Фантастика: прочее

– …Ть сегешь. – Из-за зелёной стены, скрывавшей лежащего, поднялся парень в камуфляже. Чернявый, черноглазый, весь ото лба до берцев перепачканный землёй, он выплюнул маловразумительные слова вместе с комом грязи и слюны. – Чур, ты шо так оголодал, что решил подхарчеваться картоплей прямо с кустов? Так сказать, срочно-немедленно вырвать харчево у земли. Зубами выгрызть. – Выдал Трот. Черноглазый лишь оскалился. – Жив. Живы. Ааа. – Он выдохнул. Потом присел и встал, изучая поднятые лямки от рюкзака…

– Да. Ты говорил, – вспомнила Регина и начала шустро чистить картошку. – Почему я не подумал, что он против меня их поведёт? Что я о нем не знаю? Я же его не ущемлял, пока он в Прожекторе работал. Никак. Ну, разве что… И Самедов припомнил, как он, в поисках крысы, заподозрил другого студента… И попросил Ивлева за ним последить… Неужто Ивлев за это так на него обиделся? Не похож он, вроде, на чистоплюя… – Слушай, ты же столько лет проработал в МГУ, у тебя же, наверняка, знакомые профессора должны…

Включаю музыку, дёргаю привычный список вперёд-назад. Всё приелось. Раздражает! Через полчаса, не выдержав, переключаю на рандом. Ещё хуже! Бесит! Ладно, зато с гостиной покончено, осталась кухня. Может, радио? Приёмник в дальнем углу кухни запылился настолько, что выглядит не стильным винтажным аксессуаром, а рухлядью. Листаю список жанров. Ретро-блюз. Не знаю такого, но ритм подходящий для танца. Дадим ему шанс. Отдраив барную стойку, принимаюсь за посуду. Не доверяю я ножи посудомойке,…

– Кстати, – тут как тут показался его напарник, – вам же в таком… странном наряде будет неудобно ходить по городу, верно? – Точно! Слишком уж вы выделяетесь, – агент показал пальцем на мою одежду. Опустив голову, замечаю, что действительно выгляжу как клоун: на мне были кожаные сапоги из набора брони, потому что даже отцовские ботинки не налезали, джинсы с укороченными штанинами и обтягивающая вплотную рубаха. Так себе наряд. Вот только надеть весь комплект ночного ужаса было бы тоже так себе…

– Вы сейчас наверняка думаете, как меня сюда пустили… – из-под шарфа донёсся знакомый, но теперь будто ссохшийся за недели молчания голос. – И как же тебя пустили? – Я сказала, что я – приёмная дочь духанщика Марши. Шучу, я не стала бы позорить его честное имя. Откинув полы верхних одежд, я поскорее сел напротив и нетерпеливо стал разглядывать во что же она превратилась за год скитаний. – Здравствуй, – не веря себе, сказал наконец. – Здравствуйте, мудрейший… Она обнажила голову, и…

– Раньше я не мог рисковать, раскрывая вам все мои планы. Все же, судьба Кондратенко была не определена. А сейчас другое дело. Там на комбинате, теперь я правлю бал. – Избавь меня от своих высокопарностей. – Это не высокопарность, – обиделся Нойзман. – А факт. Но все же, у меня есть определенные ограничения. Например, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания со стороны руководства холдинга, комбинат должен быть оснащен охраной. Это обязательное условие его работы. И в то же время оно же создает…

Попасться для него было равносильно смерти. Нет, хуже смерти! Оставить Еву одну в этом мире… Человека, неприспособленного к самостоятельному существованию в современном обществе. В этом никто не виноват. Просто так сложилось. Мысли о том, что его когда-нибудь поймают, он старался отгонять. Он слишком умен, слишком осторожен. Умнее, чем они, а значит, и найти его они не смогут. Закончив переодевания, Антон побежал через лесопарк к машине по той же тропинке, по которой шел сюда, к скверу, пятнадцать…

Спать мне не пришлось. Почти. Вероятно, так же в первые дни пребывания на земле спали Адам и Ева. Ева, то есть моя подруга, сидела у меня на коленях, а я старался обнять все ее тело, чтобы защитить от ночной прохлады, которая оборачивается холодом, если человек не двигается. Я сидел и внимательно слушал ночь. Запахи я определить не мог, потому что духи моей спутницы были очень тонкими, приятными и не давали учуять запах пространства. Через какое-то время я стал чувствовать, что мерзну со спины,…

Правда, без тёплой одежды и обуви передвигаться по сугробам оказалось совсем неприятно. И если бы у Эрки были силы, он бы смог создать для них огненный кокон и тем самым согреть своих спутников и согреться сам, но, увы, перемещение отняло у него слишком много энергии… Идти им пришлось довольно долго, но когда впереди показался небольшой каменный домик, в чьих окнах горел свет, а из трубы валил белый дым, двигаться почему-то стало гораздо легче. – И что… мы просто так завалимся посреди ночи к…

Девушка немного подумала и едва слышно произнесла. – Как и мое сердце. Но Аксель не услышал последние слова, потому что вновь загудели трубы. К трону вышел Тарен и развернул свиток. Его голос эхом разнесся под сводами зала. – Мы собрались здесь, чтобы приветствовать новую эру мира, процветания и справедливости. Долгие годы Иридия была раздираема распрями и конфликтами. Но сегодня этому приходит конец. Ибо явился тот, чьи кровь и дух восходят к самому основателю нашего государства. Аксель, потомок…

Я под личиною чужой… Такой уж рок мне дан был свыше. Здесь смерть и кровь, чужая речь, И правят только крест да меч, А Истины никто не слышит. Года летят… Давно уж я Покинул дивные поля И Отчины своей дубравы… Давно под именем чужим, Скитаюсь я, пока храним Судьбой для смерти или славы. Наместник Саксонской марки Ульфрид Морган стоял между каменных зубцов крепостной стены и смотрел как в открытые ворота города Бремен въезжали повозки…

– И что же мне теперь делать? – доводами Проводника Андрей был совершенно раздавлен. Проводник почему-то медлил с ответом. Его взгляд привлекла оставленная у костра сигаретная пачка: – «Мучительная смерть», – прочел он отпечатанное крупными буквами предостережение, – Мучительной может быть только жизнь, а смерть избавляет от мучений. С каждым столетием люди становятся только глупее… Он покачал головой и посмотрел на Андрея неодобрительно, будто бы это он оставил на пачке дурацкую надпись. …

– О, мистер, чем обязаны вашему сиятельному визиту?! – Скотник коряво пытался изобразить учтивость. Он уже закончил уборку загона, когда заметил молодого джентльмена. –А, разве … все эти животные. Где они? – Олаф смутился, не до конца понимая что сказать крестьянину. – Пищевые то? Да, в хлеву уже, время кормежки… Ваше благородье желает посмотреть? Вывести, может, ту глазастую. – При этом скотник отвратительно ехидно улыбался. – Какую такую, глазастую? – Спросил Олаф, при этом подумал – "Этот…

Меня обступило человек десять, и все так смотрели, будто я у них что-то самое ценное украла. – Влада Эстова, урождённый человек, вы согласны принять бремя правления объединением межмирья и следовать традициям? – патетично вопросил один из них… облачённый в красную мантию с капюшоном. Бред какой-то! Они тут что, ролевыми играми балуются? А я сценария не знаю… – Подождите, вы ошиблись, – проговорила испуганно. – Я официантка и не имею отношения к вашим развлечениям! Только бы не извращенцы…

А потом они подрались… Страшно, жёстко, насмерть! За две недели до этого Колька ездили с семьёй в Свердловск, на юбилей брата отца. Там Колька познакомился с Настей, подружкой своей двоюродной сестры Татьяны. Голубоглазая, смешливая блондинка украла сердце друга сразу и навсегда. Главное же, она имела глупость пригласить его на свой день рождения, ровно через две недели. Естественно Колька согласился, но с одним условием, что приедет он вместе со своим другом. Условие Настей было благосклонно…

Экран погас. Гномы ушли. Свет горел. Лариса осмотрела странный дом, но не нашла дверей и окон. Их не было. Пульт управления больше не включал экран. Тишина окружила ее со всех сторон. Она невольно легла на единственный диван, случайно нажала на кнопку пульта. Над головой появился круглый экран и засветился, на нем появились знакомые снежинки. Когда снежинки исчезли с экрана, возникло лицо великого настройщика аппаратуры Андрея Сергеевича. – Лариса, привет! Отдыхай, родная. – За что? –…

Потому он, этот мир, и закрыт от остальных миров Веера. Чтоб зараза его глупости не распространялась дальше. – При чем здесь Смерть?! Дура! Я знаю, как выглядит Смерть! Она – старая. Старая! Старуха в черном балахоне с косой в руке. Все это знают. А я – тем более! Естественно, ни одного слова не прозвучало. Вместо нормальных, человеческих фраз я снова “заугукал”, пуская слюну. Да что за ерунда творится?! – Старуха?! – Девица закинула голову назад и громко рассмеялась. – Ну фу, Роберт! Даже…

Некоторые фрагменты моей жизни были буквально стерты, и самое страшное – я не знал, какие именно. Может я и выбрался из Пустоты, но та отхватила от меня кусок. Но главное я помнил – Катрина. Она была лучом света в Пустоте, позволив сохранить собственное «Я». – Я вернусь… Обязательно вернусь. * * * – Откуда тут постройки? – поинтересовался я у Кома. Из-за окружающей это место тьмы, рассмотреть, что именно находилось вокруг, было проблематично, но порой я отправлял небольшие тусклые огоньки…

поесть – месть, идти – скрести! Выйдя на улицу, он зашел в ближайший магазин Молоко. Пусто. Но на прилавке лежали разные продукты. И вполне свежие, кстати. Свежие – невежи, взять – не взять? Накажут – повяжут? Неудобно было брать бесплатно. Но и на кассе никого не было. Неудобно – съедобно? Голод – холод, молот – наколот… Вадюсик решился и неуверенно взял любимый глазированный сырок в шоколаде. Ничего страшного не произошло. Сырок – порог, творог – милок,…

Увы, рассмотреть сам участок мне не дали. Толчок в спину. Конвоир приложил ключ-карту к электронному замку. Меня провели внутрь, вот же трусы, даже побоялись снять с меня наручники. Конвоиры вышли, и массивная гермодверь одиночной камеры зашипела, окончательно отгораживая меня от внешнего мира. Как же я так просчитался? Ведь системы наблюдения в коридоре были выключены. Откуда же взялся этот проклятый дрон? Я тут же себя обругал. Ответ лежал на поверхности. Чёрт, ведь это элементарно, кто-то из…