Зови меня Лео. Том I

Присаживаемся. Ждем Вальдора, неловко молча. Наконец, дворецкий, волоча негнущуюся ногу, ставит поднос на стол и уходит.

– Ну что? – всплескивает руками алхимик. – Выпьем за встречу?

– Спасибо, не надо, – говорю.

– С вашего позволения, тоже откажусь, – говорит Дантеро.

– Но вино-то…

– Давайте к делу, – грубовато прерывает его Бун.

– К делу? Вы куда-то торопитесь?

– Можно и так сказать. Я человек занятой, как и мои спутники.

– Хорошо, хорошо! Только налью себе, секундочку. – Рейшо наливает в бокал почти до краев и залихватски опрокидывает пойло внутрь, рыгнув, как заправский алкаш. – Ох и хорошо! Ну так, значит, дело…

– Так, постойте! – перебиваю.

– В чем дело, Лео? – спрашивает Бун.

– Мы тут вообще зачем?

– Как это «зачем»?

– Где Лис?

– Лис? – хлопает глазами Рейшо.

– Ну Георг? Данте, ты что молчишь? О твоем родственнике идет речь, или о ком?

Дантеро встряхивается, словно просыпаясь, и соглашается:

– Да, что это я? Конечно, сначала мы хотим убедиться, что с дядюшкой всё в порядке.

Рейшо мнется, наливает еще, но я выхватываю у него бокал, выхожу на балкончик и выливаю вино на улицу. Хитрость, чтобы оценить возможности к отступлению. Как любил говорить мой батяня: «в любой спорной ситуации, доча, первым делом наметь пути отступления». Эх, сюда бы его! Мы бы с ним быстро разобрались с дурным скопцом и его прихвостнем. Как же мне не хватает этого противного словечка: «доча»! Папа, папочка…

Но через балкончик не получится – высоко, и речка порожистая. Можно кости переломать. Если и прорываться, то через строй врагов, другого пути пока не вижу.

Возвращаюсь. Рейшо недоуменно пялится.

– Приведи сюда Георга, – требую я. – Ханки нажраться успеешь.

– Однако! – больше изумленно, нежели рассерженно говорит Рейшо. – Какая вы…

– Поддерживаю! – хмурится Дантеро.

– В самом деле, Герхард, – укоряет его Бун. – В чем проблема?

Рейшо пару секунд раздумывает, потом говорит:

– Господин Георг в данный момент услаждает слух хозяина пением и я бы не рекомендовал вмешиваться.

– Веди сюда Георга, мозгляк, или ты у меня запоешь! – закипаю я.

Дантеро берет мою руку.

– Успокойся, Лео! Не злись, сейчас всё разрешится. Так ведь, господин Рейшо?

– Однако!

– Рейшо, не тяни, ради Таба, – со слышимым раздражением в голосе говорит Бун.

– Хорошо, я попробую. Только ради вас, господин Илио, только ради вас.

– Вот и хорошо, я жду.

Удаляется, через минутку приходит, садится в кресло, потирая руки.

– Штайн сейчас разберется.

– Кто такой Штайн? – интересуюсь.

– Мой помощник. Смышленый парень.

(Вот и последний из гроссбуха! Это тот, который у хозяина приворовывает).

Сидим. И тут на сцену выходит сам хозяин, чтоб его. На первый взгляд – гопник-переросток. Лысый детина с недельной щетиной и физиономией, не предполагающей наличие ума, как такового. В семейных трусилях, алом атласном халате и босой к тому же. Курчавится волосатая грудь, глаза как у быка, на гладкой, как яйцо, башке – жирный шрам. Блуд держит цепь, на другом конце которого – Лис в нелепых цветастых одеждах, в шутовском колпаке и по-скоморошьи разукрашенным лицом. Бедняжка менестрель плачет, судорожно пощипывая лютню.

Блуд бросает цепь Рейшо, вытянувшемуся так, словно он узрел нечто в высшей степени ужасное, озирается и предсказуемо останавливает взор на мне. Медленно подходит, хрипит, как поросенок, со рта свешивается слюна. Блин, у меня самой душа в пятки, насколько полоумным он выглядит. Блуд сгибается, как гиена, и придвигает харю почти вплотную ко мне, обдает протухшим насквозь нутром. Вжимаюсь в кресло, жду, что будет дальше. Да и не только я – вон, как красавчик напрягся.

Внезапно Блуд как заревет! И брызги летят прямо мне в лицо. Брр, аж до блевоты! Моя первая реакция – отпор. Херачу его в торец, он валится, как куль с дерьмом. Астрономические причиндалы жалобно звякают, Рейшо по-бабьи взвизгивает, Лис охает, Бун цокает, видимо, восхищаясь, Дантеро украдкой смеется.

– Ой! – только и вырывается у меня. – Я не хотела, извините.

Блуд довольно быстро приходит в себя. По подбородку на грудь стекают кровавые сопли, он фыркает, плюется. Мотает башкой и кидается на меня. Я быстренько выпрыгиваю из кресла, бычара врезается в предмет мебели. Кресло переворачивается, Блуд опрокидывается, делая сальто, ногами задевает шкаф. Бьётся стекло, сыпятся на пол книги, фарфоровые статуэтки, стон, возня, рычание. Осторожно заглядываю туда. Вошкается. Цел, дурак. И как шею не сломал?

Бун поднимается, смотрит на нас. Из-за маски непонятно, что он делает, но потом до меня доходит, что вампир… колдует. В голове сразу начинает шуметь, в глазах мутится, оседаю, нашариваю кресло, плюхаюсь.

Рейшо кого-то зовет. Мамочку? Я не ослышалась?

Мгновение спустя морок пропадает. Блуд со стоном поднимается, слепо водит перед собой руками. Вампир продолжает его контролировать до тех пор, пока в библиотеку не входит голая по пояс бабенка с крупными сиськами. Блуд кидается в ее объятия и начинает заливаться слезами, размазывая кровь по внушительному бюсту, а потом и вовсе начинает сосать сиську.

Да, вы правильно поняли – великий и ужасный Палт Баль сосет сиську. Зрелище насколько зашкварное, настолько это возможно.

– Что здесь происходит? – грозно вопрошает она, заключая Блуда в объятия, прямо как заботливая мамаша.

Блуд что-то плаксиво бормочет, указывая на меня. Бабенка, не выпуская его, подходит ко мне.

– Ах ты тварь! – выпаливает она и врезает пощечину, успев, однако, подмигнуть. Ладно, подыграю спектаклю – изображаю вину. А ведь больно! Тяжелая рука у девки, ничего не скажешь, щеку как обожгло. – Да как ты смеешь! – еще пощечина. – Тихо, тихо, зверенок, мамочка в обиду не даст, мамочка позаботится о сыночке. Так ведь? Ну пойдем, сыночка, пойдем. Да, и скоморошка с собой возьмем, пусть он нам песенку споет. Так ведь? Не плачь родной, вот сисю пососи, пососи, родной. У мамочки вкусное молочко. Мамочка позаботится! Возьми веревочку, веди ослика за собой, веди. Мы ведь не будем ослика обижать? А он нам споет…

Лис, увлекаемый этой донельзя странной парочкой, молит:

– Ласточка, племянник! Умоляю, освободите, умоляю! Я больше не могу, не могу, не могу! Ласточка, не бросай, не бросай, прошу тебя…

– Идем, хватить скулить! – доносится грозный оклик мамаши, цепь натягивается, Лис падает с громким плачем.

Сижу, ошалевшая. Да и не только я. Что это было, ёшкин кот?

– Так, Генри, или как там тебя, – первой подаю голос. – Наливай.

– И мне, – говорит Дантеро. Вид у него не менее изумленный.

Рейшо проглатывает не один, а два бокала. Икает, прикрывая рот рукой.

– Ну вот вы и убедились, что ваш Георг в порядке, – выдавливает из себя он, смахивая со лба пот дрожащей рукой. – Уверяю, его здоровью ничего не грозит.

– Мамочка позаботится? – не упускаю случая съязвить.

– Экх… – Рейшо чуть не давится очередной порцией вина, но на балахон малёху проливает. – Простите… – говорит он, отряхиваясь. – Что касается моего бедного хозяина, с которым вы – отмечу это особо! – так неучтиво обошлись… Это, любезная госпожа Лео, вынужденная мера. Здоровье нашего бедного хозяина оставляет желать лучшего. С каждым годом всё хуже, увы. Особенно… ну, вы понимаете.