Золотые земли. Птицы Великого леса

Его кровь. Всегда дело в ней. Его кровь с рождения нечиста, и за это его презирают и не считают ровней старшим братьям. Но его же кровь слишком сильна для обычных людей, и за это жаждут его смерти или неволи.

– Помоги мне увести чародеев, как обещал Жаба. Ты хочешь избавить от них город? Так я помогу.

– Я не хочу, чтобы они получили свободу. Они должны умереть. Мы все должны.

– Это безумие, – прошептал Вторак. – Город погибнет без чародеев. Духи сожрут людей, как только ослабнет защита.

Феодор услышал его тихий голос и с грустью улыбнулся.

– Так должно быть. Когда поле зарастает сорняками, их выдирают из земли. Когда пса мучают клещи, их выдирают и давят.

– Мы не клещи.

– Мы хуже.

– Так ты и себя собрался убить? – воскликнул Вторак. – Или собственную шкуру пожалеешь?

– Я умру, когда всё будет исполнено, – решительно пообещал жрец.

Вторак сделал шаг назад, точно натолкнулся на невидимую стену.

– Тогда нам вперёд придётся убить тебя, Феодор, – произнёс он. – Ты не оставляешь нам выбора.

Вячко стянул неудобную рясу, бросил её на стол и достал меч. Феодор наблюдал за ним равнодушно.

Раз жрец собирался взять княжича в плен, почему встретил один? Или он так верил в своё могущество?

– Ты даже не сопротивляешься, – удивлённо заметил Вячко.

Феодор посмотрел на него ясным, удивительно просветлённым взглядом, и взгляд этот показался до боли знакомым. Такой бывает у блаженных, что не ведают горьких людских бед. Они близки к Создателю ещё при жизни на земле.

– Он и не может, – произнёс Вторак. – Он почти пуст.

– Сёстры благословили меня.

Много лет назад Рассветные сёстры благословили чародея Горяя. Вячко не помнил, каким он был до этого, он знал уже странного человека, который говорил сам с собой и порой смотрел в пустоту, как если бы видел за ней нечто большее. Люди верили, что благословение Рассветных сестёр забирало разум и очищало душу.

– Как троутосцы до тебя добрались? – Вторак сделал шаг навстречу, лицо его исказилось от жалости. Он поднял руку, точно намеревался погладить жреца.

– Они давно пришли, – спокойно пояснил Феодор. – Нашли меня и освободили от воли ханов, поручили спасти весь город.

– Дузукалан падёт без чародеев, Феодор, – в отчаянии произнёс Вторак. – Я больше всех хочу увести их отсюда и спасти от рабства, но тогда умрут все в городе. Никого не останется.

– Есть другой путь.

Жрец поднялся из-за стола и отошёл к стене. Вячко сделал пару шагов к нему навстречу, не зная, как поступить. Он не нападал, и Вторак утверждал, что Феодор не опасен. Но…

– Эй! – прокричал вдруг жрец. – Ко мне!

Он говорил по-троутоски.

Дверь с улицы распахнулась. За ней брезжил свет, но его скрыли за собой вбежавшие люди. Вячко не успел их пересчитать. Он не медлил, бросился вперёд, пока Вторак попятился в сторону, а Синир запутался в рясе. Трое воинов из стражи хана ринулись на подмогу.

На тесной кухне стало слишком людно. На этот раз Вячко не мог увиливать и убегать. Он ворвался в толпу, сбивая одного из троутосцев с ног. За его спиной заревел огонь, и кто-то закричал, но Вячко не разобрал, свой или чужой.

Он заколол того, что упал на пол, ударил прямо в шею. Брызнула кровь. Сзади его толкнули, и Вячко споткнулся об убитого, полетел прямо в стену, оттолкнулся рукой, чуть не вывернув запястье. Развернуться он не успел.

Его пырнули в бок, провернули клинок. Боль ослепила, покрыла всё чёрной пеленой. Он захрипел, но пальцы только ещё крепче сжали меч.

Вячко толкнул нападавшего локтём, пнул ногой под колено и заревел, как дикий зверь, повернулся. Нож вошёл так глубоко, что застрял и остался в теле. Вячко вытащил его сведённой от боли рукой и бросил на пол. Рукоять меча заскользила в окровавленной руке.

Всё было быстро, стремительно, но для него растянулось на целую вечность.

Вячко набросился на противника – смуглого, голубоглазого, так похожего на Ярополка.

Что здесь забыли троутосцы?

К потолку взвивался огонь. В глазах у Вячко сверкало от каждого нового всполоха. Вторак тянул из него силу.

Противников пятеро? Или меньше? Или больше? Всё смешалось в одно целое.

Он рванул с яростным воплем на того, что стоял ближе всех. Троутосец отбил удар, ещё один. Сталь звенела в ушах, оглушала, и казалось, искры сыпались из глаз. Огонь пожирал воздух. Пахло палёной плотью и дымом.

Точно молния ударила Вячко, и он вдруг вспомнил, что должен был оставаться возле Вторака. Он должен был защищать его, а не рваться вперёд в бой.

Мужчины толкались между двух дверей и столов, между стульев и лавок. Это было не сражение. Давка. Вячко орудовал больше ножом. Им легче впиваться в шеи и глаза. Его снова ранили, на этот раз в плечо.

Вячко прорывался туда, откуда летело пламя, к Втораку. Главное – самому не попасть под удар колдуна.

Неистово заревел огонь.

Или это был дикий зверь? Змеиные Цари держали огнедышащих зверей. Это они? Разум помутнел. Он будто снова тонул в трясине.

Удар.

Вячко упал на пол, успев почувствовать щекой чужую кровь. Или это ему пробили голову?

На спину наступил тяжёлый сапог, и Вячко захрипел, теряя воздух. Он пополз по полу. Ему отдавили пальцы и несколько раз ударили в лицо и в висок. Голова затрещала.

У самой двери в коридор получилось подняться на ноги. Вячко опёрся рукой о стену, размазывая по ней кровь. Он шатался. Его меч остался где-то в толпе, но одной рукой он всё ещё сжимал нож. Тот оказался куда вернее.

Рядом со Втораком находился Синир. Он не подпускал никого к колдуну, но куда лучше отгонял троутосцев бушующий огонь. Вячко увидел Феодора, кравшегося к выходу на улицу, нырнул под струю пламени, догнал жреца, развернул к себе и схватил за ворот, напоследок заглянув в лицо. Он ударил несколько раз в сердце и бросил жреца на пол. В стороне нашёл чужой меч. Дузукаланский, кривой. Таким с непривычки будет нелегко сражаться.

Вячко оглянулся на Вторака, чтобы убедиться в его безопасности. Синир оставался с ним рядом. Княжич ворвался в толпу, рассекая клинком чужую плоть.

На кухне занимался пожар, и все, кто ещё был жив, повалили на улицу.

Вячко схватил одного из троутосцев за шкирку, потянул на себя, перерезал горло и толкнул в разбушевавшееся пламя. Он увидел впереди лысый затылок Вторака и светлые спутанные волосы Синира. Уже на дворе у чёрного входа Вячко снова бил и бил клинком и кулаками, пока ещё мог видеть.