Триллеры

–Я не хочу диктовать им свою волю. Я хочу, чтобы мои последователи сами выбирали сторону добра, - сказал Мальком. –Пока Клятва Крови не принесена хоть кому-нибудь из Мастеров, они - свободные люди, Мальком. Вы управляете ими лишь благодаря своей индивидуальности и этике. А вампиры понимают силу страха и власти. –Вы влюблены, по крайней мере, в двух вампиров, миз Блейк. Как вы можете говорить такое? Я пожала плечами. –Возможно, именно потому, что я встречаюсь с двумя вампирами. –Если…

Посему давайте-ка в таком вот духе вернемся к началу начал, поскольку есть некоторые вещи, которые искушенный читатель и впрямь должен знать, дабы со вкусом отобедать вышеозначенным мясом сей истории. Недалекий читатель может прямо сейчас переместить свой зад в любимое мягкое кресло в кофейне и взять в руки дешевый иллюстрированный журнал, с полным удовлетворением сознавая, что под этой обложкой для него нет ничего интересного. Итак, приступим. Начну с той прелести, что может привлечь ваше внимание.…

Лицо ее было цвета спелой сливы – от туго натянутой веревки, соединявшей шею и лодыжки. Рядом валялись футляр для флейты, ноты и опрокинутый стаканчик из-под кофе. Здесь же был и убийца, он внимательно за ней наблюдал. Он низко склонился над девушкой в надежде увидеть некую эманацию, некий дух, исходящий из ее тела. Ничего такого он не увидел. – Вы уверены, что слышали крик? – Вроде… – сказал охранник. – Всего одну-две секунды. – Кто-нибудь еще что-нибудь слышал? – допытывалась Диана Францискович,…

Сопровождавший сказал: — Мне следовало вас заранее подготовить. Похоже, машина мчалась на скорости миль девяносто, когда не вписалась в поворот… Я наклонился, приподнял одеяло, затем опустил его и побрел в сторону, пока не увидел что-то блестящее в изборожденной траве. Это была серебристая туфелька-лодочка, из тех, что обувают на вечерние приемы, которая так гармонировала с ее платьем. Я поразмышлял о дамских туфлях — как трудно удержаться, им на ноге, когда нечто такое происходит Если наступит…

— Ты хочешь посмотреть футбол? — спросила она. — Футбол? — удивился я. — Завтра? Боже, как неделя быстро пролетела! Мне и в голову не приходило… Куда уходит время? Она рассмеялась. — Во сколько играют «Джайантс»? — «Джайантс»? «Джайантс»? Где-то я слышал это название… — Ричард… — В час. Играют у себя с «Редскинс». Она удивленно покачала головой. — «Редскинс». Краснокожие. И как только команда выбрала себе такое название? На дворе двадцать первый век! — Именно. Они неполиткорректные…

– Сто вторая, это за которой цветочный киоск? – наморщила лоб Марта. – Нет, та сто седьмая. – Черт их разберет, – буркнула Марта. – Хоть бы угостил стаканчиком. – Возьми в баре, что хочешь. Мне еще три шара осталось. Марта была уже не та, что прежде. В свои семьдесят она не могла, как раньше, слоняться по городу в перерыве между двумя клиентами. Да к тому же путала лавочки. Но в конце концов, Марта была Марта. Для слежки она больше не годилась, зато чутьем обладала отменным. Последний раз…

Перегрузка в точности имитировала все детские ощущения, так же пучило глаза, краснела рожа и так давило на задний проход, что казалось, опять наелся бурой черемухи. Только бабушки с веретеном рядом не было… Хлопка он не услышал, когда преодолел звуковой барьер, однако в ушах на какое-то время тонко завибрировало, и почти сразу пришло облегчение. И машина, словно медведь, выбивший зимнюю пробку, враз полегчала, вздохнула свободно: «У-у-ф!..» – Достал небес, аппарат в порядке, – доложил Герман. –…

Гуровин был из тех, кого в народе называют тяжелым словом “телевизионщик”. Но не знаменитым ведущим ток-шоу, не телезвездой. Зритель никогда бы не узнал его на улице, но и известный ведущий, и самая яркая телезвезда узнавали его еще издали и торопились улыбнуться, поприветствовать, сказать несколько заискивающих слов. Гуровин был тем, кто делает популярными ведущих и звезд, кто делает само телевидение. Дома сидеть было незачем, более того — опасно, можно снова нарваться на скандал с женой, поэтому…

– Курочка пестрохвосточка выпестрохвостила пестрохвостят, а уточка вострохвосточка вывострохвостила вострохвостят. У курочки пестрохвосточки пестрохвостята, а у уточки вострохвосточки вострохвостята. Попробуйте повторить это быстро. Нина Андреевна сделала это со скоростью пулемета, собой осталась довольна. Ей не нужно было сегодня использовать эту скороговорку, но дикция должна быть в порядке всегда: Нина Андреевна работа диктором на Южном вокзале. И сейчас отправлялась на работу. Известная…

— Привет, судья, — бросил я мужчине лет под шестьдесят, который казался чужаком в этой обстановке. Он уже года два не работал судьей, но был обречен носить это звание до конца своих дней. Я ему не слишком симпатизировал, потому что он в свое время не прервал контактов с дамой, которая, победив на выборах, лишила его судейского кресла. Злые языки утверждали, что тут не обошлось без личной симпатии. Но мне было жаль его, всегда озабоченного и не сдающегося. Я искренне пожал ему руку, справился о семье…

Она воспротивилась первому побуждению – броситься вниз, явиться к собственному мужу и этой блуднице, дерзнувшей переступить ее порог. Что-то проползло в душе, заставило остановиться. Зеленоглазое чудовище подняло свою мерзкую голову. Нет, она должна знать, на что похожа эта негодяйка... кто она такая, как смогла разрушить мир семьи тем, что есть у любой женщины? Сара хотела подкрасться, подслушать, узнать, что говорит ее муж этой разлучнице. Какую ложь излагает ей Арман Ричардс? Беззвучно, как тать…

Наконец дождался. Когда я уселся на заднее сиденье, немолодой таксист удивленно спросил: – И как это господин решился в такой вечер выйти из дома? – Срочное дело. – Но ведь завтра зимнее солнцестояние. – А я не верю в приметы. – Я тоже не верю. Только в такое время лучше оставаться дома. Вот отвезу вас и сразу же поеду домой. Каждый год в этот день я стараюсь вернуться пораньше. – Почему? – Духи тоже могут нанять такси. Ведь как раз сейчас – в полночь – у духов начнется праздник. Не…

Он присел у обочины и закурил сигарету. Он ругательски ругал Фроста, вытаскивая из глубин сознания подходящие прозвища. Если он когда-нибудь столкнется с этим парнем, он ему покажет. Он подойдет к нему и поприветствует: «Хэлло, дружок», а потом продырявит ему кишки. Он будет стоять над ним и наблюдать, как этот тип отбрасывает копыта. Сидя так, хмурый и злой, он заметил приближающуюся машину. Один взгляд на нее заставил его торопливо вскочить на ноги. Это была частная машина. Издали она сильно…

— Ты давно здесь? — спросила Лидия. — Не знаю. Часов с пяти, наверное. — Я видела на дороге машину. Ты с Джимом? — Нет, с Эдом Шеффером. Он на том берегу. — Джесс кивнул на цветы: — Красивые. Лидия посмотрела на зажатый в руке букетик маргариток. — Два доллара сорок девять центов. Купила вчера вечером, в «Лайоне». Я знала, что так рано еще ничего не работает. Ну, конечно, «Делл» работает, но там не продают цветы, — она вдруг удивилась, почему так суетится, и снова оглянулась вокруг. — А где…

Круто, чуваки! Наконец, я выражаю благодарность и восхищение своей жене Джейн, которая начала свое собственное путешествие как раз в то время, когда я продолжал свое: один лагерь, две вершины. Эта книга, так же как и предыдущая, посвящается тебе. Спасибо! Пролог Пропавший патруль 5 декабря 1945 года. 5.22 по местному времени – Как только у одного из самолетов кончится горючее, все садимся на воду. Приказ ясен? Манкуццо слушал звучавший в наушниках голос и чувствовал, как его переполняет…

Я с деланной скромностью пожал плечами и повернулся к Максу: — Чего еще можно ожидать от такого лопуха как Косой? — Чего ожидать от Косого, Башка? — переспросил сосед Макса, Простак, имеющий вид самого отпетого хулигана. Мисс Монс бросила в нашу сторону злой, предупреждающий взгляд, который мы проигнорировали. Демонстративно смахнув чуб со своих густых бровей и поджав верхнюю губу, Простак принял обычный агрессивный вид. Издав короткий рык, он задиристо спросил, нарочито произнося слова по слогам:…

Очевидно, с ним происходило что-то неладное. Обычно в Крофорде ее привлекали интеллигентность, особая проницательность, опрятность и умение носить одежду, даже ту форменную, которая обязательна для всех агентов ФБР. Сейчас он тоже выглядел аккуратно, но казался каким-то поблекшим и облезлым. — Появилась работа, и я вспомнил о вас, — сказал он. — Скорее не работа, а любопытная прогулка. Уберите со стула барахло Берри и присядьте. Здесь вы пишете, что хотите работать в моем отделе, когда закончите…

Уоррен Блакборн сказал Верджилу: – Если вы будете откровенны со мной, мистер Фрир, то я смогу вам помочь. Если же вы начнете лгать, – то я, черт побери, повидал на своем веку немало хитрецов, так что еще один вряд ли удивит меня чем-то новым. И в этом случае за решетку угодит именно ваша задница, а вовсе не моя. Верджилу адвокат сразу же понравился. Самоуверенный, спокойный, красноречивый и проницательный, он не был похож на тех болтливых юристов, которые постоянно твердят “можете не беспокоиться”…

Перед глазами, будто это было вчера, встала картина с размытыми краями… Холодный зимний день, мерзлая земля, покрытая хрустящей ледяной коркой, душевая в студенческом лагере и двигающиеся под шумящими струями воды молодые мужские тела. Одно из них, тонкое и стройное, бледно-кофейного цвета, разительно выделялось среди распаренных розовых англосаксонских тел. Что тогда говорил этот Шебир? «Это ваше увлечение играми! В моей стране все не так, там не бывает игр, Сначала ты ребенок, а потом в один прекрасный…

Он поднял свой мотоцикл и через дорогу стал отводить его назад, туда, где у подножия холма были заросли полевого хвоща. Это хорошее укрытие, подумал он, оттуда можно увидеть все, что происходит. Звук мотора был теперь совсем близко. Парень был уверен, что машина находится уже совсем близко: еще каких-нибудь несколько секунд – и она появится. Но почему-то не было видно света фар. Это его озадачило. Но бежать все равно было уже поздно. Положив мотоцикл на бок, он спрятал его в высокой коричневатой…