Сказки

– Ура! – закричала Маришка. – Едем все вместе! – И она, взяв за руку Уморушку, побежала с ней в магазин покупать подарки Шустрику и всем-всем. А вечером в семнадцать ноль-ноль по московскому времени от первой платформы светлогорского вокзала отошел пассажирский поезд Светлогорск-Карачарово. В плацкартном вагоне № 12 в одном из купе сидела шумная компания: три старичка и две бойкие и веселые девочки. У всех пятерых билеты были куплены до маленькой промежуточной станции «Апалиха». – Отдыхать, наверное,…

– Верно, Брифтрегер! Кому же еще могут прислать письмо-привидение, как не гнэльфу-привидению! Вы – умница, Брифтрегер! – Спасибо, господин Постмахер… – Не за что… Вы заслужили добрые слова, мой друг! А теперь, будьте любезны, доставьте это письмо лично господину Макси! – Мне идти к привидению? Да к нему никто из гнэльфов не ходит! – А вы, Брифтрегер, сходите, – исполните свой долг. – Начальник почтамта протянул прозрачный конверт побледневшему помощнику и добавил на прощанье: – Если с вами…

– И точно «Гаряваря».. Это кто же такое? – Не такое, а такие, – поправила ее Маришка. – Дядя Гаря и тетя Варя. А Митенька их сынок. И тут только до нее дошло: – Так, значит, он все-таки приезжает? – Как видишь. – Почтальонша покрутила телеграмму от загадочного Гаривари. – Пятого, в семнадцать тридцать. Она развернула вторую телеграмму: «Ждите пятого буду не буду пятого не ждите Гвоздиков». Прочитав текст телеграммы, тетя Нина Николаевна вдруг пошатнулась и ойкнула: – Ой!.. Голова…

Вовка – мой настоящий, самый лучший друг. Мы с ним очень непохожие: я сам по себе тихий, даже застенчивый. Хотя нет, осторожный. А Вовка наоборот, отчаянный и бесшабашный, «сорвиголова», как говорит его мама. Мы учимся в параллельных классах, и даже в спортивные секции ходим разные, Вовка – на бокс, а я – на шахматы (так папа мой захотел). Но у нас есть общее дело: гулять по разным улицам и переулкам, пустырям и свалкам, воображая, что мы путешественники или исследователи, или даже великие первооткрыватели…

Теперь вы, наверно, уже догадались, что хозяин кота Бурбама был портным. Он произнес грозную портновскую клятву, но сапожник только головой покачал. — Слушай, даже если ты сумеешь ее поймать и остричь, кроме рыжей собачьей шерсти, у тебя в доме ничего не прибавится. Надо, чтобы она сама этого захотела. Только тогда ее шерсть превратится в золото. — Ну и чудеса! В таком случае надо сделать ей подарок. Перед хорошим подарком никто не устоит. Даже наш бургомистр. — Она устоит,— ответил сапожник,…

Папе захотелось пить. Возвращаться обратно в квартиру — плохая примета. И он попросил сына сбегать в супермаркет, вот здесь, рядом, в трех минутах, через дорогу. И Димка побежал. Помчался стремглав, потеряв всякую осторожность. То ли от жары, то ли от томительного ожидания поездки... Визг тормозов он услышал у самого уха, почувствовал сильный удар в ребра и бедро... И все потемнело, поплыло, исчезло... Невероятный везунчик — Димка умудрился попасть под машину «скорой помощи», что мчалась на вызов,…

Медведь Бум-Бу-Бум поднял лапу и показал на Зигфрида Брукнера. — Бум-бу-бум, бум-бу-бум, — сказал он взволнованно. — Ага! Вот оно что! Зигфрид надел красные подтяжки. Дело в том, что подтяжек у широкогрудого льва было две пары. Серые и красные. В особо торжественные дни он надевал красные. — Ну ладно, подожди, не стони, расскажи нам наконец, что с тобой случилось! — повернулся к нему Микка-Мяу. — Зуб, — прошептал лев Зигфрид Брукнер, — зуб! У всех по спинам побежали холодные мурашки. Так вот…

— Один раз я жевал коробку от конфет, — ответил другой, — но она меня не приветствовала. — Давай попробуем, — сказал первый. Они не шутили. Коты бывают злые. Плохо бы мне пришлось, но в подворотню вбежал лохматый нёс. Он увидел котов и зарычал: — Опять пришли в мою подворотню? Коты зашипели, пёс стал их гнать, а я почти без сил выбрался из подворотни, прислонился к какому-то ящику и тут услышал скрипучий голос: — Глубокоуважаемый путник, точнее сказать. путешественник, а может быть, просто прохожий……

Как только они вышли в море, несколько рыбаков пересели в лодку и принялись грести в сторону от баркаса, чтобы поставить сети. По-прежнему стояла хорошая погода, хотя волны были здесь выше, чем в лагуне, защищенной ожерельем островов. Понятно, что об опасности никто не думал. Лодка у них была добротная, к тому же они были привычны к морской стихии. Вскоре те, кто оставался в баркасе, заметили, что море и небо на севере внезапно почернели. Рыбаки догадались, что с севера идет шторм, и принялись звать…

Не было такой шалости, которую бы не придумал Гуд. По ночам он вместе с другими мальчишками лазил по садам, обрывая фрукты и безжалостно ломая ветки деревьев. А порой сельчане с ужасом доставали из колодца огромных щук, а в кроватях находили жаб и ужей. Мужчины хмурились, видя такое безобразие, ну а женщины, конечно же, пугались до обморока. За такие проделки Гуд получил от односельчан прозвище Бессердечный. Но мальчика это вовсе не огорчало. Наоборот, он очень гордился своим прозвищем, которое…

Бог горы и рыба-окодзэ  В далекие времена жили в одной деревне очень богатые люди. Почему они были такими богатыми? Да потому, что дружили крестьяне той деревни с самим богом горы. Вот и помогал он им хороший урожай вырастить, вредных насекомых да темные силы отогнать. Каждую осень уходил бог в горы, и оттуда, сверху, за деревней присматривал. А весной он обязательно вниз спускался и в деревню приходил. Ждали его крестьяне с нетерпением - никогда без бога горы рис на поля не высаживали, потому…

— Ничего я ещё не знаю, не умею… — пожаловался мальчик. — Это не беда! Ведь и высокую башню начинают строить с самого низу. Камень за камнем кладут, и подымается она до самых облаков. Садись сюда, вот твоё место. Начал Вакамацу учиться. Мальчик он был понятливый, всё на лету схватывал. Скоро обогнал он в ученье всех других школьников. А сын богача, Дзиро, завистливый был. Пошёл он жаловаться своему отцу: — Неужели ты позволишь, чтобы этот малыш Вакамацу верх надо мной взял? Все меня засмеют.…

А младше брат вскоре ремеслом отца овладевает. Последняя сестра блудничает, да окружающих дразнит, им подражает да вредничает. А отец её любит, души в ней не чает, да от остальных желает избавиться. Тяжко жить отцу. И свою злость отец на младшего сыночка сваливает. Сынку тряпкой попадает – за невидение ремесла да за неумелые ручки. Да за то, что у отца ничего не получается. А сам тоскует по своей хозяйке, украдкой плачет. Опосля сынок чудеса в своем ремесле делает, и отцу это не по…

– Посмотрите! – прошептал он, вытянув руку. Муфта и Моховая Борода разом взглянули туда. – Это же… это же… От волнения Муфта не мог продолжать. Ноги его ослабели, и он опустился на край канавы. – Это же крысы, – сказал Моховая Борода. И точно. Шурша травой, к развалинам спешило не меньше тысячи крыс. Они бежали плотной массой, и чуть не каждая держала что-нибудь в зубах – корку хлеба или кусочек сыра, лоскут материи или кожи, кусок мяса или ещё что-то. А несколько крыс, перевернувшись на спину,…

И торжественным голосом он прочитал: – «Мы все ещё помним минувшие дни, когда весь город страдал под властью мерзких крыс. Крысы грызли нашу пищу, уничтожали наше имущество и пугали наших детей. Мы были на краю гибели. Но тут появились накситралли…» – Накситралли! – воскликнул Полботинка. – Это, наверно, мы! – Выходит, что так, – кивнул Муфта. И продолжал читать: – «Бесстрашно выступили накситралли против крыс. С поразительной ловкостью они ввели в город огромную армию кошек, которые налетели…

- Ого! Так они еще и дерутся? - испугался Бобик. - Да нет! Как они могут драться! - Ты ведь сам сказал - бить! - Бить - это значит звонить: бом! бом! - А, ну так бы и говорил! Бобик увидел на столе гребешок и спросил: - А что это у вас за пила? - Какая пила! Это гребешок. - А для чего он? - Эх ты! - сказал Барбос. - Сразу видно, что весь век в конуре прожил. Не знаешь, для чего гребешок? Причесываться. - Как это - причесываться? Барбос взял гребешок и стал причесывать…

«А вдруг он запоёт?» – нашлась Любава. «Ну и что, попоёт и перестанет», – успокоила её Мама. «Я буду разговаривать с человеком, а помидоры будут петь в моём желудке», – опять нашлась Любава. «Ты думаешь?» – испугалась Мама. «Я уверена!» – с пафосом воскликнула её находчивая дочь. «Тогда поешь гречневой каши. Я пробовала, она не поёт», – твёрдым голосом предложила Мама. Любава поняла, что от гречневой каши ей избавиться не удастся. Она не заметила, как под соловьиную трель умяла три тарелки каши.…

Каждое утро Мама просыпалась мокрая от слёз. Через три дня и три ночи она поняла, что больше не вытерпит душевных мук. Но первой «сломалась» Любава. И это неудивительно: не может же человек питаться одними бананами, как бы он их не любил. Папе ничего другого не оставалось, как отправиться в Магазин говорящих вещей с фломастером в кармане. Что касается самого виновника семейных страданий, то он всю дорогу оскорблённо молчал. Хотя ему это было нелегко. Папа пытался с ним объясниться, как-то оправдаться,…

И как будет слуга Личарда у короля Додона и вошел в королевские палаты и положил грамоту на стол пред короля Додона. И король Додон грамоту принял, и распечатывал, и прочитал, и покивал главою, и рассмеялся, и почал говорить: «О слуга Личарда! Что государыня ваша меня смущает? А уже она с королем Гвидоном и детище прижила, храброго витязя Бову королевича». И слуга Личарда почал говорить: «Государь добрый король Додон! Вели меня посадить в темницу накрепко и поить и кормить довольно. А ты, государь,…

Весело бежала по широкой дороге лошадь, так же крепко спал старый аробщик, и голова его качалась во все стороны. Но вот арба с шумом въехала на базарную площадь и остановилась. Ибрагим соскочил на землю, потряс аробщика за плечо: — Дядя Абдулла, проснись, приехали! Старик проснулся, поглядел вокруг непонимающими сонными глазами и, приложив к уху руку, закричал: — А?.. Чего? Так вот почему он мог спать всю дорогу под громкую песню пассажиров! Аробщик Абдулла был глухой. — Чего? Зачем арбу…