Поэзия

Юрий Влодов умер 29 сентября 2009 года. Тимур Зульфикаров. Первосвидетель Фрагменты эссе Юрий Влодов — поэт-скиталец. Рыцарь поэзии. Он скитается, странствует блаженно и хмельно среди друзей, врагов (не различая, впрочем, их от великой любви), городов, жен, любовниц, детей, учеников и учителей. И среди завистливых поэтов!.. Когда с ним общаешься — чувствуешь, что имеешь дело скорей с Духом, чем с плотью… Он глядит сквозь тебя куда-то вдаль… Быть может, он великий, безвестный, катакомбный…

устал от островов, блуждая в Карибском море. Может быть, Одиссей Итаку ищет опять. Этот отец и муж под сенью корявых ветвей кислого винограда слышал лишь “Навсикая” в криках чаек. Страсть или долг — нет конца этой древней войне, и она все та же и для морского скитальца, и для того, кто, домой собираясь сейчас, от песка отряхает сандалии, с тех пор, как оплакала Троя последний пожар и ослепший циклоп бросил камень в корыто. Из этого вала гекзаметры донес истощенный…

Гейгер. Эти трудные обязанности вы с честью выполнили. Беттина. Они были одновременно и трудны и легки. Вы – лучший друг отца, господин профессор, вы знали его задолго до меня и лучше меня; мне только в последние годы было дано по-настоящему понять его и приблизиться к нему. Вы представляете себе, какое значение имело для меня это время! И наконец такое счастье, такая награда за нее сделанное мной. Гейгер. Он стал теперь совсем прежним. Беттина. После смерти матери он словно ослеп. И должен…

Для мяне і сёння загадка, як у 1983 годзе, пры моцнай яшчэ савецкай уладзе, у савецкім запалоханым і дарэшты падкантрольным гарадку тысячы савецкіх людзей прыйшлі на вуліцу Савецкую, каб правесці ў апошні шлях несавецкую паэтку. Ніхто ж нікога з хаты не гнаў, з працы арганізавана не адпускаў. Наадварот, бралі на ўлік тых, хто падпісваў па-беларуску вянкі, хто збіраўся прысутнічаць на адпяванні ў царкве. І ўсё ж людзі прыйшлі. Як на маўклівую маніфестацыю, перамогшы вонкавы і ўнутраны страх, усім…

«Он сидит, пожёвывает сигару, забросив ноги на стол...» Он сидит, пожёвывает сигару, забросив ноги на стол. Ты думаешь: «Где он набрался этих киношных штампов? Зачем на нём эта шляпа и кожаное пальто? Ведь мы же не в Штатах...» Он что-то сигналит амбалам кивком коротким. Страх поднимается медленно от живота до щёк. Вываливаешь на стол строки,                   просишь сдвинуть сроки,                             обещаешь, что достанешь ещё. Он в сотый раз соглашается,…

В отличие от этих «повелителей судеб» Софрон Бурков в том же стихотворении откровенно и с гордостью говорит: Мне проще — мне любо наследство, Каким наградили меня: Я сделан из нужного теста, Со мною с младенчества-детства Душа-христианка моя. В ней мирно живут хороводы Всех прожитых предками дней — Их будни, веселья, заботы, Страданья, грехи и разброды С любовью соседствуют в ней. А корни мои — рыбаки-мореходы И белых, и чёрных морей! Софрон Бурков не…

Убегая от законной, Я с ружьем подался в лес, Где в корове незнакомой Вызвал стойкий интерес. Повздыхали мы сначала: Дескать, скучно, дескать, глушь, А потом она сказала, Что ее оставил муж. Что понизились удои В результате у нее. «Плюнь, — сказал я, — хуже вдвое Положение мое. Я как лошадь работящий, Говоря точней, красив.» А жена скрипит: «Скрипящий Ты диван. Без перспектив». «Сбрось, — мычит корова, — камень: Разводись, а я дождусь». — «Жди, — ответил…

* * * Над Фудзіямай — драконы бліскавіцаў. Цьвіце сакура. * * * Пацеркі пэрлаў — сьлёзы асірацелых рыбацкіх удоў. Уладзімір Арлоў * * * Грэйся, яшчарка, паміж цёплых камянёў. Доўжыцца жнівень. * * * Маленькі сьлімак задумаўся пра вечнасьць на цёплай рэйцы. * * * Няўжо, крыніца, ты дасюль ня ведаеш, як мяне завуць? * * * Узгорак, белы ад дзьмухаўцовых куляў, глядзі, не ўзьляці. * * * Там,…

The poet’ a ociation with Gumilev came to a tragic and hock ing end for the twenty year old girl, Returning from a meeting of the Sounding Sea-Shell in early Augu t 1921 Gumilev wa arre ted. Ju t a few day later Alek andr Blok, the hining light of Ru ian poetry, died. Vera along with the literary elite ol Ru ia attended hi tuneral and a few week later would attend ervice in the Cathedral of Kazan for Gumilev who had been executed by the Soviet . Like many other , Andrej Belyj, Mak im Gorkij,…

Тиф Как в тылу глубоком, в тыловой глуши, У пустынь под боком, в городе Карши Умирала мама от тифозной вши. Бредила-горела, и в бреду таком Распевала-пела тонким голоском, Истлевала-тлела, плакала тайком. А в тылу глубоком, а в тылу В сыпняке лежали на полу, А в тылу в ту пору голодали. Ни родных, ни близких — ни души, Но в Каршах, но в городе Карши Моей маме умереть не дали. Кто они, и где теперь они, Люди, обеспечившие тихо, Что живет положенные…

Как и мои родители, однажды я пришёл в Красный Крест. Тайно, естественно, как и они. Зачем — не знаю. Наверное, хотел понять их, ощутить с ними общность. Пребывание — службой и работой помощь нуждающимся не назовешь — в таких местах двулико: болью сжимает и холодит сердце и тут же наполняет огнём душу, трепет возводя в сотые степени факториалов. Кейптаунская миссия Красного Креста и Красного Полумесяца — крупнейшая в мире. Африка — гигантсткий Гарлем города с именем Земля. Родители всегда хотели…

Морем кажется Собака отпрыгивает от волны. Ребенок не слушает Тишины. Горизонт нарисован Карандашом На белом листе Ни маленьком, ни большом. Воды не касается ветерок — Где-то ходит Илья Пророк. Или Мысль о тебе одной Морем кажется, Тишиной, Злым ребенком, Бродячим псом, Затупившимся карандашом? * * * Приезжаешь В город такой — Машет Ленин Тебе рукой. И звучит Ручейками речь — И не слушай, И не перечь. Ходят по двое, Носят По полсвиньи — Не разберешь их, Свои,…

— Так жив он? — совсем растерялся доктор. — Кто? — Горожане тупо смотрят на него. — Декан! — Как жив, когда вам говорят, что умер, — заговорили горожане наперебой. — Уж и в газетах было извещенье. И колокол собора затрезвонил… Да вот он сам идет… — Кто?! — Свифт. Хоть у него спросите… Раздались громкие аплодисменты. Сопровождаемый пестрой свитой шутов и юродивых от здания собора показался высокий человек в черной сутане с белым пятном четырехугольного жабо. Глаза его закрывала черная…

З кнігі «Беларуская дзіцячая літаратура». Хрэстаматыя. Складальнікі М. Яфімава, В. Ляшук. Мінск. «Вышэйшая школа». 1996 г. ЛЯ ВЕЖАЎ НАВАГРАДКА Схавай ты, вежа, i мяне за шэры загрудак: пачуць бы, як ускалыхне вякі Наваградак... Маўчаць каменні i гара, хоць i варушацца... Няхай раскрыліцца зара з чырвонай ружыцы, — каб нашу памяць кветка-звон у шлях паклікала, каб ведаў кожны маладзён: зямля — вялікая; зямля вялікая, у нас зямля высокая,…

Этой славы Линдон не избежал. Его палиндромы стали классическими. Похоже, ни одна публикация о палиндромном творчестве не обходится без упоминания Линдона. И на проторенном Линдоном пути появились дорожные знаки. Линдон преуспел в составлении не только буквенных палиндромов, но и словесных, когда фраза прочитывается слово в слово одинаково от начала к концу и от конца к началу, а также «строковых» палиндромов, когда все стихотворение построчно можно прочитать с последней строчки до первой — так…

Вариант первый. Ты уселся в самолет одним из первых и успел удобно положить локти у основания подлокотника. Скромно, но властно. Вариант второй: это место уже скромно, но властно занял локоть соседа, и ты, как сиротка, пристроил свой локоть на краешке подлокотника. Вариант третий: твой сосед имеет очень толстые локти и очень наглый характер, а значит — он по-пахански занял весь подлокотник, и ты гордо и обиженно сложил руки на груди. И, наконец, вариант четвертый: толстый, наглый пахан — это…

— Тебе чего? — спросила она, как всегда немного в нос. — Слушай, давай этот портфель у тебя немного полежит. — А там что? — весело спросила она. «Счастливая», — позавидовал я ее безгрешности. — Там-то? Спички, — с напускным равнодушием ответил я. — Одни спички и больше ничего? — Больше ничего, — сказал я облегченно. — Покажи. Я, опасаясь и одновременно гордясь, открыл портфель. — Ух, ты! А где это ты взял столько спичек? Вот ведь зараза, уже что-то учуяла. А я-то думал, обойдется…

15 марта 2012 ЭДЕЛЬВЕЙС К Дарье Руслановне Белоствольная берёза На холме, грустя, стоит, Чудо, дремлющая грёза, Тёмной зеленью блестит, И при лунном освещеньи Ветви вьются на ветру, Нити длинные в крученьи Гладят изредка кору. Словно прядями густая Изумрудная волна Высоко бежит, мечтая, Вся прохладою полна, Будто дева молодая, Как лебёдушка на взлёт, Над рекой венок, гадая, На воду, подняв, кладёт. И всю ночь она в молчаньи Слышит звуки тишины, Родниковое…

– Вот счастливец! – Но ведь это же так просто! Ее доверчивое невинное сердце шепнуло ей, что я искренно люблю ее и уважаю, и вы, пожалуй, не поверите: полдороги она спала как убитая. Толстый римлянин. Но позвольте, господа римляне: как же мы теперь узнаем каждый свою? Мы похищали их в темноте, как кур из курятника. Из кучки примолкших сабинянок доносится негодующий возглас: «Какое гнусное сравнение!» – Тише: они нас слышат. Толстый римлянин (понижая голос до октавы) . Как же…

Медитация 9 «Должно знать, что война общепринята, что вражда – обычный порядок вещей, и что все возникает через вражду и заимообразно.» Через вражду здесь возникает все — Через огонь безумных войн летят народы — Даже у Бога светлое лицо — Заимообразно темнят наши невзгоды! Медитация 10 «Здравый рассудок – у всех общий.» Здравый смысл с рождения здесь общий — Как и Земля – подаренная Богом — В сужденьях с Гераклитом мыслить проще — О – нас – соединяющей дороге!…