Детские приключения

– Через неделю. – Сане было приятно, что Пашка так обрадовался его звонку. – Как только каникулы начнутся. Только… что-то настроение у меня не очень… – Чего? – не понял Пашка. Наверное, такой новости он совсем не ожидал услышать. – Ты что, заболел? Или заучился там в своей Москве? Или прикалываешься? Какое сейчас может быть настроение? Сам же сказал: через неделю приедешь. Лето на носу! – Не заболел я, – ответил Саня. – И не прикалываюсь. Но ничего не понимаю… Все из рук валится. – А ты…

Та, которую вся окрестная детвора прозвала колдуньей, жила на окраине. Маленький деревянный дом прятался среди деревьев. Полуразрушенная ограда была старше как самого дома, так и сада — сложенная из блоков рыхлого ракушечника стена, едва по грудь взрослому в самом высоком месте. Ветви яблонь, отягощенные спелыми плодами, свисали над неровной кромкой. Эрик подпрыгнул и сорвал яблоко, висевшее ниже других, — тугой нефритовый шар, испещренный золотистыми крапинками. Вызывающе глянув на спутницу,…

Из-за громадной двери кабинета доносились рычание и лай папы Крошки, Президента и Председателя компании «Гиганты Крошки» — он распоряжался насчёт строительства ещё одного промышленного объекта на территории заповедника. А наверху, на детском этаже, где держали взаперти юных Крошек, стояла мёртвая, совсем мёртвая тишина. Няня Доджсон засучила рукава и в заключение аккуратно поддернула их, как её учили в Королевской Академии Нянь. Подбородок у неё был квадратный. Из-под полей коричневого котелка…

— Да, да, сэр. — Если бы мне платили по доллару за каждую глупость, какую я видел за всю свою жизнь… — Но он уже, как оказалось, обращался сам к себе. Первый помощник Тэлбот, как всегда проворный, метнулся в рубку и уже говорил по рации. Жаль, что «первый» еще не произведен в капитаны. У него уже был диплом, но приходилось ждать, когда капитан Кен уйдет на пенсию или же его хватит удар после подобного стресса. Только после этого парень сможет заполучить под свою команду корабль.…

Дон Фернандо успокоил Долежала: нет, сюда ещё не дотянулись жадные лапы лесоторговцев. Сан-Филипе, ближайший город, расположен в четырнадцати лье [5] к востоку; до Боланкана, что на западе, ещё дальше, а гватемальский Сан-Хуан и вовсе далеко, за лесами на юге. Дон Фернандо Альварес уже знал, чем интересуются нежданные, но приятные гости, которые вот уже два дня живут в его доме. Правда, когда на территории ранчо появился маленький караван — двое белых мужчин и мальчик, за которыми следовали…

Иван Лукич, Иван Лукич! По Вам скучает костромич. В амбаре темном Ваш Рогдай Скулит: «Хозяин, выручай!» За стихами шла проза: «Немедленно выезжайте за собакой. Она заперта в новом амбаре колхоза «Маяк». Захватите с собою «Правила охоты…» Дальше Дремов читать не стал, вновь потянулся к телефону. — Петр Савельевич! Это я, Дремов! Слышишь, кобеля-то подбросили. В «Маяке» он! Письмом известили… Подпись?.. Сейчас! Слушай, тут, брат, какая-то чертовщина! «Тигр» подписано!…

— Да, он в отставке, — грустно сказал тип. — Но у него остались связи, я ему скажу… сейчас же… Но сейчас же говорить почему-то не стал. Постоял немного, почесал подбородок, пошагал быстро по коридору куда-то. Вполне может быть, что к дяде. Жаловаться ему в непосредственной форме. — Это же Барков, — зевнул Жуков. — Ты что, не знаешь? Барков? Ну и что? Никакого Баркова я не знал. — Про «Блэйк» слыхал? — спросил со значением Жуков. Про «Блэйк» я слыхал. Жуткая история. Хотя информация была…

Конечно, вазы в дальнем окне уже не было видно, только поблескивало стекло. Но сама Садовая казалась отсюда удивительной и даже немного таинственной. Как средневековый замок, ощетинивался кирпичными башенками дом, в котором помещались всякие конторы вроде "Облкниготорга". Торчала над кленами старая и красивая пожарная вышка, правее ее краснела готическая колокольня костела, который давным-давно построили в Устальске ссыльные польские повстанцы. Все это вместе с мезонинами, тополями, чердачными будками,…

Никишов – он лежал на животе – приподнял голову, сложил ладони «биноклем» и навел его на школьный подъезд: – Лайнер подошел. Опять Баулин приплыл. Возле школы плавно остановилась длиннющая несуразная белая машина. На таких возят женихов, невест и Аллу Пугачеву. – И чего он повадился? – лениво спросил кто-то (кажется, я). – По двойкам соскучился, – насмешливо объяснил Никишов. Этот Баулин когда-то учился в нашей школе. Пока его не выгнали за неуспеваемость – уж очень тупой был. Немного погодя…

Станционный домик стоял среди лопухов и высокой овсяницы. Он был небольшой, светло-коричневый, с белыми кружевными карнизами. На острой башенке весело торчал жестяной петух. Он будто высматривал, не спешит ли сюда из-за дальних лесов какой-нибудь поезд. Но поезда появлялись редко: станция располагалась не на главной дороге, а на боковой ветке. У крыльца, в палисаднике, стояла гипсовая скульптура: мальчик и жеребенок. Низенький постамент скрывался в траве, и можно было подумать, что мальчик с жеребенком…

— На кого ты похож? Весь в пыли. — Мама сокрушённо покачала головой. — Разве нельзя играть так, чтобы оставаться чистым? — Нельзя, — буркнул Вовка, но тут же поправился: — Ну, можно… — А без «ну»? Вовка промолчал. — Через полчаса — домой! Обедать. Мама погрозила пальцем, повернулась и пошла прочь. Около маленького серенького домика она остановилась, звякнула щеколдой и скрылась во дворе. Полчаса — это почти ничего. Расстроенный Вовка полез назад под лопух. В конце улицы раздались…

Отец улыбнулся: — Да у него таких хором — не счесть. Редко кто из бояр побогаче найдётся… Демидка затих. Отец объяснял не раз. Деревня, луга, поля, лес, синеющий вдалеке, речка, бегущая под косогором за кузней, — всё, что видел Демидка, принадлежало боярину Гавриле Романовичу. И земля, на которой лежал животом Демидка, тоже была боярская. И даже Демидкин живот, если разобраться, был наполовину боярский, потому что Демидка, его отец, все, кто жил в их деревне и во многих других деревнях, тоже…

— Мы никогда не мусорим! — хором возмутились сычи. — Муха, — сказал Барсук веско. — Вы бросили на пол муху. Но я, так и быть, вас прощаю на первый раз. Дальний Лес — гостеприимное место. А теперь вот что. Вы подбираете свою муху. Ты, — Барсук повернулся к Йоту, — приносишь господам сычам «Пень-Колоду» в подарок от заведения. — Опять пень? — завыл Йот. — То пень, то не пень, то пень, то не … — Ну всё, кончай ныть, — отрезал Барсук. — Им — «Пень». Мне — карпаччо из дождевых червяков. А моему…

Когда настало время и в самом деле приступить к работе над книгой, я удалился на замечательнейший и красивейший маленький остров-город под названием Каподистрия, в Адриатике, где в то время обменный курс был таким льготным, что я мог жить, не тратя практически ничего — а это было как раз то, чем я тогда располагал, — и где говорили исключительно по-итальянски, а я (во всяком случае, на первых порах) на этом языке не знал ни слова, так что мог работать целый день в “Кафе делла Лоджия”, не отвлекаемый…

Это случилось в понедельник. А во вторник Гена оглоушил меня первым проектом. В среду он принёс второй. В четверг – третий. Те идеи забылись. Но поиски сокровищ затонувшего корабля были пятым проектом – это я помню отлично. – Ладно, – сказал Гена, заканчивая разговор. – Посмотрим… Прошёл месяц. Проектов он больше не выдвигал. Но из школы бежал прямо домой, ссылаясь на дела. Я не удивлялся: в сорок втором году все мы помогали по дому. – Что у тебя сегодня? – спросил он однажды. – Получить…

Здесь в починку принимают, На заказ прекрасно шьют, В срок работу выполняют И недорого берут. Сапоги, штиблеты, боты, Туфли модные для дам, Нет нигде прочней работы — Это всякий скажет вам. Так выглядел дом снаружи. Внутри, если войти с улицы, был маленький полутемный дворик. Двор этот назывался «господский». Здесь всегда было чисто и стояла особенная чинная тишина. Даже тряпичнику тут не удавалось затянуть свое унылое «костей-тряп»: дворники тотчас же прогоняли его. Здесь жил и…

II. Весна Больше всего Ян завидовал жизни индейцев. Каждой весной его непреодолимо тянуло отправиться бродить по белу свету. С первым пробуждением природы душу его охватывало трепетное волнение. При виде диких гусей, с призывными криками летевших на север, у Яна словно кровь закипала: ему хотелось лететь вместе с ними. Многие школьные товарищи Яна говорили, что «любят весну», а девочки даже «обожали» это время года, но никто из них не мог понять, почему так ярко сверкали глаза Яна, когда наконец…

Мельников вызвал Красавцева в Варшаву и определил его на место учителя, который после несчастного случая заболел и подал в отставку. Красавцев, одинокий, обозленный человек, часто искал забвения в алкоголе. Поэтому в школе он был чрезвычайно рассеян, сосредоточив внимание на выполнении тайных распоряжений Мельникова. Чтобы ничего не забыть, Красавцев вносил в записную книжку важнейшие приказания своего начальника. В эту книжку он постоянно заглядывал во время урока. Ученики прекрасно чувствовали…

— Да, Коля-Николай, — подтвердил Юрий Юрьевич. — Подшутил над тобой военфельдшер или сам не знает, а выдумывает. Земля эта зовется Померанией — по имени славянского племени поморян, которое ее раньше населяло… — А куда же потом, девались поморяне? — Они истреблены немцами, пруссами. Здешние земли были захвачены Тевтонским рыцарским орденом. Эти рыцари-тевтоны были настоящими изуверами, закованными в железные латы. Кто пытался сопротивляться — того убивали, кто покорялся — порабощали. — Ну,…

– Моя тоже стала каменная, – кивает Агата, – а характер железный. Говорит твердо: «Кот у тебя слишком прожорливый, и на себя тратишь глупо – покупаешь всякую ерунду». И все мои пиарские штучки кончаются жалкой десяткой. Ну что такое десятка, Оля, в наше время? Обиднее всего знаешь что? – Что? – Оля вникает в Агатины слова – легче становится, когда не только твоя мама жадина. – Обидно то, что моя мама совсем не жадная! Всю эту муть она вывозит в воспитательных целях! Она ограничивает меня в деньгах,…