все приглашал посидеть в разнотравье:

он еще не забыл запаха ее поцелуев — они тревожно

жили на его губах, — и Гельке хотелось, чтобы все

продолжилось как можно скорее. А Талька не соглаша­

лась: в ней уже жила мудрая женщина, зорко погля­

дывающая за собой как бы со стороны, и эта женщина

чего-то страшилась и оттого настораживалась. А мо­

жет, было все куда проще, может, этот рыжий маль­

чишка с неровно обгрызенными ногтями, просто не нра­

вился ей. рано открывшейся для любви со всеми ее ж е­

160

ланиями и запретами? Кто знает, кто знает, но только

девчонка скучно стояла в стороне, а Геля пьянел от

цветов и воспоминаний, кусал травину, припадая к за­

рослям иван-чая, глядел на старинные кресты недале­

кого кладбища и чувствовал, как в нем созревают и

тихо копятся слезы.

Приближался вечер, легкий ветерок накатывался с

реки, становилось прохладно, и какая-то горькая пе­

чаль, похожая на предчувствие нежданного расстава­

ния, поселилась в Гелиной душе. Он гнал от себя

грусть, стегал Тальку пучком травы по голым ногам,

неловко посмеивался, а девчонка капризничала, зади­

рая верхнюю губу, и просила: «Отстань, ну чего при­

стал. Гелька, отстань, а то уйду».

И вдруг Гелька вскочил, предложил идти на клад­

бище, понимая, что девчонка не решится, но она неожи­

данно согласилась и пошла вперед, все так же скучая.

Уже вечерело, и дальние поля на угорах посинели, чер­

ная туча наискосок перечеркнула то место, где недавно

было солнце, птицы притихли, и душная тишина, пред­

вестник летней грозы, родилась на луговых полянах.

Ветер вверху, в самых куполах понурых кладбищен­

ских деревьев, тосковал и шуршал жестяной от жары

листвой, цветы на могилах казались черными, что-то

незнакомое и жалостливое было и в этих, заросших

травою холмиках, и в железных, травянистого ядови­

того цвета венках, и в тесовых крышах старинных

крестов, и в белой пирамидке недавней детской моги­

лы. Геля потянулся к Тальке, нашаривая ее влажную

ладошку и не понимая, зачем они тут; сладковатый

запах прогретых могильников вызывал тошноту; пар­

ню чудилось, что Тальке столь же тоскливо и потому

ей особенно желанно в эти минуты живое человеческое

тепло. Но Талькину руку Геля не поймал, девчонка

закричала: «Фу как страшно! Ну и кавалер!» — и по­

бежала меж могил, а тут и молния беззвучно и ярко

стекла по черной, уже ближней туче.

Они тогда успели забежать под мосток, в густую

прель, где пахло плесенью и тленом. Иньков ручей под­

сох, и только в редких бочажинах, покрытых зеленой

ряской, жили пупырчатые лягушки. Сейчас в воде ле­

жало отражение тучи, и хотя ноги то и дело сползали

по отпотевшей глине, ступить в воду было страшнова-

^

Золотое дно

161

то, да и лягушки то и дело натыкались на босые паль­

цы и отпрядывали в душный сумрак. Потом, будто

парное молоко, хлынул июльский дождь, он сразу при­

гнул траву обочь канавы, и толстые пузыри, похожие

на лягушиные глаза, родились на белой от воздуха во­

де. Тонкие язычки ее подточили густую отцветшую кра­

пиву, затопили комкастую глину и просочились под бо­

сые ступни, щекоча кожу подсохших пяток. И тут вол­

нующая близость мгновенно родилась в обоих сердцах.

Геля, робко оглаживая ладонью повлажневшее Таль-

кино плечо, зашептал что-то глупое, потянулся к про­

хладной коже детскими простуженными губами, боясь

коснуться ее рта, и словно посторонним слухом уловил

ее тихие непонятные слова. Талька шептала что-то хо­

рошее, и ее литые титешки под намокшим сарафанчи­

ком оттопырились и потянулись к Гелькиной распах­

нутой груди.

Но это было лишь мгновение, потому что Талька

по-женски уловила опасность в этой душевной близо­

сти, отпрянула от парня, подхватила его ладонь и ныр­

нула в грозовой дождь, как ныряют в знакомую реч­

ку. Дождь стегал их по губам, по глазам, а они цело­

вались сквозь скользящую воду, но уже по-детски, не

испытывая томящего душу нетерпения.

Они расстались лишь на час, только чтобы пере­

одеться и встретиться уже на садовом пятачке. Талька

махнула прощально рукой, но глаза ее показались Ге­

ле незнакомыми и холодными, как тогда, близ клад­

бища, и опять неясная грусть посетила сердце и еще

жила недолго в нем, пока парень бежал к дому.

А потом как-то само собой вышло, что, оттягивая

радость встречи, он зашел к новой свояченице, где до­

гуливали свадьбу, поздравил молодых и незаметно для

себя очутился за взбаламученным пьяным столом. Тут

Гелю стали усиленно потчевать брагой, а она была