Фантастика

«Злость-тревога», «злость-тревога» – пульсировало у Лены в висках. Мигрень разрасталась за пределы головы. Лена сжала её ладонями, чтобы не дать черепу лопнуть. И всё-таки раздался оглушительный хлопок. Краем глаза Лена увидела, что на обочине взорвался фонарь. Не перегорела лампа, не лопнуло стекло. Произошёл мини-взрыв, осветивший пространство вокруг странной вспышкой. А стекло вместо того, чтобы разлететься во все стороны, замерло в воздухе, собралось в единую траекторию и, словно хлыстом, ударило…

– Радуйся, что не уволили, – бросил Казчук и ушёл. Ознакомление с объектом на этом завершилось. Ночь подошла внезапно. Только отъехал кореец капитана милиции (чёрный джип с золотыми контурами звёзд), как душные сумерки налетели с востока. Калим постоял в недолгой литании над сбитыми на землю погнутыми створками ворот с серпом и молотом, проводил взглядом водоворотик пыли из- под колёс машины и зашагал к видневшемуся сквозь чахлую раннюю листву зданию музея. Всё в парке раздражало его ненужностью,…

Конечно, можно было собираться в антикафе «Парадайз» на перекрёстке Воздвиженской и Интернационального проезда. Двести пятьдесят с носа – и сиди хоть до полуночи. Ну, не до полуночи – в девять их выпроводят со словами «Ребята, ни нам, ни вам не нужны проблемы, приходите завтра». Зато там всегда горячий чай и кофе, печеньки, настолки, халявный вайфай и много чего ещё. Можно встретиться у кого-то на квартире. Например, у Вички: отец у неё уехал в командировку десять лет назад, а мать дежурит в больнице…

«А может, это и правда солнце?» – подумал он, – «Погасло, и хоть теперь и светит, но на Земле не видно совершенно ничего… Может, так и есть. Может, я вообще последний человек, оставшийся в этом жутком тёмном мире…» – думал он, поднимаясь и снова оглядываясь по сторонам. Но нет – вокруг стояла всё та же непроглядная темень, в которой слабый лунный (а может, и солнечный) свет буквально увязал, тонул, не в силах осветить хоть что-то.

– Мне пора, – сказала она. – Моя остановка. Она ушла, и её место сразу же занял мужчина средних лет с тяжёлой сумкой, которую он устроил у себя на коленях. Я почувствовала спиной холодный декабрьский ветер, когда поезд выпустил пассажиров. Женщина, скорее всего, вышла. Дэлия посмотрела на сумку мужчины, смутилась и спросила: – Подарки? Он кивнул и улыбнулся. Дэлия предпочла больше ничего не спрашивать. Поезд тронулся. Следующая остановка – наша. Выйдя на ветреную платформу Раи, мы спустились…

Тррр. Так-так-так-та-так. Дверь скрипнула и начала постукивать, как будто кто-то дергал ее снаружи. Павел зажал рот, поперхнулся. Порошок с руки разлетелся по всей кабинке. Фонарик на телефоне погас. Сквозняк? Павел опустил глаза. Темный кафель. Темная щель между дверью и полом. Павел сделал глубокий вдох. Медленно, шумно выдохнул. Потянулся за телефоном. И чего моросить было? Ясен пень, в такое время нет здесь никого. У всех, хомяков, да что там, даже уборщиц, дома семьи, дети, сериальчики.…

– Может ты и права. Нужно немного успокоиться, – она подошла к раковине. – Верно. Если хочешь можешь сходить ванну принять, а я, так и быть, помою посуду. – Какой невероятно щедрый жест с твоей стороны. Не буду его упускать. – Давай-давай. Занимаясь домашней работой Иля подошла к окну, чтобы зашторить его. В это время несколько птиц пронеслись рядом с окном. – Блин, а птицы и правда сегодня чересчур активны. День завершился. На все опустилась темнота и редкие фонари загорелись теплым…

Хозяин поместья почувствовал, как временная личина тряпки и каблука, что он на себя надел перед приездом из больницы, треснула на сжатых кулаках, смялась в морщинках голубых холодных глаз, разорвалась ухмылкой на лице. – Что же. Давай на чистоту. – глотнув простой воды он продолжил. – Я расскажу тебе одну историю. Твоя маленькая собачка лаяла весь вечер, причиняя головную боль и желание выкинуть её за борт, но девочки так любят животных. Тупая сука, что срётся от резкого хлопка и может довести…

– Извините, у вас не найдется зарядка для телефона? – спросил он у девушки. – Что? – она подняла голову. – Зарядки не будет? – он показал ей разъём. – Нет, – как-то неуверенно прозвучал ответ. Он вернулся за стол ещё больше расстроенным. Значит, со своей девушкой ему точно придётся расстаться. Он положил телефон на стол экраном вниз и, в ожидании заказа, начал рассматривать картину. На ней был изображён город начала двадцатого века. Он был мрачным и безжизненным. Тяжёлое небо, бугристым покрывалом…

Стражники у ворот выборочно останавливали приезжих. Путник в серой накидке немного сбавил шаг, ожидая, что просто так пройти не сможет. Скинул с головы капюшон. Теперь его лицо можно было рассмотреть. В другое время года он бы выделялся своей светлой кожей и русыми волосами. Местные жители в основом были все смуглыми. Но сейчас город был насыщен приезжими. И этому была ежегодная причина. Однако все случилось как он и ожидал. Самый щуплый из троих постовых преградил ему путь, внимательно осмотрел…

– Ты понимаешь, что янки творят? – Саблин стукнул кулаком по столу. – Если им не помешать, на орбите появится генератор лазерного луча, способного за две секунды расплавить любой объект на Земле. Напоминаю, мы в апреле планируем запуск второго блока Запорожской атомной электростанции. Так, что забирай, Волков, свое новое удостоверение и собирайся в командировку на Пуэрто-Рико, внештатный, так сказать, штат Соединенных Штатов. Детали изложит товарищ Ким. Думаю, ты будешь рад повидать старого приятеля.…

1 Через дорогу старик ждёт автобус. Видел, как он еле-еле подходил к остановке, волоча за собой неподъёмную тачку. –Здравствуйте! – говорю, чтобы поддержать разговор -стоять, судя по всему, долго. Наличие расписания движения в нашем посёлке означает не время прибытия автобуса, а то, что он вообще будет… когда-то… –Что? – старик глуховат – трудно ходить… – На даче были? – спрашиваю громко. –Нет, я жил здесь лет 15 назад. – отвечает. Внимательно рассматриваю черты его лица: нет, не знаю…

–- Неторопливый шаг остался давно позади. Тропа, которую я должен был пройти за 15 минут, уже второй час никак не заканчивалась. От нарастающего волнения сердце выпрыгивало из груди, а пот, как и днём, снова заливал шею и лицо, но теперь гораздо сильнее, несмотря на то что солнце давно зашло. Ноги переступали с максимальной скоростью, едва не переходя на бег, но бежать я уже пробовал на исходе первого часа пути: мчался около 20 минут, но результата это так и не принесло. Тропа будто стала беск…

– Вот чёрт! Пацан продолжал тренировать забор. Увидев Догузова, он перестал бить по мячу. Валентин грел руки в карманах и украдкой посматривал на соседа. Когда Догузов поравнялся с ним, прозвучало еле слышное: “кошелёк или жизнь?” Догузов резко повернулся к Валентину. – Что? – Кошелёк или ключи? – Валентин устало щурился от солнца. – Забыл, говорю, что? – Ключи, – ответил Догузов. – Ключи, мистер Холмс. – Валентин медленно подошёл к входной двери, вынул из кармана домофонную “таблетку” и…

– Давно не виделись! – сказал я, запыхавшийся, но радостный. – Извини, что не писал, – Щукин отвечал без энтузиазма. – Ты как здесь? Откуда приехал? – Долгая история. – Да ладно! Мы не виделись тринадцать лет. Пойдём выпьем! – Не пью я. – Чай пока не запретили! Он нехотя согласился. Мы выбрались из потока офисных работников, свернули с бульвара, и я повёл Щукина в знакомый бар. Я хотел было занять столик у окна, но Никита наотрез отказался, и мы уселись в глубине зала, в самом тёмном…

Похититель встал с корточек и развернулся в мою сторону. Он молчал не менее минуты, внимательно меня рассматривая. Полагаю, сейчас этот урод размышлял, стоит ли мне что-либо говорить. Но вот прошла минута, и решение было принято. – С Аранэей всё хорошо. Процесс блокировки способностей и зверя болезнен, но довольно быстро откат отступает, – несоответствие в его поведении сбило с толку. Я ожидал услышать злость, ненависть, превосходство или упоение своей победой, но никак не сочувствие. Странный,…

Снова всё стихло. Только звук сердца, только эхо этого звука по всему телу. Как же страшно. Страшно. Но я всё-таки заглянула в глазок. От двери отходил мужчина. Я видела его спину. Зачем я не поехала вместе совсеми? Ноги мои подкосились, воздух не хотел выдыхаться. Мужчина был во всём чёрном: куртка, штаны, вязаная шапка. Он шёл к лестничному пролёту. Вот он идет вверх, ещё, ещё. Он поднимается выше и выше. Значит, уходит. И я тихо-тихо выдыхаю. Глаза невольно поднимаются к потолку: "Слава…