Зови меня перед смертью

В павильонах меняли занавеси: старые убирали, на их место вешали новые, цвета душистой корицы и цвета айвы. На низких столах появились подносы с засахаренными фруктами, орехами и сладостями, которые символизировали богатство и долголетие.

Особое внимание уделили саду у пруда с золотыми карпами. Там, где мы обычно любили отдыхать, раскинули красно-золотой балдахин, под которым установили резные скамьи и ширмы с изображениями фениксов и пионов, что обвивали символы брачного счастья и благополучия. По воде вечером пустят искусственные лотосы с маленькими свечами в сердцевинах.

Кухня не затихала ни на минуту. Пригласили лучших поваров из трех соседних провинций. На огромных столах кухонных залов выстраивались блюда: жареные утки в медово-пряном соусе, тушёные ребрышки с карамелизированными каштанами, рыбные лепешки, символизирующие удачу, и целые горы прозрачных рисовых пирожков с лотосовой начинкой. Варили пряный суп из морского гребешка и сушеных лилий, готовили острые соусы из ферментированных бобов, а для сладкого стола — целые скульптуры из драконьих фруктов и сахара. Отдельно на кухне дымились огромные глиняные горшки с благовонными настоями и целебным чаем для пожилых гостей.

Гости начали прибывать задолго до дня свадьбы. Передние дворы усадьбы заполнились богатыми повозками и паланкинами, у коновязей стояли породистые лошади в серебряной упряжи. Прибыли старшие представители клана Ху и клана Чжоу — с ними были их наследники, молодые мужчины и женщины, сверкающие украшениями и соревнующиеся в изысканных манерах.

За ними подоспели столичные представители городского управления с их семьями, вежливо склоняя головы и оставляя дорогие дары: свитки, украшения, сундуки с редкими тканями. Даже посланники Императорского двора прислали послание с золотой печатью и парчовый ковер в дар мне и Ланьси.

Тем не менее, суета подчинялась незримому порядку. Управляющий Ли буквально ночей не спал, лично проверяя каждую деталь. Шаокин уже с раннего утра занималась проверкой украшений в женской половине дома, не забывая придираться к оттенкам лент и расположению узоров, что несли благо.

Я даже и подумать не мог, что из неё выйдет такая внимательная хозяйка. Что ж… повезет однажды кому-то, кому она отдаст своё сердце.

Вечером, когда двор заливали мягкие огни фонарей, в воздухе витал аромат жасмина и сандала. Слуги раскладывали на столах керамические сосуды с рисовым вином, а музыканты пробовали струнные инструменты и бамбуковые флейты для завтрашнего торжества.

В каждом углу нашего поместья старались показать величие и благородство клана, но при этом нет-нет да — чувствовалось напряжение. Все ждали. Ждали главного события. Ждали, когда дом встретит новую хозяйку и, возможно, нового будущего главу клана.

Я среди всего этого блеска и подготовки к церемонии чувствовал себя лишним. Не покидало ощущение, что всё это для кого-то. Но потом понимал, что этот кто-то — я.

И вот настал тот самый день.

Слуги суетились вокруг меня, помогая облачиться в свадебные одежды. Нижняя рубаха из тончайшего шелка, прохладная и почти невесомая. Основное облачение было темно-красным. Насыщенное, словно лучшее вино, с золотыми фениксами, вышитыми так искусно, что они казались живыми. На груди феникс смотрел вперед с гордым выражением, его глаза были инкрустированы мелкими красными рубинами, сверкавшими при каждом моём движении.

Рукава тяжелели от золотого шитья, по подолу плыли звезды и луны, а пояс из плотной парчи с нефритовой пряжкой стягивал все воедино, превращая меня в кого-то… другого. Волосы тщательно зачесали и закрепили сложной шпилькой с яшмой и позолотой, тонкие ленты с кистями свисали по бокам. На ногах — бархатные сапоги с золотым узором, мягкие и удивительно удобные, хотя я никогда не носил ничего подобного.

Когда я подошёл к зеркалу, оно показало мне не меня, а кого-то совершенно чужого. Чем-то напоминающего героя из древних легенд: статного, нарядного, с каким-то неведомым до этого шарма. Я долго смотрел на своё отражение, пытаясь понять, действительно ли это я, или вдруг из пустыни Цилань вернулся кто-то другой.

В этот момент дверь распахнулась, словно взмах крыльев журавля, и в комнату влетела Шаокин. Глупые мысли тут же исчезли. Сестра тут же закружилась вокруг меня, разметав полы своих легких одежд, словно сама была маленьким вихрем.

— Братик! Братик! — Захлопала она в ладоши. — Ты просто невероятен! Нет, ты не просто красивый — ты ослепительно великолепен! Если бы я не была твоей сестрой, я бы сама тебя сейчас сватала!

Я открыл было рот, чтобы что-то ответить, но она не дала и слова вставить.

— Ланьси должна гордиться! — затараторила она, остановившись прямо передо мной и уставившись сияющими глазами. — Ты похож на молодого императора из сказок Дацзи! И никакая она больше не невеста, а сама звезда, которая получила самую большую драгоценность поднебесной!

Хорошо, что я ничего не ел, иначе бы точно поперхнулся. Смущение накрыло неожиданной волной, потому что прекрасно понимал, что Шаокин говорит искренне. Дзай, кажется, я не знаю, куда деть взгляд. Одно дело слышать похвалу своему мастерству и смелости, другое — внешности. Я впервые за долгие месяцы почувствовал себя… растерянно. Удивительно.

— Ну что ты! — пробормотал я. — Перестань… Придумала ещё.

— Ничего не перестану! — засмеялась Шаокин, легонько подтолкнув меня в бок. — Сегодня твой день! И ты не просто Тан Янжан — ты наследник, гордость нашего рода. Не забудь это!

Я только кивнул, всё еще не понимая, как совладать с этим неожиданно щекочущим чувством в груди и тем, что сегодня я и правда важный день.

Ланьси скоро будет здесь. Едва я об этом подумал, как слуга сообщил о прибытии свадебного паланкина невесты.

Всё. Пора.

Слуги шептались где-то за спинами, слышался легкий звон колокольчиков, и вот над двором повисла особая тишина — та самая, когда каждый затаил дыхание в ожидании чуда. Я слышал стук барабанов. С ними звон бронзовых тарелок и рассыпающиеся переливчатым жемчугом голоса гостей.

Я развернулся к входным воротам и первым, что было, увидел алый паланкин, расшитую золотыми нитями, который несли слуги. Я помог Ланьси выйти, почувствовал, как она сжала мои пальцы сильнее, чем полагалось — тоже нервничает.

Её волосы убраны в сложнейшую прическу, украшенную позолоченными шпильками в виде фениксов, тонкие цепочки с мелкими бусинами колышутся при каждом её движении, звеня так нежно, словно обещая вечность вместе.

Многослойное свадебное ханьфу: верхняя накидка из тяжёлого алого шелка с вышивкой драконов и фениксов, переплетающихся в танце, символизирующих союз мужского и женского начала. Подол платья украшен сияющими жемчужинами, каждое движение Ланьси словно отливает мягким блеском.

Лицо прикрывает полупрозрачная ало-золотая вуаль, и лишь тонкий изящный подбородок, сверкающие глаза и едва заметная улыбка, виднеющиеся сквозь лёгкую дымку, выдают её волнение и красоту. Шаги Ланьси уверенные и плавные, будто она уже родилась в этих тканях и среди всех этих взглядов.