Золотые мятежники

Арианна сразу же увидела мужчину с татуировкой в виде серпа на щеке в новом свете.

— Спасибо тебе, правда. Если бы с Флоренс что-нибудь случилось… — Она замолчала, с трудом заставляя себя думать об этом исходе.

— Решение, которое, кажется, подтверждает свою мудрость с каждым мгновением. — Пауэлл смотрел только на Арианну. Она заметила, как изменился его взгляд: когда он смотрел куда-то еще, то смотрел на нее, как будто она отличалась от остальных присутствующих в комнате.

Это были глаза человека, который знал, что она собой представляет.

— И лучшая благодарность, которую ты можешь мне выразить, — это то, что Флоренс уже обещала, — продолжил он. — Философская Шкатулка.

Арианна кивнула. У нее не было других слов. В конце концов, она потратила большую часть своей жизни на то, чтобы создать шкатулку в тайне, а затем бороться за то, чтобы ее существование тщательно охранялось. Теперь, когда люди узнали о ней, ей пришлось разрабатывать новый набор инструментов, причем быстро, чтобы справиться с этой задачей.

— Наместники сидят на самом нижнем ярусе. — Флоренс хватило ума спасти Арианну от самой себя. — За ними — старшие Мастера, за ними — младшие, а сзади каждой гильдии полагается горстка Подмастерьев.

— Тогда я займу свое место. — Арианна направилась в секцию Клепальщиков.

Флоренс схватила ее за руку, и ее голос упал до шепота.

— Сядешь с краю? Возможно, ты мне понадобишься, чтобы выступить… — Она обвела взглядом заполненную комнату. — В конце концов, я заставила их согласиться приехать из-за тебя.

— Я понимаю, Флор. — Меньше всего Арианна хотела, чтобы Флоренс потеряла уважение собравшихся.

Она прислушалась к совету девушки. Она села в четырех рядах от площадки, в самом конце. Она не хотела быть на первом плане. Она была Белым Призраком, участником последнего восстания. Всю свою жизнь она прожила в тайне, которую, как она поняла, больше не разделяла с Флоренс.

Зал продолжал заполняться, и Арианна бесстрастно наблюдала, как разные мастера занимают свои места.

— Ты всегда предпочитала задние ряды.

Арианна перевела взгляд на пожилого мужчину, одетого во все черное, которое гармонировало с его угольного цвета кожей и подчеркивало стальные глаза и аккуратно подстриженные серебристые волосы. Тонкая линия щетины покрывала его обвисшие щеки.

— Ты всегда предпочитал быть чисто выбритым, — заметила Арианна.

— Ну, конец света может наложить свой отпечаток на гигиену. — Уиллард усмехнулся и протянул руку. — Позволь мне взглянуть на тебя, Арианна.

Она вдруг снова почувствовала себя девятилетней. Но на этот раз рядом с ней не стоял Мастер Оливер и не говорил за нее. Арианна как по команде встала и подошла к мужчине, чья татуировка Клепальщика была почти незаметна.

— Теперь у тебя есть руки. — Он осмотрел тонкую линию вокруг ее запястий, где заканчивалась пепельная кожа Фентри и начиналась стальная синева Драконьей плоти Финнира.

— Недавнее приобретение.

— Скольких органов тебе не хватает?

Арианна подумала, не солгать ли. Ей не хотелось обнажать себя перед всем миром. Но внимание Флоренс было приковано к ней. Даже поддерживая разговор с Пауэллом, она периодически наблюдала за их обменом мнениями; Арианна чувствовала ее взгляд на своем лице, как теплый ветерок.

— Теперь… только легкие.

Уиллард тихонько присвистнул.

— Только легкие… — Он оглядел ее с ног до головы и наконец отпустил ее руки. — Похоже, Алхимики тоже были правы, когда говорили, что магия Дракона влияет на рост Фентри. Когда ты получила кровь? В семь?

— Да, в семь. — Воспоминание впечаталось в ее память вместе с огнем магии, впервые попавшей в ее вены. Убивая ее. Воскрешая ее. Снова и снова, пока ее кровь не стала черной.

— А когда ты стала Совершенной Химерой?

— В восемнадцать.

— Это была работа Оливера?

Арианна не смогла сдержать ухмылку. Уиллард и Оливер всегда были своего рода дружескими соперниками — двое, которым доставляло удовольствие мысленно спорить друг с другом. Они нуждались друг в друге, чтобы процветать, но в равной степени не могли смириться с существованием друг друга. Идеальный набор противовесов.

— Нет, нет, последняя шкатулка — не его работа.

— Она твоя. — Уиллард протянул руку и положил ее на булавку, которую Арианна прикрепила к краю своего белого халата у ключицы. — И он дал тебе добро для этого.

— Перед самой смертью.

При всем соперничестве и конкуренции в глазах Уилларда читалась неподдельная печаль при воспоминании о погибшем друге.

— Как он умер?

— Я убила его.

Арианна не ожидала такой реакции. Она ждала шокированного взгляда, испытующего взгляда, ищущего ложь там, где он ее не найдет. Уиллард ничего не сказал, несомненно, ожидая, что она сама расскажет об обстоятельствах, которые привели ее к такому экстремальному поступку. Но это была одна строка истории, которую она не стала заполнять, один беспрерывный отрезок, который не смог бы стереть неумолимый песок в песочных часах времени.

Они получат ее знания, ее схемы, возможно, даже ее тело для своих исследований. Но она никогда не отдаст им эту память. Она никогда не разделит последние мгновения жизни с теми, кого по-настоящему любила. Кроме булавки и шкатулки, которая переполняла ее, у нее больше ничего не осталось.

— Что ж… — Уиллард опустил руку с булавкой. — Если то, что ты говоришь, правда, то, полагаю, у тебя была очень веская причина.

Мысли Арианны были пусты. Она хотела, чтобы он сплотился против нее. Она хотела увидеть, как Уиллард будет гневаться за смерть одного из величайших умов прошлого поколения.

— Зная Оливера, он, скорее всего, приказал это сделать. — Уиллард покачал головой с ироничной усмешкой, в которой чувствовалась печаль. — Иначе ты бы никак не смогла этого сделать.

Она хотела опровергнуть его. Она хотела сказать ему, что он ошибается. Но это была самая правдивая вещь, которую кто-то сказал за долгое время, и она выдавала глубину знакомства этого человека с ней. Прежде чем Арианна успела подобрать слова, он удалился, заняв место на самом нижнем ярусе — место, предназначенное для Наместника.