Детективы

— В организации заказного убийства, совершенного с особой жестокостью, цинизмом… В общем, полный букет. — Он задержан? — Нет, под подпиской, а у него срывается заключение очень важного контракта. Кроме того, если эта шумиха будет продолжаться и дальше, это здорово подорвет его деловую репутацию — на Западе очень косо смотрят на такие вещи. — Ты давно его знаешь? — Да уж лет пятнадцать, и могу тебя заверить, что он к этому делу непричастен, — твердо заявил Игорь. — Покойничек был той еще мразью,…

– Что ж с того? Я могу постоять за себя. Не сомневаюсь. Но отдаёте ли вы себе отчёт, что край наводнён шпионами? Мятежники, конечно, уже пронюхали о нашем прибытии, а наши европейские «друзья», несомненно, только и ждут случая, чтобы сцапать кого-нибудь из команды. Чиновник иностранного ведомства России, да ещё без сопровождения, лакомая добыча… – Напротив, Степан Степанович, – воскликнул штатский. – Один я не привлекаю к себе внимания, а с парочкой ваших орлов наверняка окажусь в средоточии…

Признаюсь честно и без тени бахвальства: меня не страшит даже самоубийство. Да и как может испугать то, чего так сильно желаешь? Тем более то, на что никак не решишься? Проблема, конечно, в воле, этой странной субстанции, даже слабость которой я не в состоянии ясно ощутить в себе, но реальность которой все же принимаю на веру. Иных объяснений моих бесконечных отказов от более-менее самостоятельных решений у меня просто нет. Поэтому от мысленных претензий к производителям телевизионной техники я…

— …и с концом, нету ее! — У Петрякова, может, осталась? — предположил Бородин. Мужчина помотал головой. — Сперва я тоже так думал. Потому и не заявлял. — Что же теперь вас заставило это сделать? — Так ее ж и на работе нет! — убито вымолвил заявитель. — Два раза оттуда приходили справляться. И паспорт ее… Вот он, тут у меня! — с этими словами он извлек из внутреннего кармана красную книжицу и протянул Бородину. Сергей раскрыл паспорт. Морозова Ольга Степановна, 1963 года рождения,…

Но про осторожность забывать все-таки нельзя… И потому к менту я приблизился опять скользящим шагом, чтобы самому звука не издать и контролировать выход на лестницу. Где один мент оказался, там и другие быть все же могут. Они часто, как грибы-поганки, рядышком растут… Но по мере приближения я убедился в тишине. Никто не рвался со мной побеседовать тет-а-тет… Впрочем, тишина имеет дурную привычку быть обманчивой, и кто-то может так же красться, как крался я… Всегда стоит предполагать, что противник…

Трофим остановился. С презрительной ухмылкой небрежно бросил: – Попок! Он хотел от него только одного – пусть побудет немного здесь, на станции: а то вдруг сядет с ним в один автобус, стыда потом не оберешься. Пацаны затюкают – с чумой вместе ехал, значит, сам такой… Попков остановился резко – как танк перед минным полем. Выждал пару мгновений и повернулся к Трофиму лицом… Внешне он не изменился. Такая же простодушная физиономия, такой же глуповато-наивный взгляд. Но не было уже той привычной…

В зеркале отражалась только тьма. Он был один в тумане. Меньше чем через час он будет дома, в Истаде. Ему стало полегче. Значит, они его не преследуют. Завтра он решит, что ему делать. Прежде всего надо поговорить с сыном, тоже юристом, совладельцем адвокатской фирмы. Всегда можно найти выход, этому он научился за долгие годы практики. Должен найтись выход и сейчас. Он нащупал в темноте кнопку и включил радио. Мужской голос вещал что-то о новых открытиях в области генетики. Он слушал машинально,…

— Но, мадам, где вы? И что там у вас происходит? — В Насс-хаусе, Нассикоум. На станции вас будет ждать машина или такси. — Но зачем я вам? И что же все-таки у вас там происходит? — снова спросил Пуаро уже менее сдержанно. — Телефоны всегда ставят в таких неудобных местах, — сказала миссис Оливер. — Этот находится в холле… Мимо все время ходят люди, разговаривают… Я еле вас слышу. Так я вас жду. Представляю, как все удивятся. До свидания. В трубке раздался резкий щелчок и тихое гудение. Пуаро…

— А почему? Неплохая идея, если подумать. Что я теряю? Несколько месяцев до конца года? Если до сих пор контракт со мной не заключили, значит, на следующий год меня назначать не собираются. А по какой еще причине со мной не хотят говорить? Почему меня не приглашали на заседания попечительского совета? А сегодня просто заявили, что не собираются устраивать Седер… Я уверен, именно это у них на уме. До конца года мне придется вести все службы — сочетать браком, произносить речи на бар-мицва [2] ,…

Черт! Неужто придется кончать немчика?! Конечно, дело он свое сделал. Родил моего папу, а следовательно — и меня, но… свернуть шею своему дедушке, даже не узнав, кто он и откуда?.. С души воротит от такой перспективы. Анхель долго смотрел в открытый ящик, и у меня было полно времени на то, чтобы одним прыжком настичь его и присоединить к теплой, вернее, уже холодной компании герров Зиверса и Вирхова, но я все еще медлил, словно на что-то надеясь. — Будешь уходить, забери это! — вдруг сказал Вольфзауэр…

Пролог Настанет день, когда уже ничто не будет так, как прежде Все началось с того дня, когда Жюль попал под машину. Это был прекрасный апрельский день, один из тех, которые вызывают у вас радостное удивление и напоминают, что летние каникулы уже совсем близко. За несколько дней до трагедии Каролина Моро встретила своего сына Бастиана по возвращении из школы тартинкой с шоколадной пастой «Нутелла» и указала на новую картину, стоящую на мольберте посреди кухни. — Что ты о ней…

В каком-то смысле я даже испытываю от этого своего рода облегчение. По крайней мере, мне не нужно лгать. Даже техника описания событий в этот раз будет совсем иной. Теперь меня ничто не заставляет ломать голову в поисках разных драматургических ходов, способных завязать или обострить интригу. Я могу вести повествование без всяческих обиняков, описывать все так, как оно и было на самом деле. Мне не придется ставить своего главного героя перед зеркалом для того, чтобы показать читателям, как…

Те же, кому пришлось работать в Германии, не могут без волнения вспоминать о свинине: о запеченных ножках «айсбайн», жареных хвостиках, ушах или жилках и, главное, о знаменитых немецких колбасках, коих существует множество сортов. При входе в один из больших кабинетов, занимаемый германским отделом политической разведки, даже висит на стене двухметровый кусок плотной бумаги, на котором напечатано стихотворение, посвященное тюрингской колбасе. Хотя буквы в нем русские, по каким-то неуловимым отличиям…

Витька махнул мне рукой и потопал по коридору, а я вошла в кабинет, который делила с двумя девчонками. Обе уже были на своих местах. При моем появлении коллеги повернули головы и уставились на меня с недоумением. – Привет, – сказали дружно. – Ты чего в джинсах-то? Я собралась ответить: «А почему бы и нет» – и тут обратила внимание, что девчонки в нарядных платьях. Прически, праздничный макияж. А на ближайшем столе огромный букет цветов. Тут я кое-что вспомнила и досадливо покачала головой: …

Когда я спросил, как ей удается примирить мясоедство со своими строгими убеждениями, не допускающими убийства, она очень разозлилась. Видимо, здесь было другое тонкое различие, слишком незначительное, чтобы я мог его постичь: не только между рыбами и птицами, но и между мертвым цыпленком и мертвым голубем. В довершение ко всему я имел неосторожность заметить, что для тех, кто любит голубей, голубь, конечно, вкуснее. Тут она взорвалась и заявила, что вряд ли от меня, бессердечного монстра, носящего…

– Ну, – сказал Мейсон через минуту, – мы, наверное, проехали их. Я насчитал восемь. – Проверьте еще раз, шеф, – улыбнулась Делла. – Один бог знает, сколько их было перед нами, когда мы решили повернуть. Как ты думаешь, Делла? Попробуем от этой, первой, узнать, в чем заключается развлечение! – Попробовать всегда можно, – согласилась Делла. Мейсон развернул автомобиль еще раз. – Здесь, сразу за углом, мы можем поставить машину, – сказала Делла. – Нельзя пропустить такой случай. – Действительно…

Леди Кут не разделяла его счастья до такой степени. Она чувствовала себя одинокой женщиной. Главным развлечением первых лет ее супружеской жизни были беседы с самой собой: она мысленно возвращалась в то время, когда была еще девушкой. Когда же «девушка» умножилась на три, основным разнообразием жизни леди Кут стали разговоры с домашней прислугой. Однако и теперь, с кучей прислуги: дворецким, копией архиепископа, несколькими внушительной выправки лакеями, стадом суетящихся кухарок и судомоек, ужасающе…

– Ну и ну! – восхитилась мисс Босток. – Поместье Анкретон… Ах ты, боже мой! Следуя широко распространенной привычке читать письма вслух, мисс Босток забормотала: – Графство Бакингемшир, город Боссикот, Татлерс-энд, мисс Агате Трои (миссис Агате Аллен). Милостивая сударыня! Мой свекор, сэр Генри Анкред, поручил мне поставить Вас в известность о своем желании заказать Вам его портрет в роли Макбета. Картина будет висеть в приемном зале замка Анкретон, занимая площадь 24 квадратных фута (6x4).…

Часть I ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ Глава 1 День содрогнулся бы, узнав, что так начнется… «Форд-мустанг» с Клэрис Старлинг за рулем с ревом взлетел по пандусу, ведущему к входу в Управление контроля за оборотом алкоголя, табака и огнестрельного оружия (УКАТО) на Массачусетс-авеню. Штаб-квартира управления размещалась в доме, арендованном в целях экономии у самого преподобного Муна. Штурмовой отряд ждал ее в похожем на пещеру гараже, разместившись в трех автомобилях:…

Владиславу Сергеевичу от своей палатки отчетливо были слышны его слова. Обычно в экспедиции те, кто помоложе, читали фантастику или детективы. А Яша нет. Яша читал Проспера Мериме! Конечно, несколько экзотично, тем более по нынешним временам, думал Владислав Сергеевич, наблюдая за Нейландом. Такая деталь при описании человека тоже больше подошла бы для детективного романа, о написании которого журналист иногда задумывался. Что и говорить, хороший выбор — Мериме. Скажи мне, что ты читаешь, и я…