Фэнтези

— Эй, Шона, дорогая, свет моей жизни, что случилось? — спросил он, заметив, что она плачет. — Две птицы сегодня утром, — ответила она, утирая слезы рукавом. — И обе с одним и тем же посланием. Он умирает, Джесс. Мгновенно напрягшись, брат на миг прижал ее крепче, утешительно погладил по голове, затем, взяв два клочка пергамента, направился обратно к башне и устремился в подземный ход. Из башни проход вел в последний бастион объявленного вне закона ордена Святого Михаила, хотя михайлинцы сами давно…

Направляясь к Таранту, дирижабль совершал небольшой круг, позволяя рассмотреть почти весь континент. Некоторые что-то записывали в дневники, другие же просто глазели в иллюминаторы, стараясь получше все запомнить. За бильярдным столиком слышались веселые разговоры. То и дело взметался кий, а шары с хрустальным звуком попадали в лунки. За кофейным столом сидело несколько дам и один пожилой мужчина. Он вслух читал книгу, а дамы невнимательно его слушали и обмахивались веерами. - Любой посетитель…

The La t Star at Dawn Последняя Утренняя Звезда The Nation of the Night Полунощная Чудь The Nia eh Range Кряж Ниассе The Old Father Старый Отец The Pali ade Палисады The Turnament Plain Турнирное Поле Thrull Тралл Thrullland Тралланд Tire Gand Тире Ганд Valeda Валеда Wizard' Tower Башня Волшебника Waterfall  Водопад ПЕРВАЯ ГЛАВА Закат в башне Он будит меня, этот юный писец, которого я больше не в состоянии видеть. Весь день я проспал, и сейчас уже вечер. Я был далеко, видел сны…

— Бездельник, жрать сегодня не получишь, — прорычал Сверкх. — Мракда, если дашь ему хоть кусочек оленя, убью. — А я ему и не дала бы, — соврала Мракда. — Пусть учится сам добывать себе мясо. Слышишь, Грезд, к тебе обращаюсь, позор ты мой! Лучше б эльфийская стрела сильнее летела. Один от тебя толк, — твое тщедушное тельце, уберегло меня от страшной раны. Эльфы даже в оружии, глупые дурни, умеют быть милосердными. Грезд дотронулся до сердца. Там было небольшое углубление, которое никак не хотело…

Истина всегда носит в себе черты апокрифичности. Я никогда не приближусь к ней — ни на сотую часть диаметра яблока. 3 Я приезжаю в бухгалтерию за зарплатой, но Светланы Ивановны опять нет на месте. Я ищу Олю, но и она отсутствует. «Женщины всегда неохотно расстаются даже с чужими деньгами», — фальшиво думается мне. Звонит мобильный телефон, и все, как обычно, сразу же начинают рыться в карманах и сумках, но это у меня. «Лёх, привет, деньги получил?» — «Да, встречаемся через двадцать минут…

Оторвав взгляд от далекого острова, Чайка вновь перевел его на лицо капитана. «Он действительно не знает, что происходит на самом деле или притворяется?» — подумал Федор, изучая своего бородатого спутника. Пуниец почувствовал на себе взгляд, но истолковал его по-своему и, обернувшись, произнес: — Не переживай, Чайка, к вечеру будем в Мессане. Переночуем, а завтра и до Тарента доберемся. Федор вздрогнул, отвел взгляд от лица капитана и подумал: «Интересно, Ганнибал захватил весь остров или на…

Эрнст Теодор Амадей Гофман. Повелитель блох ПРИКЛЮЧЕНИЕ ПЕРВОЕ Введение , из коего благосклонный читатель узнает о жизни господина Перегринуса Тиса ровно столько, сколько ему нужно знать. - Рождественская елка у переплетчика Лэммерхирта в Кальбахской улице и начало первого приключения. - Две Алины. Однажды - но какой автор ныне отважится начать так свой рассказ. «Старо! Скучно!» - восклицает благосклонный или, скорее, неблагосклонный читатель, который, согласно мудрому…

Так сказал он сам. Их король. Итаиталь зол Ататид Насини Ататона. Последний король империи аталь повернулся к своему другу: – Встань, Силаин зол-италь Исииль. Встань и говори. – Мой король, – Лан поднялся. Он был чуть выше Таита, но казалось, все равно смотрит снизу вверх. Нет, не так. Это Таит сейчас смотрит сверху вниз. На все и на всех. На Лана, на этот мир, на оставшихся в живых подданных, на тугой узел линий хальер, закрутившийся над обреченным миром. Обреченным, потому что после их…

— Извините, — робко отозвался принц. — Я просто подумал, что раз драконы похищают прекрасных принцесс, то… эээ… девушки-драконы похищают… — Прекрасных принцев? — заржал дракон и осторожно опустил предмет обсуждения на площадку перед входом в пещеру, сам приземлился рядом и критически осмотрел похищенного. Тому на вид оказалось лет пятнадцать, волосы светлые, глаза голубые, фигура тонкая, чтоб не сказать, хрупкая. Вот кого действительно можно за девицу принять! — Пожалуй, твои рассуждения не…

— Китаезов я ни одного не знаю. — Тут она услышала, как на втором этаже вопит мистер О'Гризли. — Гляди-ка, чокнутый медведь опять разговаривает сам с собой. Пошли, пошпионим за ним? Черепашка и Змейка кубарем скатились по пожарной лестнице и, затаив дыхание, согнулись в три погибели за кухонным окном. Заглянув в это окно поверх подоконника, они увидали в дверном проеме кусочек логова Тедди. Медведь слонялся вперед-назад, размахивал руками и изливал душу окружающим его стенам. Друзья не успели толком…

В глубине парка вдруг появилось странное льдинисто-голубое свечение, и Яна съежилась на сырой холодной скамейке, боясь пошевелиться. Ей было страшно так, как никогда до этого. В следующее мгновение в потоках голубого сияния проступила высокая черная фигура. Она была странная, какая-то изломанная, словно неизвестный художник задался целью нарисовать как можно более уродливую карикатуру на своего врага. Яна еще успела удивленно подумать, что никогда не встречала людей с такими длинными руками и непропорционально…

– Господи! – сказал Блэклайт. – Ты уже в порядке? Он достал шерстяное одеяло и заботливо ее укутал. Что-то не давало Элайн покоя, какое-то жжение, то ли в голове, то ли в заднице – она не была уверена. Но память понемногу возвращалась. – Мне виделось, что я мужчина, – произнесла она, с трудом заставляя себя говорить. – Охренеть… Ты довиделась почти что до смерти. Знал я одного чувака в Наме [1] , который развлекался такой же лажей. Он два дня как помер, когда его нашли. Элайн взглянула…

– Господи! – сказал Блэклайт. – Ты теперь в порядке? Он достал шерстяное одеяло и заботливо ее укутал. Что-то не давало Элайн покоя, какое-то жжение, то ли в голове, то ли в заднице – она не была уверена. Но память понемногу возвращалась. – Мне виделось, что я мужчина, – произнесла она, с трудом заставляя себя говорить. – Охренеть… Ты довиделась почти что до смерти. Знал я одного чувака в Наме [1] , который развлекался такой же лажей. Он два дня как помер, когда его нашли. Элайн взглянула…

— Я слышала еще в первую ночь, как приехала, — сказала Элисон. — И каждую ночь потом. Только лягу, сразу начинают. — Это крысы, верняк, — повторил Гвин. — Они совсем обнаглели. — Нет, говорю тебе! Кто-то хочет вылезти. С каждым днем звук все сильнее. А сегодня — особенно. Но почему-то не все время. — Они же устают, — сказал Гвин. — Им надо отдышаться. — Сегодня скрежет особенно сильный, — повторила Элисон. — Чем хуже я себя чувствую, тем он громче… Разве не странно? — Ты сама странная! —…

– Уходи, – сказал ему Тристан. Альбатрос неуклюже спрыгнул на дно ладьи. Солнце светило так ярко, что Тристан был вынужден закрыть глаза. Неожиданно он почувствовал, что дышать стало легче. Альбатрос стоял над ним и крыльями закрывал его голову от солнца. – О, птица… – простонал Тристан. Когда солнце вновь покатилось за край моря, альбатрос взмахнул крыльями и растворился в небе. Тристан остался наедине с облаками. Золото и седина. Благородный король Марк, его опекун, его названый отец. …

Моря... Океаны... Да разве эти мертвые буро-зеленые лужи можно так назвать?! Они мертвы! Мертвы! В них нет жизни... Совсем. На Земле не осталось живой природы! Только города... Серые. Невзрачные скопища бетона, стали и стекла. Подсвеченные яркими огнями. Зверей тоже почти не осталось... Львы, зебры, слоны... Все кануло в прошлое. Их нет. И уже не будет. Никогда... Остались только домашние звери. Кошки, собаки... Редкость не меньшая, чем цветы. И такая же дорогая. Я ненавижу свой город... За…

— Хорошо, — ответил Орех, — и ты найдешь мне первоцвет. А если не найдешь — значит, их уже вовсе нет. Он первым помчался по склону, и за ним поскакала длинная тень. Добежав до ручья, кролики засновали по обочине дороги в поисках еды. Пятик нашел, что искал, довольно быстро. Первоцвет у кроликов считается деликатесом, и обычно там, где есть хоть несколько нор, к концу мая этих цветов почти не остается. Цветок, который нашел Пятик, еще не распустился, и листья, плоско лежавшие у земли, почти совсем…

Темная фигура появляется словно по волшебству и сгибается в приветственном поклоне: - Ваше Высочество. - Чего тебе? - раздраженно и недовольно. - Я устал и хочу спать. - Прошу прошения у Вашего Высочество, но господин Риднтольн желает поговорить с вами. - Завтра! - Еще раз прошу прошения, но господин особо настаивал, что это срочно и не подлежит промедлению. Он ждет. Тут совсем недалеко, я провожу. Принц хмурится. Очень хочется послать и господина и его слугу, но вдруг правда что-то…

«Бр-р-р. Ну, хоть тумана нет, и то ладненько. Осталось разобраться — это рай или ад? Странно. На том свете компьютеров быть не должно, по-моему. Ну и бардак. А ты когда успел сюда заявиться, доктор Полозов? Час от часу не легче. У меня провалы в памяти начались? Ничего не понимаю. Вроде и не больница уже… Где я? Как я здесь оказалась?! Чего уставился? Тебя тут вообще не стояло, рыжик. Рыжик. Хм, а ты ничего, парнишка. Прям лис на двух ногах, только без хвоста». — Кто здесь? «М?… Ура-а-а!…

По мере перечисления 'особых примет' этой 'девки' мне становилось все грустней и грустней, радужное настроение быстро улетучивалось, оставляя место недоумению 'опять, за что мне это…'. – Какие-то типчики, говоришь? А поподробней ты мне их описать не можешь? – вопросительно поднимаю бровь. – Дык, чего не смочь-то, конечно, могу. – От его улыбки, напоминающий скорее оскал, особо впечатлительные личности обычно, недолго думая, хлопались в спасительный обморок. Хорэт, мой старый верный друг, видимо…