Научная фантастика

«А где можно увидеть работы Семецкого? – физик знал о том, что гостья прилетела в Сибирь из Парижа. – В Лувре? Или его работы – это нечто вроде монополя Дирака или снежного человека? Никто не видел, но все только и говорят о них? Да? Так бывает. Андеграунд? Сопротивление?» На стене портреты. -Предки? – Нет. ваши предшественники Улыбка, разгоняющая сумеречность салона… «Его Перрюше еще не родился. Вот если физики… Такие, как вы… Вот если вы построите машину времени… Но это вряд ли. Наука топчется…

– Большой. В ванне. – Ну покрошите ему хлебных крошек. – А он не шевелится, – детский голосок так и звенел. – Может, дать горячую воду? Я повесил трубку. Алиса смотрела на меня со страхом. Отчаявшийся ребенок, впрочем, не хотел от нас отставать. – А где раков хоронят? – видимо, неотвратимое случилось. – Да нигде. Бросают под ноги. Гудки отбоя. Обычный шум, не являющийся передаваемым полезным сигналом. – Это они ? Я обалдел. Бывшие актрисы часто произносят фразы, не имеющие…

– Наверное. Счетчик включен . – Электрик, что ли? Последний атлант пожал плечами. Ладно. Проехали. Гости меня не интересуют. Последнее время мы на белом коне. И все благодаря «Эволюции». Я сам видел в офисе договора на поставку наших дисков в Португалию и Испанию. Не знаю, почему именно в Португалии и в Испании геймеры проявляют такой особенный интерес к науке – может, потому, что Колумб, кажется, был оттуда. Так что электриком Последний атлант меня нисколько не удивил. Ко мне часто…

Ухоженное местечко. Может, оно и было таким. Но не теперь, когда от Петрова ушла его третья жена – Сонька. Если ребята в кожаных пиджаках, подумал он, явились как представители некоего Союза женщин, когда-то обиженных им, то Соньке будет чему порадоваться. Ведь ясно, что создание такого антигуманного Союза могло быть делом только ее рук. Уж никак не Светки и не Ирки. Ирка вообще была тихоня. Уходя, не забрала ничего, кроме горьких воспоминаний и неизлечимых обид. Петров даже справку выдал ей…

– От чего? – Какая разница? Следователь слушал и кивал. – А почему вы считаете, что Козлов исчез окончательно? – Окончательно и бесповоротно! Уверен. И не один Козлов, а все Козловы. Как вид. Нет больше Козловых! Ни в селе, ни в тайге, ни в городе. Не верите, так проверьте. Пройдите по селу, дух спирает от пустых дворов. Козловых у нас было, как собак, а теперь ни одного. Ни в Лиственничном, ни в области, России, ни даже в Америке. Только на краю села сидит Тихоновна. Приехала из Мариинска,…

Да нет, раньше. Еще раньше! Ганелон лазил в башню Гонэ еще в те годы, когда в замке Процинта властвовал сам барон Теодульф, а святое странствие еще не было объявлено. Но башня и тогда была пуста и угрюма, а мерзкий заиленый пруд всегда казался мертвым. Это сейчас пруды ожили, хотя никто не может сказать – зачем они Амансульте? Кастеллоза. Замковая. Вернувшись с горы, Амансульта обычно требовала воды и презрительно приказывала выбросить в ров цветы и подарки, присланные ей графом Матье де…

Двуногие с хрипом карабкались на высокий борт, прыгали на палубу, густо залитую кровью. Они задыхались. Они возбужденно орали. Они наносили и отражали удары. Рявкнула, но тут же умолкла пушка. Обжигаясь дымным воздухом, давясь его горячими влажными струями, Аххарги-ю неясным облачком поплыл к оборванному, нелепо перекошенному существу. Оно особенно активно хрипело, пытаясь прорваться на шканцы. Одна нога у него была деревянная, но это не мешало ему махать топором, подавая пример приятелям. …

Правда, Зита считала все эти слухи о далеком вселенском Разуме вздором, но в башенке Разума ее всегда охватывало волнение. Рвущаяся вверх готика стен, раскрытая в небо кровля… Может, правда, кто-то видит тебя, ощущает, чувствует?.. Зита фыркнула: ощущать и видеть тебя – это позволено только МЭМ. Нет, Зите не по душе башенки Разума, и не только ей: сейчас туда мало кто заглядывает. Ей больше нравятся места дикие, свободные. Скажем, Ганг. Она вздохнула. Она, выросшая на океанском шельфе, на островах,…

Заканчивая письмо, полное научных выкладок, Сеня не забыл указать Римасу адрес небольшого ведомственного пансионата, расположенного в старинном русском городке на реке Великой, куда Сеню Шустова отправляли на отдых. « В связи с общим переутомлением ». Местные пастухи, перегоняя по пустыне горбатых бактрианов и еще более горбатых дромадеров, не раз замечали под мрачными скалами Черных останцев Сеню Шустова. А главное, слышали . Черные скалы. Сумрачные пески. А на фоне выжженного латунного…

Девица глухо кашлянула и опустила руки по швам. На маленькой острой груди топорщилась виниловая аппликация «DOLCE & GAВBANA» – Костя попытался вспомнить, что это значит, но ему, как всегда, не удалось. Да он особо и не надеялся. Нижний край оранжевой кофточки обрывался в десяти сантиметрах от тугих атласных брюк, оставляя неприкрытым плоский загорелый живот. Константин невольно покосился на ее пупок, но заставил себя отвернуться. Из лифта они вышли вместе. Девушка с сомнением посмотрела на…

На следующий день все прошло, и Виктор сам уже не понимал, что это на него вчера накатило. Ну, кошмар. С кем не бывает? И, главное, не сказать, чтоб это произвело на Мухина какое-то впечатление: сон был скорее абстрактным, чем реальным, но что-то от него вроде бы осталось – неувиденное, недосмотренное. Будто за сном скрывалась целая история или даже целая жизнь. Из той жизни Виктор помнил только конец, и сейчас он повторялся – шаг за шагом. Мухин для очистки совести пощелкал выключателем – свет…

Поднявшись, Егор подошел к почтовому бункеру и заказал банку сардин. Большую банку, поправился он. И, немного подумав, уточнил: две больших банки. Спустя минуту консервы прибыли. Кроме рыбы в приемном лотке лежал набор одноразовых вилок и несколько упаковок хлеба. Похоже, оператор экспресс-доставки решил, что здесь затевается крупная пирушка. Увидев трехсотграммовые банки, Егор поразился своей алчности, но аппетит разыгрался так, что не дал ему донести консервы до стола. Егор на ходу вскрыл клапан…

– Перспективы есть? – осведомился Андрей. – Через пять лет можно будет подать первое прошение о помиловании. – Перспективы… – повторил он, подставляя конвоиру запястья. – После пяти лет прошения разрешается подавать ежегодно, – сказал ему вслед Мейстер. За полчаса до посадки Андрею на голову снова надели шапку, затем спустили его по трапу, сунули куда-то в глухое нутро и под вой сирены повезли в порт. После броневика был катер. Андрея отвели в кубрик, пристегнули к креслу и задраили переборку.…

«Или это сон?» — мелькнуло заманчивое, расслабляющее. Нет, ни хрена не сон. Олег опомнился, что вода все еще льется, и вошел в ванную. И увидел за полупрозрачной занавеской голую женщину. Медленно словно он находился среди драгоценных китайских ваз, Олег попятился и, тихонько прикрыв дверь, погладил лоб. Теплый, но не горячий. Нормальный лобик. «Да ну, какая еще баба! — пристыдил его кто-то внутренний, безосновательно считающий себя умнее. — Олежек, ты спятил. Тебе б на самом деле бабенку,…

Улыбайся, – приказал он себе. – В своей плебейской куртке сойдешь за обкуренного арабского туриста. Два дня не брился, это кстати. Голубых глаз в темноте не разглядят. – Покиньте площадку, – процедил официант. – Сегодня площадка закрыта. Вы не видите?.. Вы не понимаете?.. Решив, что его действительно не понимают, он повторил требование на русском и английском. Тиль счел за лучшее промолчать и, взяв с подноса последний бокал шампанского, направился к стоянке аэротакси. Выбора не было: вертолет…

— А почему тогда нет связи? — “Лунь” — фотонный корабль, — объяснил Сибирин. — Отражатель и антенна у него совмещены. — Ясно, — сказал Павлов. — Хотя постой. Если “Лунь” находится в нашем районе и если у них просто авария двигателя, они могли бы добраться до нас на боте. — Безусловно, — сказал Сибирин. — Но Вершинин оставил бот на Альфе. Их орбилет стоит на профилактике, и горит программа исследования экзосферы. — Вершинин добр, — сказал Павлов. Он помолчал. — А что они еще сообщили? …

Усевшись неподалеку на камень, птица принялась наблюдать. Пусть не удалось подкрепиться, но это, по крайней мере, было интересно. Хоть какое-то движение. Камень, придавивший палец, неуверенно пошевелился. Следом за пальцем показалась целая рука. Как понял ворон, крепкая рука взрослого мужчины. Запачканная сажей и кровью, но по-прежнему сильная. Камни шевелились уже на довольно большом участке. Вскоре они уже вовсю ссыпались с разраставшегося бугорка. Ворон удивленно распахнул клюв. Да, не такого…

- Конунг возвращается, встречайте... Заскрипев, разъехались в стороны тяжёлые створки ворот. Челядь и воины, остававшиеся дома, высыпали наружу. Многомудрая Трюд вышла вперёд: сейчас она увидит мужа и сыновей. И пленника, за которым конунг ездил так далеко. Бёдвильд робко остановилась позади неё, в нескольких шагах... А Сакси, маленький и ловкий, словно бельчонок, проворно слез со своей сосны и во весь дух припустил по дороге в лес - встречать отца. Кому, как не сыну конунга, увидеть его первым!…

  Цыганка вытащила карту. То был аркан «Страшный Суд». Мы мрачно вышли. Потом Майерс заявил: – Какого черта?! Это всего лишь мнение одной цыганки. Это нас ободрило. Мы подняли головы. Мы решили консультироваться дальше.   «Ты сам сказал: „Яркий кровавый цветок расцвел у него на лбу“. Ты странно глядел на меня. Должна ли я тебя любить?»   Все началось так неожиданно. Усмиренные давным-давно орды мегентских ящеров начали внезапно плодиться благодаря сыворотке, подаренной им жаждущим власти…

Теперь Уингерт заметил, что существо – на самом деле робот, похожий на человека, если не считать пары мощных колес вместо ног. – Погоди! Давай по порядку. Жабы, примостившиеся у границы силового поля, пожирали его голодными глазищами. – Чего ты, говоришь, новая модель? – Робота – специалиста по розничной и оптовой торговле. Предназначен для распространения в цивилизованных мирах галактики товаров и материалов, изготовленных моим создателем – фирмой «Мастера Денсобола-2». – Резиновые губы…