Новелла

Другая общая черта этих писателей — обращенность к быту в разных его аспектах и на разных социальных и даже географических координатах. Случается, что этот пристальный взгляд в повседневность приводит к дробной фактографичности. Но чаще всего, и это еще одна общая черта рассказчиков, объединенных сборником, им удается показать повседневность в таком ракурсе, что под ней угадывается нечто более существенное и глубокое. Во всяком случае, к этому они стремятся. А теперь, наметив некоторые пересекающиеся…

«Ишь, скромно как — „модернизированный таллинской конструкции”, — подумал Игорь Владимирович. — Знаю, какая там у тебя модернизация». Аванесов, будто почувствовав что-то, повернулся, блеснув белками больших, навыкате глаз, лукаво подмигнул и снова стал смотреть на старт. «Номер двенадцатый, мастер спорта Райюнчус, Ленинградский политехнический институт, автомобиль конструкции опытной лаборатории…» Тут Игорь Владимирович почувствовал на себе взгляд Аванесова, в свою очередь повернулся к нему…

Около двадцати лет назад мне довелось написать предисловие к сборнику румынских рассказов «Лето и вьюга», вышедшем в издательстве «Художественная литература», и я отчетливо вижу, как много воды с тех пор утекло… Преемственность очевидна, но налицо и разительная перемена. Сегодня рассказы румынских писателей намного разнообразней прежних по форме, их тематический диапазон гораздо шире. Доминирующие в пятидесятых — шестидесятых годах темы социального переустройства села, осмысления недавнего прошлого…

Прямо перед ним, справа, была Президент школьного совета Саэгуса Маюми. — Если быть точным — четырнадцать человек. Чего и следовало ожидать от ученика Коконоэ-сэнсэя, — прокомментировала глава дисциплинарного комитета, Ватанабэ Мари, которая располагалась в центре и была его руководителем. Она заинтересованно посмеялась над забавным случаем; данная реплика была сказана ею с долей иронии. И хотя выражение её лица было немного неискренним, но, скорее всего, она хвалила его. Маюми и Мари больше…

Annotation Книга прозы Глеба Горбовского, известного ленинградского поэта, лауреата Государственной премии РСФСР, представляет собой своеобразный жанр свободного литературного эссе, автобиографических заметок, воспоминаний о встречах со многими писателями — от Николая Рубцова до Анны Ахматовой, от Иосифа Бродского до Анастасии Цветаевой. ГЛЕБ ГОРБОВСКИЙ Вместо вступления 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 …

Гитлер Две пары Юг Второй сон. Отпуск Пруды Поликлиника. Скучно Калининград Писатель Пансионат Бесстыдницы Жених Осада Второй сон. Выговор Третий сон. Чулки Хаммурапи Газета Март Лото Опять! Второй сон. Выжимаю тряпку Третий сон. Читаю книгу Дверь Кольцо Балкон на Каретном Коллекция Второй сон. Реклама Сердца из мяса Врач Игрушка «Чайка» Возвращение Девочка Дорофеев и небеса Окна Дельфины Пуговица Перестановка Машины …

Оказалось, что, несмотря на его жизнерадостность, у Омри было совсем немного друзей. Его девушка, с которой они прожили вместе почти семь лет, передала мне жёсткий диск, хранившийся на компьютере Омри. Почему именно мне? Не знаю, может быть, потому что знала о моём пристрастии к литературе и хотела, чтобы память о её возлюбленном не исчезла вместе с ним. А может, потому что мы часто с ним беседовали и не меньше молчали. Что-то родственное было у нас с ним. На диске оказался дневник, где Омри подробно…

Annotation Где находится грань, которая очерчивает привычный для нас мир? И что творится за ее пределами? Быть может, она настолько зыбкая, что сквозь нее способно пробиваться волшебство, тонкой нитью вплетаясь в наши будни. «Запредельность» – сборник рассказов, смешных и немного грустных, коротких и длинных, невероятных и вполне обыденных. В них разные сюжеты и герои, но есть кое-что общее: действие происходит в нашем мире и окружающей нас реальности… простой и понятной лишь на первый взгляд.…

Батюшка во время этого церковного схода сидел в уголочке и все вздыхал горестно. А что он еще мог? Только молиться да свое «Господь управит» повторять — вот и все разрешенные возможности. По тогдашним законам он был наемником при приходе. Все решал староста, да двадцатка вместе с начальством областным, к слугам Божьим неласковым. Пригорюнились прихожане. И было отчего: от урожая зависели они все, и года голодные послевоенные хорошо помнили тоже все. Уже было почти решено отслужить молебен на приходском…

Один сидел и чиркал карандашом в своем блокноте, был он настолько худ и мал ,что одежда на нем была наверное куплена в «Детском мире», а , второй ,напротив был мускулист ,брутален и с ним Варя встретилась глазами. Глаза были синими. Она такие красивые глаза только в кино видела. Мужчина слегка улыбнулся, и Варе стало ужасно неловко и отчего — то стыдно. Она уронила сумку и когда поднимала ее, больно стукнулась о сиденье барного стула. Ей хотелось стать невидимой, она заспешила к выходу и Алена,…

Вокруг собрались дети, облизывающие пальцы, и путешественники; все предвкушали замечательную трапезу. – …Хотелось бы мне съесть самой что-нибудь такое, разочек… всего разочек, – с тоской произнесла Хоро, заметившая взгляд Лоуренса и решившая, по-видимому, что сейчас подходящий момент, чтобы высказать свое пожелание. Лоуренс выпрямился и, кашлянув, ответил: – Если память меня не подводит, однажды я угостил тебя целым жареным поросенком. Хоро тогда сожрала поросенка в одно горло; у нее все…

Другими словами - под плащом на тело не было надето ничего. Причину этого объяснить легко: перед сном Луиза надевала на себя только ночную рубашку. Поскольку она забыла взять этот предмет одежды с собой в поход, пришлось заменить его плащом. А если девочка надевала перед сном нижнее белье, то не могла заснуть, поскольку оно ее стесняло. Находясь в такой позе, Луиза грызла свой мизинец. И действительно, хотя фигура девочки именно в данный момент была до такой непозволительной степени сексуальной…

Следствия никакого не было: Борис и в милиции завсегдатай, знают там его. В пьяных драках милиция у нас исстари не копается. Несчастный случай в состоянии алкогольного опьянения, и все тут. Промельчинский переговорил с похоронным бюро и бесплатно выбил оба наших ритуальных автобуса; на бока их при свадебных перевозках накладывают алые рейки с алыми же фанерными бантами, а при скорбных — черные. На похороны Ане с лихвой хватило редакционных пожертвований. Пока Борисово тело лежало в морге райбольницы,…

Черный меч, который ремесленник Садре в Центории целый год вырезал из ветви Кедра Гигаса, «древа зла». Кардинал, девочка-мудрец, давшая мне место, где я мог отдохнуть и восстановить силы, а также обширную информацию касательно этого мира и заклинаний полного контроля над оружием. И, конечно, Юджио, мой лучший друг. Он был со мной все два года с тех пор, как мы начали свой путь из деревни Рулид… Я обучил его разнообразным навыкам мечника для прямого одноручного меча – известным теперь как «стиль…

Если же лекарство сразу не помогало — а это может случиться с самым лучшим лекарством, — то люди начинали чувствовать досаду на эту дорогую водичку из аптеки и на этого строгого доктора, который только входил, отдавал, не садясь, приказания и уходил. И тут появлялась на сцену мам Спеккбом. Она усаживалась и обстоятельно растолковывала, что с больным: причиной его болезни оказывались либо какой-нибудь «дух», например земляной, водяной, а то и трупный дух, либо «застрявшая капелька крови», либо…

Мне нравилось сидеть у окна и смотреть, как жизнь города течёт по залитому солнцем проспекту. Контраст между неспешными глотками кофе и несущимися за окном автомобилями успокаивал и настраивал на философский лад. Я как раз сидел у окна, когда в кафе ввалился здоровый, но весьма презентабельный детина в кожаном пальто поверх безупречного двубортного костюма. Подойдя к стойке, он осведомился усталым голосом: – Чем у вас можно опохмелиться? – Только шампанским! – рассмеялась одна из девушек за стойкой.…

«А значит – кто-то – обязательно – начнет – убивать». «Э? Как убивать? У каждого игрока есть нож, так что просто начните резать друг друга». «Хаа? Ты неспособен на такое? Тогда убей себя, кретин! Или ты не сечешь, что все человечество – замечательная раса, умеющая убивать саму себя без всякой цели?» «Этика? А, ты про эту невразумительную штуку, которая меняется вместе с обстоятельствами. Это она не позволяет тебе убивать? Меня от этого тошнит, но должен признать, это вполне может быть правдой.…

— Ах, вы! Пшш! Маленький!.. Всхлопнули руки, и зашумела трава. Сергей поднял брови и оглянулся. — Чего вы, Дуня? Где маленький? — Бабочку вашу спугнула! — объяснила девушка, и в ее нежном лбу и линиях губ дрогнули смеющиеся складки. — Ищу вас, а вы — вон он где… Маленький-то — это вы, должно быть, Сергей Иваныч… Делать-то вам больше нечего. — Ну, ладно! — хмуро улыбнулся Сергей. — Что ж такое… Поймал бы и отпустил, ибо сказано: «всякое дыхание да хвалит господа…» Дуня потянулась, ухватилась…

-Постреляют поблизости на трассе нашу колонну грузовиков, или что другое. Мы так дело не оставим.  Придем. … Мы обязательно должны отомстить.  Вот ближайшие кишлаки в панике и улепетывают, укрываются в горах. Тех, кто шмалял уже не найти, жители тоже попрятались. Раз мы пришли и эта операция возмездия, стреляем по глинобитным домам, крушим все подряд, ограды, дувалы, виноградники, сады, посевы.  Нам не стреляют в ответ, но те из разрушенных домов, куда им возвращаться? И очередную колонну опять обстреливают…

— Иди сюда, моя прелесть, — велел Равэ, — ароматы принес мсье Брокар, занятый в парфюмерии… Это моя дочь Шарлотта, — сказал Равэ, когда девушка спустилась в магазин. Шарлотта Андреевна (хотя отца ее звали Томасом) родилась в России и другой жизни, кроме русской, не знала; она считала себя русской, любила русскую поэзию, боготворила Пушкина. Брокар ей, кажется, понравился. Она увела его в девичью «светелку», показала альбомы, в которые от руки переписывала «Бориса Годунова», украшая пушкинские строки…