Русская классическая проза

— Ась?.. — Отчего, говорю, комитет собачий у вас был? — повторил солдат в стеганой куртке, прибавив голоса. — Отчего? Кто ж его знает отчего. — То-то вот… Оттого, что у самих мозги курьи. Сами же выбирали, а вышел — собачий. У нас тоже заикнулись было: «Не позволим, расхищение достояния», так на другой же день слетели, новых выбрали. — Вот так не позволили!.. — Это тоже глядя по фронту: на одном хорошо было, а на другом беспорядок, не хуже северного. Там дюже плохо было. Поезд остановился…

Я углубился в лес. Под ногами, под колодником чавкала вода, а лошади все шли за мной и дышали в затылок теплым, винной свежести дыханием. - Не ходите за мной, - говорил я им. - О колодник ноги собьете. А они все равно шли по тропочке, пока я не замахнулся на них удилищем. Они смешались, попятились и нехотя повернули обратно. Меня окликнули, протяжно и печально, я остановился. Тишина. Туман. Может, это не человек был, а птица печалится, или надломилось дерево, или зверь какой кричит так? На…

На бельгийской границе не было ни души. Зато случился прокол в левом заднем, сразу за Льежем, и Рони, матерясь, снова менял колесо. Дипломат лежал в багажнике на виду, и конечно сразу же рядом остановилась полицейская машина, и дурак патрульный спросил вежливо не надо ли чего, козел мол ты. На что Рони мотнул головой, выдавая себя за неразговорчивого туриста. Ну, взял я машину на прокат в Германии, а говорить не хочу, да и не о чем, и так все понятно. Шина спустила, иди лучше преступников лови, говно…

Валерий Роньшин Разговоры Христолюбова с ламповым приемником 1957 года выпуска Христолюбов сидит в своей комнате, в полной темноте, на полу, прижавшись спиной к горячей батарее парового отопления, и, закрыв глаза, слушает радио. Старенький ламповый приемничек 1957 года выпуска. Радио говорит женским голосом: -- Вчера в Париже... -- В Париже, -- с восторгом шепчет Христолюбов. -- В Париже... -- А завтра в Сингапуре... -- говорит радио. -- В Сингапуре, -- пробует Христолюбов слово на вкус.…

Но прощай и ты, тайное, мужское, взрослое, животное, непонятное и непреодолимое, нечистое вожделение, ты, измена желтая, смертельная и всегда оставляющая в живых, прощай и ты! Я выдумаю это лучше, чем бывает на свете, потому что это правда, что, "полюбив, мы умираем"... Прощай и ты, страстное увлечение всяким новым лицом, новым местом, ты тоже прощай! Меня тошнит от моей наблюдательности и жадности, я переполнен накоплением - хватит. Надо отдавать, а не вновь и вновь брать с дрожью и жаждой…

-- Мой друг рассматривает тебя как очень хорошую кандидатку в жены своему сыну, - пояснил барон. - Мадлен, родненькая, ты же меня не слушаешь! -- Я слушаю, - возразила Мадлен. - Он хочет, чтобы я... о боже! Какой кошмар! Мадлен наконец осознала весь ужас сказанного дядюшкой. Она резко вскочила со стула, опрокинув тарелку. -- Я думаю, Мадлен уже сама может выбирать себе женихов, вступился я за нее. - К тому же отдавать свою племянницу сыну какого-то Г-М только из-за того, что вы с ним друзья...…

- Валя, Валя-Валентина! - прервало его размышление хриплое пение. - Все в тебе, ну все в тебе по мне. Ты, как елка, стоишь рупь с полтиной. Нарядись - повысишься в цене! Саранцев нахмурился и обернулся. Игривый куплет исполнял, как и следовало ожидать, его случайный сосед по скамейке. - Что, не нравится? - радостно засмеялся он, видя, что Саранцев раздраженно обернулся. - А я вот такой человек. И всех, кто мной недоволен, посылаю в одно интересное место. Саранцев решил не связываться и отошел…

"Не кабыздох, а породистая! Овчарка! Понимать надо! " "Как же -- сразу видно! " -- Согласилась мама, но каким-то странным голосом. "Гав! " -Принял участие в разговоре комочек тоненьким голоском. Валька опустил его на пол. Он клюнул носом два раза, напустил лужицу, повернулся, понюхал, что натворил и смылся под кровать. "Этого еще не хватало! " -- Зашумела мама. -- "Ступайте конуру мастерите во дворе... " Щенок оказался смышленый и покладистый.…

Одни сугробы Белобоки, Белолобы. И сугробы великаны Все курятся, Как вулканы. Поднимаются дымы, Появляются дома, Из-под снега постепенно Пробивается антенна, Два железные уса В дом впускают чудеса! Смотрит глазом голубым Целый мир В каждый дом. Через реку зимник чистят, Мост морозом прочно сшит, Почтальон стучит плечистый, С почтой за два дня спешит. Снегири не умолкают, Песню новую нашли, Повторяют, Повторяют: - Тюр - ли, дюр - ли, Дюртюли!…

- Перестань, сынок, - Вовка услышал мамин голос. - Тут и без тебя треску хватает. Скоро придем - вон огни впереди. - Точно! Пришли, считайте, - отозвался дед. - Овражек минуем - и дома. Эвакуированный - Эй, ребя! Эвакуированный! - Вовку обступили ребята. Тот, что кричал, наверное, был рыжим или белобрысым. Все лиццо в веснушках, а маленький нос пуговкой покраснел от момроза. Он стоял впереди всех и рассматривал Вовку. - Тебе сколько лет? - Шесть, - ответил Вовка нерешительно. - Ты…

А нашим старухам некуда выйти с кефиром, в Москве кефира не надо, поэтому с утра они садятся по переходам метро просить надбавку к пенсии, а к вечеру возвращаются в маленькую квартиру на "Пражской". Запах после дождя, особенно вечером, в теплую погоду, говорил о том, что вот-вот начнется море, а близость сада и железной дороги и даже иногда случайный плеск воды еще раз подтверждали предчувствие. Но море все никак не начиналось, один только машинист в пустой электричке объявлял: "Станция…

Когда дядя вернулся, по его хмурому широкому лицу я понял: пищеварение далеко не закончено. - Ну вот что,- сказал он, пристально оглядев свой стул и затем садясь,это все чепуха, что я ходил. Мог и не ходить. Сунуть тебя я, конечно, в любую комнату сунул бы - со мной никто ссориться не будет. И матрац найдем... Но через два дня узнает Праскухин. Ведь у всего вашего брата пер... пер...- Он сморщил лоб и пощелкал пальцами.- Слово забыл! Хорошо один ваш критик сказал недавно в актовом зале, когда речь…

Затем, приступая к обличению меня в глумлении над народом непосредственно, мой рецензент высказывает несколько теплых слов, свидетельствующих о его личном сочувствии народу. Я верю этому сочувствию и радуюсь ему; но думаю, что я собственно не подал никакого повода для его выражения. Посмотрим, однако ж, на чем зиждутся обличения рецензента. Во-первых, ему кажутся совершенным вздором (кстати: слово "вздор", как критическое мерило, представляется мне совершенным вздором) названия головотяпов, моржеедов…

Практика – это тоже своего рода божество, которое выведет их из умственного оцепенения и даст смысл их невнятному бормотанию. Там, в этой насыщенной азбучными испарениями атмосфере, среди недомолвок, справок, противоречий и колебаний, они, кроха по крохе, соберут себе сокровище гораздо более прочное, нежели то, которое могла бы дать наука. Там, на боках Петров и Иванов, юрист уяснит себе понятие о мере наказаний; там финансист воочию убедится, что кредитные билеты сами хорошо знают карманы, в которых…

Где-то среди голых стен и скрывался злоумышленник, впрочем, превосходно всем известный. - Митька, - сказала тетя Нюра, Пашина соседка по усадьбе слева, подходя к колодцу, - милиция по нему плачет. - "Милиция"!.. - донесся саркастический вопль из-за плотно сбитого дощатого забора. - мальчишка без отца-матери растет, - запричитали дальше, - чуть не потонул из-за сглазу. Мало вас, ведьмачих, палили. - Чего? - задохнулась тетя Нюра. - Кошку давай! - заорал Бармалей, и Танька Мурманчиха…

Алеша сначала хотел рассказать все как было. Что он кидал в кота, хотел выбить коту глаз, но Алеша - еще маленький мальчик и как следует кидать мячик не умеет, поэтому попал в чашку. Так случилось. Это правда. И доказательством тому глазастый кот и разбитая чашка. Но когда пришла мама и увидела разбитую чашку, и спросила: кто разбил чашку, Алеша сказал: не я! И мама начала ругаться на Алешу. Красивый остренький пупырчатый язык летал между белых зубов, касаясь влажных красновато-фиолетовых губ.…

- Это ваш дом? Не думал, что вы живете так близко. Я не буду напрашиваться в гости, как и обещал. Но...если нам встретиться еще раз? Могу я вам позвонить? И что мне было делать?! Попрощаться с ним, оставив номер телефона? Будь на его месте любой другой, я бы так и поступила, а тогда вдруг запаниковала: "А если он не позвонит? А если я его больше не увижу? Решайся, Ольга, решайся!" Заикаясь от волнения и улыбаясь несколько перекошенной улыбкой, я предложила: - Может, все-таки поднимемся…

— Ну так по крайней мере вы не встретите теперь литераторов. Пойдемте! Но знаю, эта ли причина или другие, более красноречивые доводы поэта убедили меня согласиться на его странное предложение; но дело в том, что я действительно по его примеру вооружился галошами, надел плащ, У мы вышли на Английскую набережную. Бесполезно было бы описывать все мучения подобной прогулки, во время которой одною рукою надобно было держать шляпу на голове, а другою беспрестанно закутываться в плащ, срываемый с плеч…

"Шикарный вид из окна приемной Облисполкома!" - записано в моем дневнике первой фразой. Именно с созерцания этих видов, а также многочисленных с трудом приоткрывающихся дверей и галстуков, занавешенных пиджаками, начинался наш путь в Армению. Об этом участке пути не знает никто из наших ребят-спасателей - мне, как командиру и зачинщику, пришлось пройти его водиночку. "Сидим на мешках и пытаемся улететь в Армению" - это вторая фраза. И больше ничего за три последующих дня!…

- Мне тоже! - согласился мальчик своим тоном. Котенок замурлыкал, щенок завилял хвостом, потому что они тоже захотели есть и тоже уже вполне привыкли к непривычной обстановке. - Докладную напишу, заявление подам! - яростно угрожала Баба Яга неведомому слушателю. - Лихоманку подошлю. Будь здоров, дорогой! Ухо-на-завяз. Баба Яга еще немного потопталась за печкой и вышла, завязывая на тощем животе лямки засаленного байкового халата. - Может, у меня насморк? - бормотала она, подозрительно…