Триллеры

– Да. – Но почему он это сделал, как вы думаете? – Говорят, что испугался, но дело было, конечно, не в этом. Что-то его тревожило. Нельзя выходить на ринг с какой-то заботой на уме. Публике-то все равно. Все, что ей надо, это глазеть на борьбу. Публике не важно, какие у вас заботы. Вы должны о них…

Ну, короче говоря, мы провели за ловлей такой день, что он долго останется в моей памяти. Джордж, казалось, заранее знал, где находится рыба, и Джоппи, отправившийся с нами, был так же возбужден, как и я. В течение этого дня, крейсируя по темным синим водам Мексиканского залива, мы заложили фундамент…

– Черви, – объявила я, хлопнув по столу восьмеркой червей как раз в тот момент, когда Гектор хотел открыть свои карты. – Черт возьми, – недовольно поморщился он, – ну почему каждый раз, когда я хочу закончить игру и сложить карты, вы всаживаете в меня свой нож? – Дурачок! – весело рассмеялась Мишелл,…

– Мы не на том ряду, идиоты. Нам нужен следующий. Смотрите, тут же ясно видно, что надо пройти три ряда. Мы прошли только два. Они находят нужный ряд. Находят нужную могилу: АННА КАТЕРИНА РОУЗВЕЛЛ 1892–1993 Горячо любимая жена и мать Говоривший вновь заглядывает в факс, с трудом разбирает…

— Я читал сценарий, — ответил он. — То, что мы хотим сделать в этом фильме, не содержит ничего ритуального — это обычная драка. Ваш танцевальный опыт поможет вам лучше сохранять равновесие и, в конце концов, сделает ваши движения более грациозными. Он встал. — Если вы закончили чай, давайте начнем.…

Молодой нагнулся, пытался поднять Дублина: – Господи! Да он весь горит! В машину его! Они подняли ловившего ртом воздух Дублина и затолкали его на заднее сиденье. Патрульная машина мчалась по вечерним улицам с диким воем сирены, за рулем сидел Мэнни. С визгом затормозила она у входа в приемное отделение…

Смотритель глядел ему вслед. По его спине пробежала холодная дрожь. Вернувшись в сторожку, он закрыл дверь и крепко запер ее. Он вынул из стола книгу посетителей, открыл на сегодняшней дате и аккуратно вписал имя приезжего и время его появления. Потом, повинуясь импульсу, он открыл книгу на последних…

Женщина продолжала ползти в воде вдоль берега. Звуки автоматных очередей вызвали в ее душе ненависть и ощущение громадной потери. Они казнили единственного человека на земле, которого она любила, единственного человека, которого она считала равным себе по смелости и решительности. Теперь его нет, и никогда…

Не слишком успешный в финансовом отношении журнал выпускался на деньги щедрого издателя Антонино Напитано — «Нино» — европейского медиа-магната и довольно скользкого типа. Он переехал в южную Калифорнию, скрываясь от итальянской налоговой инспекции. Вдохновленный неприкрытой чувственностью Лос-Анджелеса…

— В “Эль-Марокко”. Удобно устроившись на сиденье и закурив сигарету, он почувствовал волнение. Впервые после войны он вновь ощущал подлинное возбуждение. Вспомнил, как это было в первый раз. Первая девушка и первая смерть. Казалось, это происходило очень давно. Ему было пятнадцать лет, шел 1935 год.…

Тот, другой, являл собой его полную противоположность: молодой, полный сил, самоуверенный. Тяжеловес, затянутый в блестящую зеленую куртку-бомбер, он и не думал прятать табельный «глок» на поясе мешковатых джинсов. Общими у них были только габариты. Два бугая ростом больше метра восьмидесяти пяти и весом…

Ты фыркаешь и вздыхаешь, чувствуя себя в тепле и безопасности, — одинокой. «Глупости», — решаешь ты. И переключаешь телевизор на развлекательную программу. И вот тут-то ты слышишь легкий стук в окно. И замираешь. Это не условный стук, в нем нет ритма и последовательности, — просто ветер, от которого…

– Я взял отпуск и ненадолго уехал из города. – Ха! На два месяца? С детства у тебя было одно желание… да в вашей семье уже три сотни лет у всех одно желание – работать в полиции. Воорты не исчезают на два месяца. Что стряслось? – Мы говорим о тебе, – отзывается Воорт. Вернулся, но работа так и не…

— Ни слова о нем!.. Правый, живой глаз Циклопа, увеличенный стеклом очков, с пугающей быстротой приобретает мертвенную холодность левого, фарфорового. В голосе проскальзывает резкая нота. Уловив ее, двое за столиком в углу угрюмо настораживаются и смотрят в нашу сторону. — Успокойтесь, Шарль, — говорю…

Гарри отвернулся от окна и оглядел свою комнату: там как всегда царил легкий бардак — учебники, которые он читал перед сном, беспомощно лежали в полураскрытом состоянии возле кровати; на столе — еще с десяток различных книг. Для шестого курса по некоторым предметам ему понадобятся новые учебники, поэтому…

— А тебе зачем? — обернувшись, насторожился мужчина с лицом, как оказалось, кирпичного цвета. — Допустим, в гости еду, к подружке или к деду, — предложил я ему на выбор. Вредная привычка к сочинительству стихов сказалась и здесь. — Ну и дурак, — нахмурился, пропустив мимо ушей рифму, носитель шерстяного…

Они помолчали. Поглядывая на доктора, Джейс Коннерли прикидывал: этот Вайт очень молод, должно быть, ему не больше тридцати, но, ясное дело, голова у него варит здорово, раз такая отличная репутация, да и гонорары, видно, немалые, отсюда и роскошная загородная клиника, великолепный дом, ухоженный сад...…

— Вчера около семи вечера я с друзьями зашел в “Красное”… в кафе “Викболдс” на улице Пелду. — Кто друзья? — Евгений Вдовин и Максим Лотарев. Они все видели — в смысле, как мы с Сашкой встретились… Мы с пацанами пили пиво. Через некоторое время в кафе зашла Сашка с подругой, она же там работает… работала……

– Те деньги, что были у вас за границей, переведены в швейцарский банк. Номер счета я, естественно, знаю, - сообщил Бернерс. – Через несколько дней я его сменю. Бернерс постучал ногтем по папке и с гордостью заметил: – Больше десяти лет мы получали примерно шестьдесят процентов годового дохода. – Но…

И все-таки в моем сердце жила нежность к этому жалкому заведению. Совсем недавно я провел здесь, в Сент-Рэфе, две недели, пытаясь запустить в действие программу, позволяющую точно определять природу происходящих событий: вспышки болезней, биотеррористические нападения и другие неприятные и страшные события.…