Золотые мятежники

Все они были в ярости. Каждый член Дома Син был зол и носил неудобный знак траура. Но он не позволил бы им совершить глупость, которая приведет их к гибели.

— Прости меня, Кварех'Рю. — Каин опустил глаза.

— Разве не ты должен просить у меня прощения? — От голоса Фейи по позвоночнику Квареха пробежали мурашки. — В конце концов, я здесь от Ивеуна'Доно.

Каин молчал. Кварех умолял его без слов. Он не хотел, чтобы на этих камнях была кровь, и не Каина.

— Я с нетерпением жду чести видеть среди нас того, кого наш Доно так высоко ценит, — вымолвил Каин.

Женщина поняла, что он неискренен, лишь по ее улыбке. Это было очевидно. Но она приняла эту банальность и вернулась к Финниру.

Немного ослабив напряжение, по крайней мере, на данный момент, остальные Всадники поднялись в небо, несомненно, чтобы при первой же возможности доложить Ивеуну о случившемся.

Никто из других членов Дома Син не двинулся с места. Все они снова смотрели на Квареха в поисках ответов, которых у него еще не было. Дом, который он так любил, быстро превращался в поле битвы.

Кварех начал первым.

За ним послышались знакомые шаги.

Каин следовал за ним до самой его комнаты, преследуя, как хищник. Кварех держал руки на виду, расслабленные, с когтями в ножнах. Он не тратил столько сил на приемную платформу только для того, чтобы разделаться с Каином наедине.

Первым делом Кварех направился к комоду. Ему нужна была новая одежда. Она была испачкана воспоминаниями о том, как он называл Финнира «Оджи». Он посмотрел на ворох тканей на полу. Ему придется нанять нового портного, если он будет вынужден выбрасывать одежду только потому, что использовал «Оджи» по отношению к брату.

— Что это было? — наконец заговорил Каин, прислонившись к двери.

— Я пока не знаю, — тихо признался Кварех. Он все еще пытался разобраться во всех происходящих событиях и чувствовал себя слепым, не имея ни ушей, ни глаз на Рок.

— Ты просто позволил ему войти сюда…

— Каин…

— присвоить ее титул и…

— Это был не ее титул! — в отчаянии прорычал Кварех. — Мы — Драконы, Каин. Мы живем. Мы сражаемся. Мы умираем. И все это от рук друг друга. — Петра знала это, и ей это нравилось. В конце концов, кто-то должен был убить ее. Она это знала. — Именно поэтому она каждый день молилась Лорду Син, понял Кварех в тот миг. — И ее смерть ничего не будет значить, если мы бросим вызов моему брату, лишив его жизни и Дома Син.

— Выбросить наши жизни? Ты думаешь, что не сможешь победить Финнира?

— Подумай об этом, Каин. — Его друг был ослеплен своим горем. Но Кварех больше не мог этого терпеть. Он пролил слезы и пошел дальше; Каин должен был сделать то же самое. — Если бы ты или я бросили вызов, Всадники поддержали бы его. Финнир одобрил бы поединок, как Оджи.

Его друг выругался, быстро отвернувшись.

— Эта женщина, новый Мастер-Всадник, Фейи… Она кажется… другой. Ты, конечно, тоже это почувствовал?

— Она показалась мне таким же мусором, как и все остальное, что подбирает Ивеун, — прорычал Каин.

— Мусор со страшной силой.

Каин не стал оспаривать этот факт.

— Ивеун не послал бы ее, если бы не верил, что она сможет охранять Финнир. Пусть тебя не обманывает отсутствие бус.

— Она не сможет остановить всех нас.

— Вместе? Нет, — согласился Кварех. — Но это было бы актом тотальной войны, пренебрежением к дуэлям. Это было бы полным оскорблением, которое заставило бы Там поддержать Ивеуна так, как они никогда не поддерживали, — для крестового похода по нашей земле. Будущие поколения, возможно, даже не вспомнят имя Син. Если мы хотим отбросить все законы Драконов и поставить на кон все, то лучше делать это тогда, когда есть все шансы на победу.

Каин снова выругался и хлопнул кулаком по двери.

— Значит, мы должны сидеть и терпеть все это? Мы должны принять это, склониться перед ними, улыбаться в лицо этому оскорблению?

Кварех хотел бы найти другой ответ для своего друга, для себя, для их дома. Но у него его не было. Истина меняется с работой, а не с желаниями.

— Улыбаться или нет — решать тебе. Но пока что ты будешь терпеть.

— Если ты настаиваешь, Кварех'Рю. — Каин потянулся к дверной ручке.

— Каин.

Он остановился, но не повернулся.

— Мне нужно, чтобы ты был со мной. Мне нужно, чтобы ты мне доверял. Я не смогу сделать это без твоей помощи.

Каин тихо вздохнул. Когда он повернулся, Кварех мог бы догадаться о том, что он собирается сказать, по одному только выражению его лица.

— Сегодня я уже говорил тебе об этом. С момента прибытия Финнира ничего не изменилось. Надеюсь, даже твой титул.

— Спасибо. — Кварех отвернулся к окну. — Я найду способ, чтобы наша семья не просто выжила, но и процветала.

— Ради нее?

Кварех кивнул.

— Ради всех нас.

Этого ответа было достаточно. Гнев Каина рассеялся, и он отвесил небольшой поклон, прежде чем уйти. Кварех еще долго смотрел на дверь, после того как Каин скрылся за ней. Предстояла работа, много работы. Но его друг продолжал упорствовать. Кварех уже знал, что в ближайшие дни ему это понадобится.

Кварех прислонился к комоду. Все это стало слишком тяжелым грузом. Ему нужна была поддержка, хотя бы на мгновение, когда на него не смотрят и не ждут.

Петра знала бы, что делать. Но Петры рядом не было. Был только он, злобный Король и серый мир далеко внизу, который был единственным союзником Дома Син в борьбе с нарастающей волной. Кварех попытался собраться с мыслями и впервые спланировать свои дальнейшие действия.

Какой-то звук вернул его к действительности, и Кварех подошел к окну. Он слегка приоткрыл его, чтобы лучше слышать низкую печальную песню, которая эхом отражалась от каждой скалы и скалы, окружавшей поместье Син. Кварех прислонился к оконной раме и задумался о том, кто еще остановился, чтобы послушать причитания Раку, как боко без хозяина выкрикивает их на ветру.

14. Арианна

Ее комната оказалась более удобной, чем она ожидала. По крайней мере, физически.

Здесь была настоящая кровать. Матрас представлял собой комковатое месиво из собранной и сомнительной ткани, но он кое-как держал форму. И, как она посмела подумать, было почти удобно, когда она устраивалась на нем достаточно далеко.

В мире царила зимняя прохлада, но дневное тепло впитывалось в камни пятибашенного зала и излучало тепло сквозь ночную прохладу. Все было практично. Ничего лишнего, ничего неуместного. Этот мир был хорошо знаком Арианне, и она была рада, что все еще может найти в нем утешение.