Золотые мятежники

— Тогда говори. — Финнир запихнул в рот дыню, жуя как животное. Сок капал ему на подбородок, когда он вгрызался зубами в бледно-желтую мякоть.

— Можно нам уединиться? — Кварех взглянул на женщину, которая осматривала свои когти. Кварех четко понял смысл сказанного: Она была готова нанести удар в любой момент.

— Все, что ты скажешь мне, может быть сказано и перед Мастером-Всадником Фейи.

Как будто его брат начал говорить на языке Фенниш. Нет, это было нечто более непонятное, чем шепот серых народов, живущих под Линией Бога. Он собирался позволить Всаднице Рок присутствовать при разговорах Дома Син?

— Финнир, я бы…

— Финнир'Оджи, Кварех. — Финнир требовал, чтобы Кварех использовал его титул, но при этом продолжал лишать Квареха своего. Это в равной степени путало и настораживало, и Кварех не собирался больше ни на минуту оставлять это без внимания.

— Финнир'Оджи, я хотел бы знать, стал ли я теперь безымянным? — Изначально он хотел сказать совсем другое. Но Финнир выбрал трудный путь.

— Я еще не решил. — Финнир вернулся к еде.

— Что? Кто же тогда Син'Рю?

— В настоящее время — никто.

— И кого же ты намерен просить стать Син'Рю?

— Я еще не решил.

«Финнир'Оджи…» произносить титул Оджи в сочетании с именем Финнира было все равно что выплевывать стекло.

— Я должен посоветовать тебе выбрать Рю. Если не я, то кто-нибудь другой. Я даже могу назвать имена тех, кто в Доме доказал свою преданность.

— Типичный Кварех, — тихо проворчал Финнир, оторвавшись от еды, как собака, защищающая кость. — Всегда так беспокоится о верности Дому Син. — Финнир медленно опустил посуду и сложил пальцы. — Теперь я — Дом Син. Не забывай об этом.

— Я просто пытаюсь дать тебе совет, как твой брат, если не больше.

— Мой брат? — Финнир насмешливо хмыкнул. — Мы не более братья, чем я и Там.

Эти слова ослепили Квареха, поразив его так сильно, что он едва не зашатался. Не братья? Ни Рю? Ни Петра? Его мир рушился один за другим.

— Если бы мы были братьями, ты бы давно послал за мной.

— Я могу забрать тебя у Короля Драконов не больше, чем Петра. — Кварех взглянул на Фейи, которая улыбалась самой мелкой улыбкой. Она была похожа на морскую губку на берегу моря, впитывающую каждую волну слов, вбирающую их в свою память, пока та не заполнится до отказа.

— Петра, она была еще худшим примером.

— Прекрати. — Кварех не слышал ее. Он не мог этого слышать. Это был слишком тяжелый груз, чтобы нести его так скоро после ее смерти.

— Она говорила о семье и узурпировала нашего отца…

— Стоп.

— Отослала меня…

— Финнир…

— Использовала тебя как инструмент…

— Я сказал, остановись! — Кварех ударил кулаком в дверную раму. Гнев вырвался наружу через тяжелый выдох и вздымающуюся грудь. Дерево раскололось о его костяшки, а от ран в комнату проник запах древесного дыма. Кварех ничего не заметил; его взгляд был устремлен только на Финнира.

В них не было страха, который он ожидал увидеть от своего трусливого брата. Это были лишь разговоры. Никакого величия. И только когда тень огромной зеленой женщины со вздохом оторвалась от кровати, к Финниру вернулась решимость. Он был храбр лишь до тех пор, пока находился под защитой Ивеун.

Кварех медленно оторвал кулак от дверной рамы, настороженно глядя на женщину и ее когти. Он поднял руки, показывая, что его когти еще не обнажены.

— Прости меня, Оджи. — Он обратился к Финниру, но посмотрел на Всадницу. Было очевидно, кто из них истинный Син'Оджи. — Я просто нахожусь на взводе из-за нынешних затруднений. Я постараюсь взять себя в руки.

Фейи посмотрела на Финнира, и взгляд Квареха последовал за ней. Финнир продолжал смотреть на него тем же отстраненным, холодным взглядом.

— Смотри, чтобы так и было, Кварех, — предостерег он. — Если хочешь сохранить хоть какую-то надежду на то, что твое имя будет носить хоть какой-то титул.

Кварех слабо кивнул. Встреча провалилась с момента открытия двери, и при таком темпе развития событий не исключено, что он погибнет. Логично было повернуться спиной и уйти, но что-то заставило его задержаться еще на мгновение.

— Помни, брат… Как бы ты ни ненавидел Петру и меня, ты все равно Син, а мы Драконы. В твоей крови течет кровь Лорда Син. Создавай свое наследие так, как считаешь нужным, но хотя бы сделай его по-настоящему своим.

Рот Финнира был закрыт так плотно, что его губ даже не было видно.

— Убирайся с глаз моих.

— С удовольствием, — с трудом сдержался Кварех, чтобы не сказать это, когда он пошел по коридору прочь из этой жалкой комнаты.

Кварех шел по Поместью Син с видом человека, выполняющего задание, но это была лишь тщательно созданная иллюзия. Он не знал, в каком направлении двигаться, и казалось, что с каждой секундой у него остается все меньше вариантов. Его разум и сердце отяжелели от досадной, нестерпимой боли.

Он обнаружил, что поднимается по длинной лестнице. Это было узкое ответвление от одного из нижних залов Петры, и оно уходило вверх, в высоту поместья. Когда он терялся, то всегда обращался за ответом в одно место.

Смотровая комната была пуста, и это, по необъяснимой причине, удивило его. Кварех уставился на дальний край помоста, где его сестра сидела лицом к большим окнам, выходившим на Руанские Горы и Храм Син. Он тяжело опустился на то же место, ища ответы, которые, как ему казалось, он не найдет.

Шаги не сразу нарушили тишину, и Кварех, не поворачиваясь, узнал того, кто остановился на верхней ступеньке. Он узнал его по запаху и звуку походки, а также потому, что только один Син-Дракон осмелился бы подняться в одно из самых личных и приватных помещений Петры.

— Сядешь со мной? — не поворачиваясь, произнес Кварех.

Каин промолчал. Он сделал то, что ему сказали, но не так, как нужно. Он подошел к дальнему краю, где сидел Кварех, и сел рядом с ним.

У Квареха не хватило духу поправить его.

— Как ты узнал, что я здесь?

— Довин сказала мне, — тихо ответил Каин. В этом пространстве было что-то такое, что делало естественным понижение голоса в знак почтения. — Она видела, что ты направляешься сюда.

Кварех смутно узнал это имя.

— Одна из служанок моей сестры?

Каин покачал головой.

— Она помогала присматривать за Фе и Ари, пока та был здесь. — Он прервал себя на полуслове, укоризненно взглянув на Квареха за оскорбление людей, живущих на Луме.

— Что она делает в крыле Петры? — Кварех чувствовал себя защитником этого места. Он не был готов к тому, что оно перейдет к Финниру, к кому бы то ни было.