Социально-философская фантастика

Машина поморгала лампочками и с облегчением выплюнула пачку перфокарт; команда была сформирована. Капитан Майкл Брант, командир и первый пилот, астрогатор, запасной повар, запасной фотограф, инженер ракетчик. Доктор Уинифред Коуберн Брант, сорок один год, семантик, медсестра, завхоз, историк. Мистер Фрэнсис Сини, двадцать восемь лет, первый помощник, второй пилот, астрогатор, астрофизик, фотограф. Доктор Ольга Ковалик Сини, двадцать девять лет, повар, биохимик, гидропоник. Доктор Уорд…

Впрочем, их помощь только в том и заключалась, что они, быстро осмотрев окрестности, перенесли свои виллы с своими мастерскими в другие, ничуть не менее живописные места. Сделала это и Таня. Гости дома Мельниковых остались, где стояли, а вот сам он перенёсся на противоположный берег Пшехи и был поставлен вместе с большим садом на вершине горушки напротив латифундии. Рядом с ним в прежнем порядке выстроились виллы их ближайших друзей. Всем сразу стало интересно, что задумала спутница жизни отца народа…

Били нас нещадно. Не многие выдержали. Но я стал первым ловцом во всем округе. Хорошо зарабатывал». Состарившись, Бальтазар оставил опасный промысел искателя жемчуга. Его левая нога была изуродована зубами акулы, его бок изодрала якорная цепь. Он имел в Буэнос-Айресе небольшую лавку и торговал жемчугом, кораллами, раковинами и морскими редкостями. Но на берегу он скучал и потому нередко отправлялся на жемчужный лов. Промышленники ценили его. Никто лучше Бальтазара не знал Ла-Платского залива, его…

Об одном из таких людей мы сейчас и расскажем. Он имел доступ к такой связи. Глава первая, в которой мы знакомимся с Вальтером Вальтер — так звали нашего героя. Это был мужчина довольно преклонного возраста, а именно пятидесяти семи лет. Он выглядел так: высокого роста, худой блондин с прямым выставленным вперёд носом, под которым у него красовалась щёточка светло-жёлтых усов. У него были строгие голубые глаза, которые выглядывали из-под светлых бровей и вместе с усами и носом создавали…

Томас, впрочем, понимал, что Терезу убрали от глэйдеров не без причины. Большая часть из них — подростки, шанки, доверять которым нельзя, а Тереза — девушка. «Тебя защищают». «Ага, наверное. Просто… — Тоска, смолистыми каплями приставшая к ее словам, проникла в разум Томаса. — Мы столько пережили вместе, и я теперь одна. Фигово…» «Так куда тебя забрали?» В голосе Терезы слышалась такая печаль, что Томас чуть не вскочил и не бросился на поиски девушки. «На другой конец общей столовой. Я…

– Вам виднее, – вслух сказал он, демонстративно разглядывая чёрные казённые портьеры на окнах. – Разумеется, – согласился господин Лемхен. – Разумеется, мне виднее. Итак, материалы противнику больше не поступают. Ни из нашей Зоны не поступают, ни из других. Сталкеры поумирали. Те, что не поумирали, упрятаны за решётку. Те, что не упрятаны, отошли от дел, а молодые, как обычно, никуда не годятся. Так? – Допустим, так, – согласился Ричард осторожно. – Допустим,…

У происходящего могло быть два варианта объяснения: первый – здесь снимают фильм о восьмидесятых; и второй, фантастический – я каким-то образом перенесся на двадцать – тридцать лет назад. Бред какой-то! Вообще я помешан на фантастике, особенно русской, и не раз встречал описания подобных ситуаций в литературе – поэтому был немного подготовлен ко второму варианту. Но первый мне нравился значительно больше, поэтому я стал искать взглядом камеры, режиссера, осветителей и… не нашел. Я растерялся –…

– С чего ты взял? – Мне пришлось оторвать взгляд от компании в середине вагона. Скорее всего, цвета их одежды указывали на принадлежность к одной из уличных банд, и, вероятно, у них даже было оружие, а может, и нет. Я напустил как можно более уверенный вид и посмотрел на Дейва. Улыбнулся, представив, как он жует свою дурацкую кроссовку а изо рта выглядывает кончик шнурка. – Как-то ты нервничаешь. У тебя дома что, нет подземки? – спросил Дейв. – Есть, но она называется по-другому. Ну и поменьше,…

— Вы нас подводите, — отчеканила Дурцева, холодно глядя в глаза директору. — Вы знали, что к нам поступила жалоба на учителя толерантности. Вы знали, что сегодня должна состояться показательная проверка на его уроке. Вы знаете, что созвана комиссия, приехал даже представитель диаспоры, очень важный и занятой человек. — Баркала, — уточнил человек в папахе. — Вы знали, — продолжала Дурцева, — что от результатов этой проверки зависит не только, останется ли он учителем, но и отчасти ваша должность.…

Однако случилось нечто, что заставило меня взглянуть на Григория Ефимовича Распутина совсем с другой стороны. Загадочный старец, убить которого оказалось так хлопотно (пришлось сначала отравить, потом, принявшего яд, пристрелить несколькими выстрелами и, наконец, все еще живого, утопить в ледяной проруби напротив юсуповского дворца), и ныне продолжает жить в своих прежде неизвестных пророчествах, суливших бедствия нашей многострадальной Родине. Узнал я об этих пророчествах, завершив роман «Иноземлянин»,…

Шумно втянув носом воздух, я повторно глотнул из рюмки. Очень хотелось, чтобы коньячишко оказался дерьмовым. Тогда можно было бы и эту сцену выдержать в нужной тональности. Встал бы сейчас, брезгливо отодвинул рюмку и процедил бы: ты, мол, Димон, в жизни шулер, и коньяк у тебя шулерский. На том, верно бы, и расстались. Но, увы, коньяк оказался замечательным, и я не заметил, как вылакал всю рюмку до дна. Даже орешками закусывать не стал, очень уж хорошее создалось во рту ощущение. После такого говорить…

Неожиданно его внимание привлекло мимолетное движение на вершине неглубокого ущелья, а в следующее мгновение он увидел пятерых дикарей, вооруженных автоматами со спусковыми крючками, требующими лишь легкого нажатия пальцем. Растянувшись в линию и контролируя Кагена справа и слева, они держали его под прицелом. Один из них начал говорить. Он не закончил свою речь. Еще секунду назад акустический пистолет Кагена лежал у его ног, но уже в следующее мгновение, словно по мановению волшебной палочки,…

Александр Громов Пудреница Впоследствии кое-кто из больших шишек намекнул мне, будто то, что находится у людей в голове, микоиды не считают разумом. Очень может быть. По правде говоря, мне наплевать. Эта проблема не моя и никогда не была моей. Гораздо полезнее оказалось то, что они, как выяснилось, знакомы с комплексом неполноценности. И выяснилось это, между прочим, благодаря мне. Сама себя не похвалишь – никто не похвалит. С чего бы человечеству хвалить меня, если оно не в курсе? …

Бегут оттуда, где плохо туда, где хорошо. А в Союзе по сравнению с Афганом — просто замечательно. Конечно, многое на Родине не нравилось и самому Князеву, но, как говорят — своё дерьмо не пахнет. Где родился, там и пригодился. Тьфу. Князеву стало противно оттого, что его мозг фонтанировал одними только прописными истинами, банальными и примитивными. Самым непонятным было то, как мог русскому парню понравится ислам. Наши ребята, попадая в Афган, вскоре начинают ненавидеть ислам всеми силами души.…

Я стоял на коленях задом наперед на слишком большом для меня стуле, наблюдая за людским потоком. Мне нравилось наблюдать за людьми – за их внешностью, прическами, одеждой, выражением лица; настолько захватывающим казалось мне их тогдашнее разнообразие . – Дэвид, повернись, пожалуйста, – тихо сказал отец. Я никогда не слышал, чтобы он повышал голос, не считая одного раза – на похоронах матери. До сих пор содрогаюсь, вспоминая, как он тогда страдал. Я угрюмо повернулся. Мы находились…

Вейдер смотрел на рапортующего офицера. И не обращал внимания на мальчишку, который смотрел на него расширенными огромными глазами. С каким-то экстатическим напряжением. Электричество он, что ли, хочет вызвать? Или заставить задымиться его шлем? — Он был вооружён только этим. Вейдер посмотрел на меч. Забавно. Мальчишка сумел сделать свой собственный. Технические способности ему явно передались по наследству. Он кивнул офицеру и протянул к нему руку раскрытой ладонью вверх. Офицер чуть вздрогнул,…

Завозился, заерзал возница на облучке тяжелой кареты, разглядев знакомые цифры. Сунул нерешительно локтем в кожаную стену дормеза, а потом и, выпростав руку в рукавице, застучал по крыше. Закашлял. Обмахнул сквозь облако пара рот, перекрестил да и гаркнул так, что лошадки вздрогнули и побежали живее: – Прибыли, барин! Уж теперя до дома чуть осталося. Томска губерня началася! И степь, на сотни верст безликая и однообразная, придавленная саженными сугробами, тут же изломалась утесами, изогнулась…

Он поднял одну из каменных плит пола и скользнул через образовавшееся отверстие в подвал. Установив камень на место, он взял светящийся прут и двинулся по узкому туннелю, который вскоре перешел в естественную пещеру. Через неравные промежутки времени прут испускал слабый поток светящихся частиц, едва нарушавших тьму. Обнаженный человек быстро шел вперед, серебрящиеся волосы плыли за ним, как нимб… А в кабинете тем временем спорили девушка-менестрель Фейд и престарелый сенешаль. — Но я же видела…

Так вот, в Танэгасиму – это японский космодром – я не поехала. И Тетя Хана с дядей Федей улетели на свою Лютецию без меня. Надолго. Когда они вернутся, через три года, мне будет уже шестнадцать. Я повзрослею и поумнею. Надеюсь. И постараюсь приехать их встречать. А пока я сижу одна в… нашем двухэтажном доме и доделываю подарок тете Насте. У нее позавчера день рождения был. По комму я ей звякнула и поздравила, но подарок – это особое! Я его, естественно, изготовила заранее, но всегда все можно…

Роджер Желязны Пролог Учитель оказывает воздействие на вечность: он никогда не может сказать, где оканчивается его влияние. Генри Адамс 1 На единственной сохранившейся у меня фотографии Фила Клеверли он бросает меня на землю с помощью неуловимого приема айкидо, которым безупречно отразил мою атаку. На снимке ему лет тридцать пять, бедра задрапированы хакама, [1] словно у античной статуи, длинные волосы не растрепаны, лицо с аккуратной бородой абсолютно бесстрастно. Снимок сделан проходившим…