Русская классическая проза

И как всегда, как сотни раз, вдавила в скамейку подъемная сила. И чуть закружилась голова. Ник каждый раз знал, что так будет, и все равно каждый раз немного удивлялся. И радовался. И еще, когда все вокруг - зеленые деревья и белые цветы - начинали дрожать и расплываться, отчего-то становилось чуточку жутковато. Но сразу проходило. Тогда, когда появлялся справа и слева в поле зрения широкий размах серебристых крыльев. Первый раз, когда так случилось, Ромка даже не удивился. Только засмеялся тихонько…

- А пескари ведь тут у меня клевали, - не уверенно заметил Алеша. - Во-первых, не пескари, а пескаришки-несмышленыши. Ведь чем рыба крупнее, тем опытнее, больше опасается человека, всего, что движется по берегу. Кстати, рыба не отличает человека от животных или предметов. Если, например, рыболов замер около удочек, он не враг, корова шагает по берегу или мелководью - она враг. Разные виды рыб по-разному пугливы. Так, окунь не обращает внимания на многое из того, что может привести в панику, скажем,…

"Попался!" - подумал Витька, схватил шоколадку и печенье и скорее пошел к выходу. - Постой! - закричала продавщица. Витька остановился ни жив ни мертв. - Сдачу забыл! У Витьки отлегло от сердца. Он взял несколько медяков и выскочил из магазина. Вечером Саша заметил пропажу полтинника. Все всполошились, пришел воспитатель, стал допытываться, кто взял, но никто не признался. Тогда Саша сказал: - Наверное, я сам его где-нибудь потерял. Тем дело и кончилось. Пришла весна.…

Художник со сложившимися эстетическими воззрениями и пристрастиями может оформлять и трагедию, и кабаре, и балет. Он всегда узнаваем "по почерку", по стилю. Разнообразие жанров - отнюдь не эклектика, а возможность выразить себя, свой дар полнее и шире. Прекрасный тому пример - оформление постановок для дягилевских "Парижских сезонов". В этой связи следует, наверное, подумать о сегодняшнем дне. Сегодня в России гипноз имен передвижников или русских авангардистов оказывает, на…

УБОРЩИЦА. И что таперича буде? КОПЫЛОВА. А ниче не будет! УБОРЩИЦА. Будет. В тюрьму посадют... На три года. КОПЫЛОВА. ( испуганно ) Да не посадят! У них и так тюрьмы киллерами разными переполнены! Может, компенсация будет денежная. Зинку, знашь? - так вот, она тоже палец отрезала... Правда, ее за этот палец трясут... УБОРЩИЦА. ( Смотрит на палец.) За этот? КОПЫЛОВА. Да нет... Еще тот, другой... ( Грызет ноготь.) Тем временем, радиоспектакль продолжается. ГОЛОС ДИКТОРА. Верона.…

ПЕТРУНИН. Так... У меня же... с гулькин нос... в сортир с плоскогубцами хожу. И не тыкает совсем... ПЕТРУНИНА. Значит, один раз тыкнул. Прекратим этот разговор! ПЕТРУНИН. Смотри, Валя! ПЕТРУНИНА. Смотрю, смотрю. Вон только что мужика в сарае спрятала! ПЕТРУНИН. Дай на пиво? ПЕТРУНИНА. Угу. Сейчас. Только в сберкассу сбегаю. ПЕТРУНИН. И зачем я с тобой живу? Голова же болит! ПЕТРУНИНА. Нечему там болеть. Рассолу попей. ПЕТРУНИН. Убью я тебя когда-нибудь. Или с собой чего сделаю. …

Дмитрий Павлович внимательно прочел письмо и спросил! - Напишешь ему? - Нет, - ответила Софья Яковлевна, - терпеть не могу переписываться. Потом все это было так давно, и я так мало знаю его, что мне абсолютно неинтересно. Писать письма Софья Яковлевна действительно не любила. И, главным образом, потому, что она писала безграмотно, хотя в свое время и прошла курс гимназических наук. Всякий раз, когда ей приходилось с кем-нибудь переписываться, она просила мужа, чтоб он выправил ошибки. …

Через трое суток на место выставленной итальянской рамы было вставлено - под пристук молотков и топоров - новое, несколько необычно окнообразное нечто. Вся верхняя часть оконной плоскости была затянута расфрамуженным диктом; только внизу, у подоконничьего ската, выгибалось маленькое оконце под застекленной створой; над оконцем снаружи четкой чернью проступали буквы: КАССА, изнутри же, готовая опуститься по первому движению пальца, желтела закассовая дощечка. Рабочие направили раму, получили чаевые…

И вот тогда Совет мудрейших решил запретить раз и навсегда дружбу с людьми. А тот, кто отважился нарушить этот закон подвергался жестокому наказанию отречению (у вас это называется высшей мерой). И уже не одну сотню лет наш народ подчиняется этому запрету. А всякие гномы, лешие, кикиморы и прочая живность, живущая в ваших сказках - это лишь смутные воспоминания о той поре, когда мы дружили друг с другом... Так вот, сидим мы как-то на берегу, а Капитан и говорит. - Слушай, Непоседа, а как ты думаешь,…

БУБЕНЦОВА. Да вы что?!.. Да вы знаете, что за это полагается?!.. Вы же обманываете родное государство!.. КОНЯГИН. Вы мое родное государство не трогайте!.. Вы тут человек новый, а я за него, можно сказать, все свое здоровье положил!.. Алевтина!.. Тащи документы!.. Да у меня почетная грамота от самого шурина Никиты Сергеевича!.. Шалишь!!! Меня на мякине не проведешь!.. У меня все справки есть!.. Давай. Алевтина!.. Вот!.. Это контузия!.. Это травма!.. Это нога!.. Руки, голова!.. Смотрите, смотрите!..…

Из дымки льющегося из окна солнечного света материализовалась невысокая девушка, в скромной, по представлениям современных девушек, блузке и некой профанации юбки, предлагающей для обозрения загорелые ноги, обработанные эпилятором. Она глуповато улыбалась. - Привет! - лучезарная улыбка стала ещё шире. - Здрасьте, - мрачно поздоровалась Ника. - Ты на сочинение? - улыбчивая не собиралась отвязываться. - Нет, у меня урок фигурного катания. Девушка с удивлением колыхнула ресницами, удлиненными…

"Господин, - заговорил наконец один из них с робким доброжелательством. - Вот скоро приедем в N-ск, уж вы, пожалуйста, там со смотрителем поаккуратнее". "А что?" - переспросил я неохотно и с безотчетной досадой. "Да так... Характерный очень..." "А, черт с ним, с его характером, - огрызнулся я. - Мне-то какое дело". Провожатый смолк. Наша повозка ехала уже между какими-то повалившимися заборами, пустырями и покосившимися лачугами. Город оставался вправо,…

- Ай-яй!... - заверещал кабатчик и прикрыл ухо ладонью. - Юн ты, Ярошка, зелен, чтобы вопить эдак разбойно. Оглушил!... - Отмерь, - вскинул вихрастой головой Ярошка. - То можно, - торопливо мигая, сказал кабатчик. Ярошка взял чарку, запалил огарочек и уселся в дальнем углу. Выпив чарочку, он вытащил из-за пазухи замусоленную трубку пергамента, бережно разгладил его ладонью на лавке и, водя грязным бородавчатым пальцем, что-то невнятно бормотал. По пергаменту синяя лазурь разлилась толстыми…

Три года назад я стал мастером спорта по туризму, а так как считается, что мастер спорта - это не только спортивное мастерство, но и определенные моральные качества, то я , наверное, ими обладаю. Я не боюсь холода, усталости, я могу таскать тяжести по четырнадцать часов в сутки и преодолевать психологическую несовместимость. Если надо, я могу заставить встать на ноги и идти насмерть уставших людей, я могу принимать решения и не боюсь чувства ответственности. Все это так, и все неправда, потому…

Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Все, открывайте глаза, многоуважаемый пустой зал. Это совсем не страшно и пока еще - далеко. Но она уже пришла на просмотр и спит рядом с вами... Пока она спит - вам будет без нее грустно. Потом вы помашете перед ее лицом руками, Она проснется и уйдет навсегда К своему мужчине. Не причесываясь. И Вам будет без нее легко... ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Поезд, следующий из пункта отправления в пункт назначения. Группа студентов в сопровождении руководительницы возвращаются с полевых работ. Четверо юношей в…

Наконец, командир, после заключительного рукопожатия, оставив свою жертву в наиболее удаленной от туалета точке маршрута, возвращается восвояси. Проходя мимо меня, выполняющего стойку, он бодро хмыкает и снова отпускает мне грехи. Только секунд через двадцать в коридоре слышится топот. Я гляжу вслед бегущему. Проходы пусты, никого. Все перестраиваются. Недоумевать некому, ну и для паники - пока еще не время. * * * Через пару дней, а потом и еще неоднократно, я видел генерала, прогуливавшегося…

Феррах вышел и отдал распоряжение. Следом за ним в шатре появился пожилой раб, иссушенный солнцем. Не разгибая спины, он поставил перед женщиной на низкий столик поднос с едой и, пятясь, выскользнул из шатра. Глядя на ферраха злыми, черными маками очей, она опрокинула поднос. Феррах хлопнул в ладоши. Потом откинул полог входа и жестом приказал ей подойти. Кровь не растекалась по песку, он мгновенно впитывал ее, только стал темным до черноты. Тело раба еще вздрагивало в агонии. Она отшатнулась и…