Социально-философская фантастика

Сосиски он закусил пирогом «а-ля мод», потом вышел и постоял у своей машины. Он решил оставить ее здесь — он хотел сделать еще только две остановки, и до обеих было рукой подать. Он взял спортивную сумку с правого сиденья и медленно прошел мимо «Любой бакалеи» Спайсера, которая эволюционировала в «Севенилевен» с бензоколонками перед фасадом. Когда он проходил мимо, до него донеслись голоса, призрачные голоса близняшек Сигсби 1960 года. «Мамочка и папочка скандалят». «Мама велела, чтобы мы шли…

К вопросу о квалификации Гвоздь работает, старается — И его все время бьют. А шурупам все прощается, Хоть у них полегче труд. И не те у них усилия, И не та у них судьба… Дело ж все в одной извилине — Под названием резьба. Трюмо Трюмо терпеть не может лжи И тем и знаменито, Что зеркала его души Для каждого открыты. А в них — то кресло, то комод. То рухлядь, то обновки… Меняется душа трюмо Со сменой обстановки. Отдушина на свободе Однажды Лом увидел в стене маленькую…

Конечно, она была совсем не то, что Сагартия, но ведь Сагартия была не одна, так что тут уж ничего не поделаешь. Адамсия же была одна, совершенно одна… — Я тоже совершенно один, — сказал Рак и почему-то добавил: — А дом у меня хороший, надежный дом. И всякой пищи хватает. Не то чтобы Рак представлял какой-нибудь интерес, но Адамсия посмотрела на него с интересом. — Как это чудесно, что мы одни, что мы оба одни, и что дом, и все остальное… — сказала Адамсия, и с этого момента, с этого замечательного…

Как обстоят дела в семье Шестого, чей сын пострадал от вирт, Викторов не знал. Тот всегда держался обособленно и контактов вне работы практически не поддерживал. – Но самоубийство Гротте выпадает. Права имеют только прямые генетические потомки, – произнес Представитель. – Гротте родила от своего патрона и никогда этого не афишировала. Это старая история, но Самарский ее еще помнит, – ответил Хаджани. Викторов вспомнил, что удивлялся, отчего вдруг Десятый резко сдал, не понимал, почему эта история…

Домой Николай Петрович вернулся вовремя. Теща нарезала хлеб, супруга только что сменила домашний халат с кухонным фартуком на нарядное платье и подкрашивала губы. Стол ломился от яств. Запотевшая бутылка «Перцовой» как всегда занимала почетное место среди тарелок с закусками. Запах в квартире стоял одуряющий, и Колыванов поспешил занять свое место во главе стола. Николай Петрович успел только оценить старания жены и тещи, окинуть одобрительным взглядом весь этот кулинарный фейерверк и проглотить…

Теперь надо умыться. Маленькая раковинка располагалась в тёмном углу комнаты, напротив окна. Это грамотно: даже если кто-нибудь смотрит через шторы, ничего кроме спины он не увидит. Всё же она постаралась управиться побыстрее: откинутая паранджа очень нервировала. Зубы решила не чистить: незачем. Боже, а ведь когда-то она тратила деньги на дорогого дантиста! Некоторые, кстати, жуют конфетки, от которых пахнет изо рта: раньше на маньяков такое действовало. Варлека этой штукой не пользовалась: продышанный…

Древний поэт сказал, что любое повествование подобно ткани, растянутой на лезвиях точных прозрений. И если мои прозрения в оркскую душу точны — а они точны, — то в этом не моя заслуга. И даже не заслуга наших сомелье, век за веком создававших так называемую «оркскую культуру», чтобы сделать ее духовный горизонт абсолютно прозрачным для надлежащего надзора и контроля. Все проще. Дело в том, что я проделал значительную часть работы над этими записками, когда Грым волею судьбы оказался моим соседом…

– Будем надеяться, у эрудитов не хватило ума сменить код, – бормочет он, набирая несколько цифр. Когда Тобиас вводит восьмой знак, раздается щелчок, и ворота открываются. – Откуда ты знаешь шифр? – спрашивает Калеб так резко, что я удивляюсь, как эти слова не застревают у парня в горле. – Работал на посту управления района Лихачества, следил за системой безопасности. Код мы меняли два раза в год, – отвечает Тобиас. – Какая удача, – заявляет Калеб, напряженно глядя на Тобиаса. – Фортуна…

Ты родился в… Твой домашний адрес… Эта карточка повергла Бена в яростное отчаяние, и он, выхватив ее у матери, выбежал из дома. Сначала он замалевал «Пола». Потом имена остальных братьев и сестер. Карточка упала на пол, он поднял ее и повернул обратной стороной, замалевал все слова черной ручкой, оставляя лишь безумную пачкотню. Это число, пятнадцать, часто всплывало в вопросах, которые, как Бену казалось, вечно ему задавали. «Сколько тебе лет?» Бен знал, что это важно, и потому запомнил,…

Вот я уже слышу его — далекий, но ясный, наводящий ужас грохот, предвестник прибытия корабля-призрака. Он спустится с неба или поднимется со дна озера Альберт. Окрестности займутся пожаром, — особенно если Дугумбе все же окажет сопротивление командирам корабля, необычайным брату и сестре. Уходящее время подгоняет мою руку, хоть мне и самому уже не слишком ясно, для чего эти записки. Пишу ли я для того, чтобы сохранить остатки здравомыслия, уверить себя в том, что все это произошло на самом деле?…

Парень был легко ранен в ногу и носил футболку с надписью: "Кока — лучший друг". Именно эта надпись взбесила Ди-Ти. — Что ты, сосунок, можешь знать о ней?! — заорал он и двинул индейца между лопаток. — Или ты такой умный? Когда группа садилась в вертолет — он должен был доставить наемников вглубь провинции Морасан — Ди-Ти указал индейцу на пол возле двери, а сам уселся рядом, сжимая в зубах сигарету «Кул». Врач, который все это время не покидал вертолета, дал ему прикурить. …

— Вот достойный человек! — сказал он с живостью и весьма обыкновенным голосом. — Как он поживает? — Неплохо, — ответил я, вручая ему корзину. — Я вижу, он не забыл вечера, которые провел у моего камина. — Он только о них и говорит, — сказал я и снова повернулся было к машине, но хозяин схватил меня за руку. — Ни шагу назад! — строго произнес он. — Этим займется Кайса. Кайса! — трубно взревел он. На крыльцо выскочила собака — великолепный сенбернар, белый с желтыми…

— Завтра — последний день первого этапа, — произнес Эрик. Он не посмотрел на меня. Вчера я задел его гордость, и не только, во время захвата флага — Макс отвел меня в сторону во время завтрака, чтобы спросить, как инициированные себя повели, если бы Эрик не был у власти. Он сидел за столом возле меня в то время и хмурился над своими сдобными оладьями — Именно тогда вы возобновите борьбу, — продолжил Эрик. — Сегодня же вы будете учиться, как попадать в цель. Каждый возьмите по три ножа, и внимательно…

Он не мог вспомнить, где такое видел: во сне, или перенесся наяву на эту замечательную планету? И видел ли он? Но верил, что был на той замечательной планете, что она где-то летит во Вселенной. И может быть, люди, живущие на ней, придут и завоюют Землю. Иначе Земля погибнет. Существа, состоящие из смерти, все ведут к разрушению. Они ничего не в силах понять, ничего не могут спасти, не в силах выйти за пределы своего гибнущего мирка. Еще немного помучаются — и тогда всему крышка. Эта маленькая космическая…

— Тут больше никого, – произносит Пентл. У него продолговатое худое лицо и брезгливый маленький рот, который всегда как бы направлен в пол. С его щек как будто бы свисает груз. Он осматривает кухню, и уголки его рта тянутся еще ниже. Наблюдать подобные сцены всегда угнетает. – Они все были внутри, когда мы выломали дверь. — Отлично. Спасибо. – Я рассеянно киваю, отряхивая шляпу от воды нынешнего муссона. Бусины влаги рассыпаются по полу, становясь частью мокрых луж, набежавших от отряда, рядом…

Думаете, в какой-нибудь Черной империи Черного Властелина все иначе? Нет, все то же самое, огромное, могучее, с сильной армией — ну, состоят в ней, не живые солдаты, а скелеты-воины, всего-то разница — крестьян, конечно угнетают, постоянно отбирают у них еду и детей на органы… в смысле, на жертвоприношения, но это если автор не задумывался над тем, как, собственно, крестьяне в таких условиях выживали до появления главгероя и чем собираются питаться солдаты страшного, но непредусмотрительного Властелина…

- Ребята. За вас. За то, что вы смогли вернуться. Я уже не надеялся вас увидеть. Так нельзя говорить. Но теперь можно. Я боялся за вас. Сколько раз проклинал, что не пошел с вами. Но, сами знаете…. - Да уймись ты оправдываться. - сказал Олег, поднимая свою кружку. - Давай за возвращение. Мы отпили, кто сколько мог. Наталья вообще маленький глоток сделала и сразу закурила. Я хотел тоже достать папиросы, но Олег предложил мне свои с фильтром, и я не отказался. Закурил, наслаждаясь дымом, и протянул:…

Андрей Басов Пролог У Высоцкого есть чудесная песня о старинном московском доме, который еще Наполеон застал. Наш же дом совсем не в Москве, а вовсе даже в Питере, да и возрастом несколько моложе, но что-то родственное между ними как бы есть. Или было? Ведь московского песенного старожила архитектуры постигла печальная участь сноса, а наш старый, необычно высокий, четырехэтажный особняк пока еще цел. Хотя уже и погрузился в землю почти до подоконников первого…

В полутемном зале добротной советской столовой было пусто, лишь за угловым столиком у окна обедали женщина и мальчик лет двенадцати. Отар взорвался длинной тирадой в адрес директора. Говорил по-грузински, но общий смысл улавливался и так: по договоренности здесь не предполагаются другие посетители, когда приходит московская делегация. Директор умело оправдывался по-русски, рассчитывая на снисхождение гостей. Мол, эта семья уже пятый год приезжает, а мальчику врачами рекомендовано избегать скопления…

— Ну и как? Получается? Старик возмутился: — Как понять «как»? Как понять «получается»? Я же не гаданием занимаюсь, а профессиональным прогнозом. Тут не бывает, получается или нет. Методики придуманы давным-давно и следуя им, не получиться не может. Главное в моем деле правильно обозначить переменные. И конечно не забывать о постоянных. — Гадание, поставленное на научную основу? — С усмешкой спросил Сергей. Штейн как-то кисло покивал и, окидывая взглядом помещение, спросил:…