Детская проза

Корки были запущены в помещение сушилки. Гомзиков с Тишкой — оба с исцарапанными руками — сидели на крыльце. От реки, трепетно стуча крылышками, время от времени налетали стрекозы-коромысла, садились на прогретые солнцем стены. Гомзиков жаловался Тишке, как большому: — Порог, понимаешь, переступаю, а они из-под ног — врассыпную. Да здоровущие, как поросята. Мне даже страшно сделалось… Тишка и сам не то, что побаивался, но чувствовал себя неуютно, когда видел крыс. Они вызывали в нем чувство…

Кучер отпустил вожжи, лошадь потянула голову вниз и переступила ногами. Одна передняя ее нога была плотно забинтована до колена. Я подошла поближе, голова лошади повернулась в мою сторону; круглые глаза смотрели на меня кротко и задумчиво. Несомненно, это был кто-то очень добрый, и его хотелось погладить. Я подошла почти к самой морде, очень большой. Лошадь повела на меня светящимся глазом. Тогда я вспомнила наставления Дуняши, подошла еще на шаг, на всякий случай поклонилась и сказала: …

Даня вошел в кабинет с лучезарной улыбкой. Я держался за ним, странно оробев и пытаясь взять себя в руки. У меня буквально ноги подкашивались. А ведь я спортсмен и умею владеть собой, но тут! Я никак не мог справиться с волнением. Хорошо, Даня выступил вперед. Я услышал: «Bonjour!» – и понял, что он не так спокоен, как кажется. Мой друг переходил на французский в моменты волнения или когда хотел произвести впечатление на девушек. – Bonjour! – раздалось в ответ, и я невольно улыбнулся: Дарья Юрьевна…

Отец, конечно, точно так же, как и мать, был сильно польщен предположением о «благородном духе» своего сына, и оба они наперебой стали поучать меня, как следует обращаться с молодым барином. В мою голову старались запихать целый катехизис приличий. Но по правде говоря — в одно ухо все это мне влетало, а из другого вылетало. Из всего сказанного я запомнил лишь, что, явившись к барчуку, обязан снять шапку, что не смею кликать его просто Вилли, но должен звать его «молодой барин», и что обязан исполнять…

Зато теперь хозяин хлеба, денег дает. Сеня семье помогает. Подрос Сеня, и хозяева стали заставлять его работать в кузнице, с тяжелым молотом в руках. Выстаивал он и целыми днями за прилавком. Это было, когда Сеня работал у хозяина-торговца. Иной раз так устанет, что и на ногах стоять не может. А хозяин только понукает: — Сенька, сбегай-ка к соседу да приволоки мешок овса. Работал у хозяина вместе с Сеней приказчик один. Добрый и дружный парень. Стал он мальчику рассказывать всякие…

empty-line > В это время к ним подошла маленькая девочка. Её звали Джамиля. Она шла домой из детского сада. Джамиля шла по дороге и подбирала хлопок. Когда везли хлопок с поля, то с машины падали иногда белые хлопковые комочки. Хлопка на дороге было совсем немного — всего только горсточку набрала Джамиля. Но положила она на весы свою горсточку хлопка — и сразу потянуло! Тётушка Робия, и тётушка Михринасо, и Насиба, и Нафиса, и Салима, и Зарифа, и Замира — все были рады и хвалили Д…

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ Прибился осиротевший мальчонка к небольшому обозу. Впереди шагает старый человек в кошачьей телогрейке, перекинув через плечо черную палку. Это дедушка Ком а рек. Мальчишку зовут Генрих. Генрих Хаберман. Так вот и бредут они по военным дорогам. В близком лесу глухо рвутся снаряды… взлетает на воздух мост… умирает в своей колясочке маленький Бальдур, и Рыжего жандармы повесили на мертвом тополе… С первых же страниц этой книги, написанной известным писателем ГДР…

— Неужели дело так плохо? Неужели? — услышала Мери ее вопрос. — Ужасно! — дрожащим голосом ответил молодой человек. — Ужасно, миссис Леннокс! Вы должны были уехать в горы две недели тому назад. Мем-саиб стала ломать руки. — О, я знаю, что должна была сделать это! — воскликнула она. — Я осталась только для того, чтобы пойти на этот глупый званый обед! Как я была глупа! В эту минуту из помещения слуг раздался такой громкий вопль, что она ухватилась за руку молодого человека, а Мери задрожала…

Один за другим шли по трапу маленькие бойцы. Лица ребят были полны решимости. Они держали у плеча сжатый кулак, и губы их шептали: «Но пассаран!» [Image003] Шли годы. И вот я снова услышал эти мужественные слова. На этот раз они донеслись не из Испании, а из-за океана, с острова Кубы. Теперь их произносили солдаты Фиделя Кастро. Эти слова, как гранаты, летели навстречу тем, кто хотел лишить свободы молодую Кубинскую республику — первую свободную страну в Америке. Отважные кубинцы, уходя…

Вот и дверь в нашу комнату, а Щипачев все плетется за нами, не отстает. Ну чего привязался? Я знаю, конечно, почему он в свою комнату не хочет. У них квадратных метров мало, а семья большая — он, жена, трое малышей и старенькая бабуля. У нас с отцом большая комната, а мы только вдвоем. Мне Щипачеву неловко в глаза смотреть, ведь мы в такой роскоши живем. Я отвернулся, но знаю, он не ушел, тянет шею, заглядывает в нашу большую комнату. Тут папа раз, и хлопнул дверью у него перед носом. …

Слухае Мішка і дрэмле, зіму ўспамінае, калі шумелі дрэвы як гэты авёс. Праўда, шум той быў куды мацнейшы і грозны, хоць і чуў яго Мішка праз сон, праз сваю зімовую спячку. Не шумела, а гуло па верхавінах, па аснежаных лапах ёлак - угу-гу-у-у-у... у-у-у... І было тады страшна холадна. Памятае Мішка, як курылася пара над бярлогай і ад пары тае звісалі празрыстыя ледзяныя сасулькі - аб іх накалваў нос Мішка, калі намагаўся пад самую вясну выпаўзці з бярлогі. Любіць Мішка слухаць аўсяныя шолахі. А…

В книгу вошли главы из последней книги писателя «Дети и времена года», а также японские народные сказки в его обработке. Дзёдзи Цубота считается у себя на родине одним из лучших детских писателей. Его книги не раз получали самые высокие национальные премии. Г. Ронская РАССКАЗЫ КАРП У старого дома, крытого соломой, растет высокая, выше дома, мушмула [1] с густой, тенистой листвой. Под мушмулой стоит Дз э нта с мотыгой в руках. Он собирается рыть…

Мама стояла на четвереньках, рядом валялась упавшая лестница. Вокруг лежали обрывки лиан с золотистыми цветами. Мамины рыжие волосы разметались по лицу, а само лицо стало белее полотна. — Дура, дура… — бормотала она. — Никакая ты не дура, — возразил Чарли. Он подал маме руку и помог ей подняться. — Если бы ты была дурой, ни за что бы не стала профессором. — Даже умные иногда ведут себя глупо, — ответила мама. — Пойдем в дом. Она запрыгала на одной ноге.…

ИГРА осреди рисового поля течёт ручей. Через ручей перекинут мостик. Мостик маленький, каменный, с перилами. Одним махом перепрыгнуть можно. На мостике две девочки: Киёко и Там а ко. Нарвали полыни, диких астр и разных трав и толкут их камешками на перилах. Истолкут, положат на листочки и едят понарошку. — Всё было очень вкусно, — хвалит Киёко-гостья. — Нельзя ли ещё? — Сейчас. Подождите немного, — говорит Тамако-хозяйка. Она снова толчёт полынь и дикую…

— А ну, залезайте на дерево, — сказал он и дал ему бинокль. В этот момент один из часовых насторожился и крикнул кому-то в кусты: — Стой, куда идете? — К вам, — раздался звонкий детский голос. — Куда к нам? — недоумевая, спросил часовой. — К начальнику. Ребята подошли ближе. — А что вам нужно от начальника? — спросил часовой. — А мы хотели рассказать… Тут разговор услышал капитан Сергеев. — Пропусти их, Герасимов, — сказал он. — Подойдите сюда, ребята. Что хотите сказать? …

Иванов перестал улыбаться. Плечи его вспомнили лямки рюкзака, а ноги — тайгу. — Рад, Саша? — сияя, спросил начальник штаба. — Еще бы! — сказал Иванов. — Постой! — встревожился начальник штаба. — Но ведь ты, действительно, ужасно устал. Все-таки два года без отпуска… — Когда уходит десант? — спросил Иванов. — Завтра. — Ясно, — сказал Иванов. — Вездеход? — Готов! — Люди? — Готовы! — Ясно, — сказал Иванов. Начальник штаба с тревогой посмотрел на его сумрачную фигуру и улыбнулся:…

Тряпки тихо колышутся. Вот они вздулись горкой, и, словно из морской пучины, вынырнула лохматая голова девочки. 2. БЕССИ КАТАЕТСЯ В ЗОЛОТОЙ КАРЕТЕ Это Бесси, пятилетняя сестрёнка Тэдди. Он с вечера укрыл её от ночного холода всеми тряпками, какие скопились в щели за много месяцев. Бесси хорошо выспалась. Тэдди определяет это по румянцу, который бегает по её бледному личику. Она улыбается, потягивается. Её глаза, вначале бледноголубые, быстро синеют и делаются прозрачными. Она протягивает…

— Я не поеду с вами на дачу, — сказал я решительно и неожиданно для самого себя. — Вот как! А куда же вы поедете? Мать, когда сердится, всегда говорит мне вежливо «вы». — В лагерь. — Ну, конечно!.. Там удобнее за девчонками бегать. — Для этого ума не требуется, — съязвил отец. — Ну, уж это совсем неостроумно, — сказал я зло и грубо. — Что-о?! Ах, ты, свинья неблагодарная! — закричала мать, побагровев и выпучив глаза, и чуть не уронила тарелку. У нее дрожали руки, губы, щеки. — Вон,…

Кап… кап… кап… — послышалось в тишине. Затихло немного и снова: кап… кап… кап… кап… Это падала вода из неплотно привёрнутого крана умывальника. Валя подошла, подставила руку под кран. Капли обрадованно затарабанили по ладони. — Капельки амурские!.. — ласково прошептала Валя, чувствуя, как её ладошка, сложенная горсточкой, наполняется прохладной водой. Девочке вспомнилось, как часто повторял папа: «Водица амурская… Нет её лучше и вкуснее на свете…» Сон убежал. Валя отодвинула скрипучую…

Сердце у Никиты отходчивое. Он забыл про обиду и даже пел песни — чужие и свои. Сочинять их легко, смотри по сторонам и пой про то, что видишь. А кругом огромные деревья-молчуны, смышленые белки-летяги, кедровки, клесты… Чем дальше шел Никита, тем непроходимее становился лес. Деревья-великаны закрывали ветвями небо, спрятали солнце. Места пошли незнакомые. Зоркие глаза Никиты еле-еле различали узкую тропку. Притаились в своих гнездах чуткие птицы, забрались поглубже в норы пугливые зверьки,…