Научная фантастика

Сочувствие? Угрозы? Возможные выгоды? Кэвершем все это отверг. Нарушив табу, он отказался от права на сочувствие. Угроза вызовет насмешки, а предложить ему нечего. Стимул должен быть потоньше… Он вспомнил, что молодые люди обычно сбивались в тайные общества. На примерах тысяч культур он убедился, что это – почти непреложная истина. Дома совместного проживания, наркотические культы, тонги, обряды сексуального посвящения – как бы это ни называлось, внешние проявления были почти одинаковыми: болезненное…

— Слышал я, — огрызнулся Гаррисон. — Ста пятьюдесятью милями южнее, — невозмутимо продолжал Ярвис, — равнина сменилась чем-то вроде плато, сплошь пустыня и оранжевый песок. Я прикинул, что мы были правы, когда предположи, что эта серая равнина, — Киммерийское море, а тогда эта оранжевая пустыня — то, что мы называем Ксантус. Если это так, то через пару сотен миль должна была появиться еще одна серая равнина, море Хрониум, а затем еще одна пустыня, Тайль I или II. И так оно и было. — Путц уточнил…

9 августа Этим утром я пошла в библиотеку, чтобы посмотреть старинные книги, но теперь, когда папы здесь больше нет и никто не может мне ничего объяснить, появилось многое, чего я просто не понимаю. Только что я увидела в книге изображение женщины, похожей на другую, которая часто подходила к моему окну, с такими же извивающимися руками. Под ним было написано: "Богиня Кали". Разве тогда, в старые времена, уже были другие? Папа говорил, что нет, что это пузырьки превращали людей в других.…

— Откуда он взялся? — Он подъехал по Эксетер-стрит. — С какой стороны? — Говорят, что со стороны предместья Уилкокс. — Вот уж добрых полчаса, как его лошадь все кружит по площади. — Он безусловно кого-то ждет! — Весьма возможно. И даже с нетерпением! — Он все время поглядывает в сторону Эксетер-стрит! — Оттуда, верно, и должен прибыть тот, кого он ждет. — Но кто именно? «Он» или «она»? — Хе-хе-хе! Он, право же, недурен. — Значит, свидание? — Да… Но не такое, как вы полагаете.…

Именно эта философия крутит деньги мира. Около времени ленча второго дня я был удовлетворен горючестью вещей и до ночи мы закруглились. Сцена горящего дома по сценарию шла при дневном свете, но для лучшего контраста мы всегда сжигаем по ночам. Солнечный свет добавить легче всего: полный спектр, параллельные лучи. Заставить светить солнце может любой идиот. И, кроме того, настоящий солнечный свет плохо выглядит на ТВ. Не считая золотых часов сумерек и рассвета, солнце — это липкое, кричащее создание,…

Конечно, в свое время я обрадовалась назначению на "Кашалот", считая, что обязана этим своему диплому. Капитан Лин не долго беседовал со мной, а потом передал меня своему помощнику Столлу. Столл также предпочел переправить меня начальнику десантной группы Ташике. Только потому, что весь состав группы находился в увольнении, Ташика сам занялся моим обустройством. Через час я стала обладательницей маленькой каюты и собственноручно укрепила на дверях бирку: "Ева Мак-Алистер, космодесантник". Каюта была…

Глашатаи в треск: "Да вы!", "Да кто!". Облаяли всячески да с перешибом: - Ужо вас, лябдей лядовых, Гельдып дубиной-то приголубит! Ладно, стерпели бы мужики... Да обнаружилась оказия - по бражному делу один глашатай в спальницу к вдовой лябде закатился. Та и возопияла. Мужики гуртом - туда. - Ботву прими... - попросили и за ручки из избы вывели. Да огорчили по лбу. Приятелям - под горячку добавили. Так глашатаи с Лябды лататы дали. Ну и еще с недельку по такому…

Но заглушить раздражение не удалось. Он сердито спрашивал себя, почему только Шейла, его внучка, понимает его, зажигается его идеями, умно, точно, тонко развивает их, а его ученики, соратники, в которых он вложил столько сил, лишь аккуратные исполнители его воли. Как хотелось иметь настоящих последователей! Бенц подумал о Клаузене. Тот все понимает, все сделает, но хоть бы капля интереса! Увы, Клаузена интересует совсем иное. Надо будет еще раз поговорить с ним. Тем более Клаузен сам начал этот…

-- Послушай, Сергей. Насколько мне известно, ты занимаешься теоретической физикой? -- Н-да, вроде этого, -- немного помолчав, ответил Сергей. -- Тогда какого лешего тебя занесло сюда, на край света? -- Да вот, прослышал, что старинный друг где-то здесь прозябает и, дабы он совсем не одичал, решил его навестить, а заодно напомнить, что в одном из уединенных уголков подмосковья в тишине лабораторий и кабинетов, никем не замеченный и никем не отмеченный, всеми забытый, даже преданным другом скромно…

Возьмем старую и в то же время развивающуюся науку - кибернетику, симбиоз современности с традицией. А теперь пошли дальше, - он нажал кнопку автоматического секретаря. - Слушай, Ас, загляни в персональную картотеку и скажи, работает ли хоть кто-то из моих знакомых на какой-нибудь фабрике, в каком-либо учреждении, лаборатории, связанных с кибернетикой. Только чтобы это было как можно ближе: мне некогда кататься черт знает куда. Секция автоматического секретаря замигала, и спустя секунду динамик…

Я вернулся в машину и включил зажигание. - Держи скорость около 35 миль в час и надень шляпу. - Это необходимо? Ты же знаешь, я терпеть не могу шляп, - Нет, надень. И темные очки тоже. - Сделал. - Хорошо. Я понимаю, почему ты не любишь шляпы - они приводят в беспорядок твои волосы. Но зато защищают голову от ветра. Я промолчал. Максина, как и все особы женского пола, порой была излишне назойлива. - Как движение? Трудно вести машину или легко? Шляпы полезны, они предохраняют мужчин…

Корабль снова вздрогнул и закачался на волнах. - Все в порядке, - сказал я, устанавливая панель на место. Несколько "коротышей", только и всего. - Похоже, действует, - буркнул Эсквит, глядя на экран монитора. Попробую связаться. - Он щелкнул тумблером. - Капсула, это "Аквина". Слышите меня? - Да, - прозвучало в ответ. - Что стряслось? - Короткое замыкание в блоке управления, - ответил он. Неполадка устранена. Какова обстановка на борту? - Все системы действуют…

Но было слишком поздно. Четвертым местом, указанным в рождественской открытке, которую я послал Дону в прошлом году, были книжная лавка Пибоди и пивная в Балтиморе, штат Мериленд. Соответственно, в последнюю октябрьскую ночь я сидел в ее задней комнате у последнего стола, перед альковом с дверью, ведущей в аллею. В сумрачном помещении женщина, одетая в черное, играла на древнем пианино, и музыка все вздымалась и вздымалась. Справа от меня в узком камине задыхался и дымил огонь, а над каминной…

— Возможно. Но настроение-то осталось. Может быть, из-за этого и пошло все прахом. — Ты серьезно считаешь, что здесь существовала жизнь, люди, цивилизация? — Иногда… Вмешался Макс: — Неужели тебе еще мало доказательств? Ах, Антон, Антон! — Пока не густо. — А каналы? Или они следствие эрозии? Осадочные породы! Существование морей! Вашата погасил начавшийся было спор: — Всем бы хотелось найти следы жизни. Ну что там у вас? Направьте объектив на Туарега. Вот так, хорошо. Довольно. Поднимайте!…

- Ага, - ответила девушка и простодушно предложила: - Хочешь, давай вместе? Игореха в нерешительности потоптался на месте (до сих пор ничего подобного никто так простодушно ему не предлагал), потом опустился на песок и от нерешительности же закидал девушку вопросами: - Тебя как зовут? Что читаешь? Давно приехала? Девушка ответила в тон ему: - Ирина. Мопассана. Вчера. - А я Игореха, - сказал Игореха. - Прыгун. - Кто? - Прыгун. Фамилия такая. А вообще-то я акванавт, - Игореха кивнул…

Всадники осторожно спустились с длинного ската и, проехав сквозь чащу покрывавших скалы колючих кустов со странными, как бы роговыми ветвями, очутились на ровном месте внизу. Здесь след виден был очень слабо, потому что земля лежала тонким слоем и единственным покровом была засохшая трава, торчавшая из почвы. Однако, зорко всматриваясь, свесившись с шеи лошадей и часто останавливаясь, всадникам удалось найти след беглецов. Попадались вытоптанные места, сломанные и согнутые стебли сухой травы и…

Наконец он начал говорить. Голос его все еще не утратил своего гипнотического действия, и после первых же фраз он снова почувствовал себя безошибочно работающей машиной, единственным назначением которой было разрушение. – Господа, это последнее наше совещание. Нам больше нечего планировать, нечего прикидывать по карте. Над головой у нас флот, который мы создавали с такими усилиями, которым так гордились, ведет свою последнюю битву. Не пройдет и нескольких минут, как ни одной из тысяч наших замечательных…

Кори и я были выведены на орбиту Земли на ракете-носителе Сатурн 16. Ракета была настолько огромной, что все журналисты и теле-радио-комментаторы называли ее не иначе, как Эмпайр Стейт Билдинг. Она действительно была просто фантастически-огромна. Старый носитель, Сатурн 1Б, выглядел бы по сравнению с ней просто игрушкой. Огромная пусковая площадка, выстроенная специально для Сатурна 16 на мысе Кеннеди, имела фундамент, уходящий на шестьдесят с лишним метров в землю! Мы сделали несколько витков…

Спустя лет тридцать пять, не меньше, я увидел это имя в газете на страничке некрологов под фотографией худощавой чернокожей дамы с облаком седых волос, в очках со стразами в уголках оправы. Это была Беверли. Последние десять лет жизни она провела на свободе, говорилось в некрологе, и она, можно сказать, спасла библиотеку небольшого городка Рейнз Фолз. Она также преподавала в воскресной школе, и ее любили в этой тихой гавани. Некролог был озаглавлен: «Библиотекарь умерла от сердечной недостаточности»,…

— Мама-папа, она всё съела! — сообщает нам дочура, отряхивая ладошку. Нечаянная Радость, облизываясь, наконец отпускает руку дающую, и Мауна немедленно заключает животное в объятия, как плюшевого медведя. Зверюшка сопит, но вырываться пока не пытается — во-первых, дочура заметно окрепла, и вырваться из её цепких ручонок не так-то просто, а во-вторых, не так это и страшно, поскольку выдирать перья из крыльев летучей сони малышка перестала. В последнее время отношения между Нечаянной Радостью и Мауной-младшей…