Фэнтези

— Постой, ты что… предлагаешь мне мятеж? — Бастиан не успел произнести и звука, как Стефан продолжил. — Однажды твой род выступил против короля. Это расплата! И итог мы видим перед глазами. Валадимир хороший король. И я не готов подставляться из-за тебя. Не только у тебя есть обязательства перед своим родом. Миг, и Стефан исчез. — Что за хрень?! — выругался Мишель. — Куда он делся! — Сын, успокойся, — серьёзным тоном произнёс Бастиан, обращаясь к Мише. — Он телепортировался. — Телепортировался?…

Мужчина выпрямился, пристально вглядываясь в выражение моего лица. Обдумывая, принимая… Мы молчали минуту или больше, каждый думал о своем, пока Рошар не взял за руку, потянул на себя, привлекая еще ближе. Тяжелый выдох, гулкое биение сердца у меня под щекой… легкий поцелуй в макушку. - Я люблю тебя, Лисанна, - услышала тихий проникновенный шепот. – Люблю тебя, сестра. Слезы сдержать удалось, но только неимоверным усилием. - Спасибо, - вытолкнула сквозь охрипшее горло, прижимаясь еще теснее.…

В следующий раз очнулась от мягких касаний и тихих разговоров. Кто-то трогал мое лицо, что-то озабоченно говоря. Не сразу смогла различить в негромком гуле отдельные слова и фразы. - Льяра Эйш? Вы меня слышите? - Да, - кивнула или подумала, что кивнула. Глаза открыла не сразу, они будто налились свинцом. Передо мной склонился диари Свонт. Лотр испытывающе высматривал что-то у меня на лице. - Как вы себя чувствуете, льяра Эйш? – учтиво поинтересовался лекарь. - Скверно, - не видела смысла…

Брошенная кибитка медленно покачнулась и тяжело завалилась на бок. Ободья колёс треснули, спицы разлетелись в разные стороны. Кожаный верх прочертили рваные царапины. Кибитка задёргалась, как туша оленя, терзаемая волчьей стаей. Когда на следующий день прикатил исправник с бутылью святой воды (отец Никифор не поехал, сославшись на острый приступ инфлюэнцы), от почтовой кибитки остались только разбросанные по дороге ошмётки... *** Светлые июньские сумерки просачивались в приоткрытое окно,…

Он открыл большую бочку, прикрепленную к задней части повозки. В ней лежал овес и черпак. – Положи по два полных черпака в каждый мешок. После того как Йим сделала это, Провидец показал, как закрепить мешок. Затем он внимательно наблюдал за тем, как Йим закрепляет второй мешок. Хотя лошадь казалась напуганной, она не уклонялась от нее. Это было все, что он смог заметить, несмотря на свою повышенную способность к восприятию. Понимая, что внутренние качества Йим скрыты от его взгляда, он попытался…

— Ох, что же ты никак не выучишь даже гербы соседних королевств… — мягко пожурила тетя свою кровинушку. — Это явно аристократ из-за границы! Оборотень-медведь, видишь медвежью голову, вышитую на камзоле? — Ой, мамочка! Страшно-то как? А вдруг он укусит меня? А еще говорят, они покупают себе жен! И творят с ними всякие… ах, непотребства! — судя по горящим глазкам и взмаху веера, это было придыхание восторга, а не ужаса. — Настоящие звери и дикари. Еще украдет меня. — Зато золота у многих из них…

Слова Лль-Ильма сбылись. Идущие-по-Следу выходили на Пустошь, искали рощи кристаллов и алчно ломали игольчатые ветви, желая продлить жизнь своих защитников. Мерились лисьей везучестью, стравливали волков, кичились силой медведей. И не замечали, что звери, присылаемые Водопадом в ответ на Призыв, почти всегда имели серый, бурый или рыжий окрас. Как напоминание о грязи и крови, запятнавшей белоснежный мех Первого Защитника. Глава 1. Даллак: Знакомство Тяжелая дверь сейо захлопнулась,…

Да, уже совсем не то могущество, что прежде, но уже и не пленница каменного мешка. Проклятая. Ослепшая. Преданная. Нo живая вопреки всему! ? остальное… решаемо. Всё решаемо. Ещё сутки я провела в лагере. Вспомнила молодость и уроки наставника, сварив весьма недурную кашу из крупы и вяленого мяса. Искупалась в ледяном ручье, практически не чувствуя холода. Тщательно изучила свою добычу: продукты, одежду, карту и прочее. Определилась с дальнейшими планами. Порвала одну из запасных рубах на…

Брачный договор я подписала в восемнадцать лет и была тогда слишком наивной и доверчивой, чтобы разбираться в деталях. Все вокруг говорили мне, что от такого предложения не отказываются. Что стать леди Кросби — большая честь. И всё-таки я согласилась на этот брак с тяжелым сердцем. И только после того, как лорд Кросби пообещал, что оплатит обучение моего младшего брата в университете, куда тот всегда мечтал поступить. У нас самих таких средств, разумеется, не было. Но даже в этом он меня обманул.…

Выпитая вода вновь что-то разбередила в моем животе, так что я свернулся и стал пережидать боль. На камнях лежать было холодно, я продрог до зубовного стука. Отодвинулся от стены, обхватил колени руками и затрясся, пережидая приступ холода. Вдруг вспомнились отчимовы слова. Море камней и льда… Море — это такое большое озеро из соленой воды, которое раскинулось от берега и прямо до неба, проходящие сказители так говорили. А если там не вода, а сплошь камни да лед? Значит, это зима, вся вода застыла,…

— Не нервничай так. Он сам решил прийти, поэтому буянить не начнет. — Сам? Он что, разумный? — Ага. Причем поумнее многих людей, — и уже обращаясь к Дигамме, охотник продолжил. — Ну что, представишься ему? Тот в ответ лишь пристально прищурился, а затем подошел ближе и кончиком жала написал на земле буквы «д» и «и». Благодаря жене Лерингена, Дигамма за день добил на базовом уровне месхийское письмо и научился выводить несколько слов, в том числе и сокращенный вариант своего имени. Вдобавок…

Однажды пекарша захотела переманить Алиду к себе в ученицы, уж больно ей понравились ватрушки с корицей, которые пекла девочка. Но Алида не пошла. Она хотела быть великой травницей, как Симониса из сказок, и никто не смог бы ее переубедить. «Заведут тебя твои сказочки, куда приличный человек и ступить не посмеет», – ворчала бабушка, когда Алида засиживалась с книгой допоздна, дождавшись, пока посетители, жаждущие получить целебные мази и отвары, покинут их избушку. «Набиваешь голову всякой ерундой,…

Эти слова взрывают мой мозг чужими воспоминаниями. Марика, так зовут девушку, которой я теперь стала, стала подарком для приезжего дракона, попыткой задобрить его, выторговать лучшие условия. Не просто как служанка, как привязанная рабыня: теперь без хозяина ей, то есть мне, не жить. И пошла она на это добровольно. Я вспоминаю все, словно у меня в голове умещаются две жизни: моя и ее. Как в фантастических фильмах. Точнее, скорее в фэнтезийных. Мы уходим с главной площади Хельфьорда, города,…

— Зачем заклеены? Ладно, а отец? — Нет отца. Опекун — старуха какая-то, в кошельке у неё вместо фотки внука — кусок чёрного пластика. — Страшно, блин, Семёнов. Хорошо, что не на ночь рассказывать начал. — Ага. И ещё. Его фамилия — такая же, как у старого охранника с Шоссейной, который… — Тот, что умер в душевой? — Ну да. — …ладно, всё, молчи. Не хочу знать. Дай чай допью спокойно. — Хе. А ты потом не удивляйся, если увидишь кого-нибудь в камере без тени.Потому что такие, говорят, сначала…

Так и вышло. Шелест болтов был едва слышим, и каждый нашел свою цель: охрана рухнула на дорогу практически единомоментно. Арбалет в лесу куда лучше лука – его воины это тоже прекрасно понимали. Так что охранников принцессы сейчас «украшали» торчащие из груди или горла толстые болты. Кого-то – даже по двое. Рабы-носильщики резко затормозили и почти сразу упали на колени, сгибая спины и опуская паланкин на подпорки. Правда, двое попытались кинуться в кусты, но тут же словили по болту и затихли.…

Чур меня, чур! Кыш, искуситель, уходи из моей постели! Но галлюцинация растаять не спешила. Даже наоборот. Я вдруг почувствовала, ползущие по моему телу руки. Одна по-хозяйски обхватила за талию, другая осторожно пробралась под шею и, устроив мою голову на надёжное мужское плечо , бесцеремонно легла на грудь. Я оказалась в тесном горячем коконе из крепких объятий, ещё сильнее притиснутая к незнакомому телу. В этот миг я напряглась уже всерьёз. Пусть у меня сейчас совершенно нет сил на сопротивление,…

Я помню, как рыдал, уткнувшись лицом в пустой матрац своих нар, и мне было так жалко себя, что я едва не решился на самоубийство. Положить конец моим страданиям было легко, у меня ещё оставались патроны, да и веревок в зимовье осталось достаточно. И вот когда я был на уже на тонком волоске, который отделял меня от необдуманного поступка, я решил перечитать послание второй раз, а затем и перевернуть страницу. Оказалось, что пустым описанием фактов Чарли не ограничился, на обратной стороне было моё…

Я покинул наркома с чувством охренения. Вот ведь фантазер! А ведь таких растратчиков сейчас до хрена и страна вместо вложения в экономику выкидывает деньги на ветер! Ощепков выслушал меня внимательно и пообещал обязательно разобраться с этим аферистом, допросив его с помощью гипнотизера. — Тут такое дело, Александр! После выявления дерьма в наркомате и в Партийных органах я решил провести проверку гипнозом наших курсантов и начал с Военно-воздушной инженерной академии. Не поверишь, сколько говна…

Словно ребёнок языком делал «цок-цок». Затем звук сменялся скрипом гвоздя по стеклу. И снова: цок-цок, цок-цок. Я взял револьвер, что у меня лежал в прикроватной тумбе, проверил патроны в барабане. Не знаю, на что я рассчитывал. Если это и правда был ребёнок, буду ли я стрелять? Нет, конечно. Но инстинкт самосохранения приказал взять револьвер. На моём балконе никого не оказалось. А значит, странное явление за его пределами. На первом этаже. Я посмотрел вниз и увидел очень странную картину. …

— Он пожирает свои же силы! — прошипел осьминог, его голос булькал, словно исходил со дна океана. — Сумасшедший! Я бессилен! Это не было сумасшествием. Даже если чревоугодие в чистом виде, поглощая другие аспекты и самое себя, могло прийти к перегрузке и саморазрушению, вкупе со львом, укрепляющим естество до предела и повешенным, позволяющим преодолеть лимиты, подобный трюк становился вполне реалистичным и безопасным. — Тогда поддерживай нас, — Умса сомкнул пальцы. Третья атака. …