Ужасы и мистика

— Рейли? Маленькие, бледные ручонки Рейли задрожали. Мисс Гринби быстро встала и, пройдя по проходу, легонько опустила ладонь на плечо девочки. — Рейли просто стесняется, — сказала учительница, с улыбкой глядя в неподвижную макушку девочки. Она наклонилась, чтобы оказаться вровень с лицом ученицы, и тут же увидела две крупные круглые капли, притаившиеся в уголках ее глаз. Руки девочки были по-прежнему крепко сжаты. — Ты не хочешь присоединиться к нашей игре? — прошептала мисс Гринби, добрым взглядом…

Мертвый ребенок перебрался через неглубокий ров и уже приближался к ограждению из колюще-режущей проволоки, которой мисс Гейсс обнесла школу, в том месте, где гравийная игровая площадка для младших классов примыкала к мощеной баскетбольной площадке четвертого класса и прямоугольным кортам. Она знала, что мальчик так и будет идти вперед, не обращая внимания на проволоку, сколько бы кусков мяса та ни вырвала из его тела. Вздохнув, уже ощущая усталость, хотя официально занятия еще даже не начинались,…

Молчаливое поведение марсиан было достаточно дружелюбным: они терпимо отнеслись к вторжению землян, позволили им наладить торговлю между двумя мирами. Ученые с Земли овладели языками марсиан, изучили их историю. Но оказалось, что настоящего обмена идеями так и не произошло. Марсианская цивилизация развилась в своей отличной от земной многосложности и одряхлела еще до того, как опустились на дно океана Лемурия; ее науки, искусства, религия были покрыты сединой невообразимого количества тысячелетий,…

Повзрослев, он с каким-то томным содроганием питал свои фантазии самыми мрачными сценами художественной литературы. Как чародей, созерцающий черный кристалл, он представлял себе подробности физической и духовной смерти — причем, так ясно и четко, словно уже лежал в забвении могилы. Но в этих грезах он и вообразить не мог того мучительного ужаса, который ему довелось испытать в минуты преждевременного погребения. Болезнь пришла внезапно — сразу после того, как он унаследовал поместье и обручился…

Мне спокойнее от того, что у меня есть место, где я могу проводить ночи, и цель — помимо утоления собственной жажды. И лишний предмет для размышлений — кроме той ночи, когда я в последний раз сцепился со своим дядюшкой. Я иду дальше, — Джинни не отстает, но я пытаюсь не обращать внимания. В свои шестнадцать она довольно симпатичная, среднего роста и с хорошей фигурой. Зубы у нее ровные и жемчужно-белые, длинные медово-золотистые волосы обрамляют дружелюбное личико. В сочетании с тесной зеленовато-голубой…

— Интересно, кто были все эти люди? — обратилась она к Терри, показывая на обветшавшие надгробия. — Возможно, первые поселенцы Шейдисайда, — предположил юноша. — Ведь здесь уже давно никого не хоронили. — Тут страшновато, — заметила Ники. — Но, с другой стороны, во всё этом есть что-то красивое. Как ты думаешь, откуда возникли истории об оживших мертвецах, выбирающихся из могил? — Да это просто сказки, — отмахнулся тот. — Ладно, хватит. Пошли. При очередном шквале ветра Терри заметил, как Ники…

— Пок-койник, тот… тот… себя убил. Я вспомнил о старом обычае хоронить самоубийц на перекрёстках дорог: — А! Теперь понятно: самоубийца! Как интересно! Но я бы отдал свою жизнь, только бы узнать, что встревожило лошадей. Пока мы разговаривали, раздался звук — нечто среднее между визгом и лаем. Он доносился издалека; но в лошадей будто вселился бес, и Иоганну потребовалось время, чтобы их успокоить. Он был бледен. — Похоже, волк… но ведь сейчас здесь совсем нет волков, — сказал он. — Нет? —…

Двигалась старушка на удивление проворно, что как-то не вязалось с тросточкой черного дерева, перекинутой через правую руку. На локте другой руки висела корзина, в каких обычно носят небольших домашних животных. Пожилая дама чуть ли не вприпрыжку взлетела по парадной лестнице, и Кайл потерял ее из виду. «Где же ее чемодан?» — подумал Кайл. На тротуаре ничего не было. Кайл предпринял последнюю попытку уговорить маму: — Но через три дня Рождество! Мама тяжело вздохнула. Было ясно, что терпение…

А Бент-хохмач пока что не умер. Он повернулся в кровати, ткнул кулаком подушку. Кошмар, кошмар, уходи, убирайся… Да, игра стоила бы свеч, если бы не эти кошмары. «Буду думать о другом», — решил он. И тут вдруг вспомнил, что на следующий день в школе должна появиться новая учительница. А новая учительница — это новая жертва, которая еще незнакома с шутками Бента. Она не будет всякий раз привычно подозревать его, когда что-то произойдет. Эта мысль подняла ему настроение. И он заснул, замышляя дерзкие…

— Нет. Зачем? Они сами ушли. А до поры жили здесь мирно. Дом у них здесь был все-таки. — А жрали чего? — Всего понемногу. Говорят, даже женились между людей. — Да ну? — Да. И дети у них рождались. Человек или упырь — по-разному бывало. Бабка покачала головой. — Нет. Люди не рождались — только упырь или полушка. — Чего-чего? — Наполовину человек — наполовину упырь. Дед согласно кивнул. — И метку они ему на лбу ставили, чтобы люди не трогали. — Ну, а с рожи-то он какой, ваш упырь? …

Я собирался поехать с нашим президентом, Томом Хиггинсом, но Том в последний момент свалился с гриппом, и в результате я отправился в Ирландию один. Не скажу, чтобы я расстроился по этому поводу. Я вообще предпочитаю путешествовать сам по себе. Мне нравится бродить и лазать по скалам в одиночестве. Возможно, это следствие того, что я был единственным ребенком в семье. В общем, я хочу сказать, что, как только я прибыл на место, я сразу увидел, что это идеальный ландшафт для нашего клуба. Здесь в…

Приглушенное кирпичами, но все-таки безошибочно узнаваемое надрывное мяуканье исходило именно из стены за кроватью. Стараясь не шуметь по давней привычке, Плюш отодвинула кровать от стены, опустилась на четвереньки и осмотрела стену вдоль плинтусов, ища щель или нишу, в которой мог бы спрятаться кот. Но там не было ни укромного уголка, ни достаточно вместительной щели. Там не было места даже для мыши, и уж тем более — для кота. Но вопли по-прежнему не стихали. Плюш вдруг поняла, что она тоже…

Не то чтобы она могла догадаться, в чем дело, но зачем рисковать? Поэтому я притворяюсь, что мне плохо совсем не поэтому. И тогда она начинает: — Ну же, дорогая, у всех бывают спазмы, это не повод ныть и жаловаться. Куда же это годится, пытаться увильнуть от школы только потому, что у тебя месячные? Если бы Хильда мне не нравилась — а она мне нравится, хотя она всего лишь мачеха, а не настоящая мать, — я бы показала ей кое-что такое, что после этого рассталась бы со школой навсегда, и без всякого…

Миша снова прищурился, высматривая пыльное облако. Начинала болеть голова, и он отхлебнул тепловатой воды. От жары все плыло. Думалось о странниках в библейской пустыне – как они долгие дни идут по пескам, умирая от жажды. И все только для того, чтобы добраться до кладбища, охраняемого неприятным стариком, и стать когда-нибудь материалом для нового горшка. «А кладбище-то великовато будет для такой деревушки», – мрачно подумал он. – Так для странников же, – проблеяли под ухом, – странников-то много……

— Эй, вы, двое придурков! — Слово «придурок» было у Брэдли в то время излюбленным. — В лесу у Воровского ручья есть мертвый мальчик. Хотите глянуть? Альберт повернулся и был уже готов бежать. — Дэвид, не надо этого делать, — сказал он. Но я-то знал, что было лучше для нас обоих. — Конечно, — ответил я Люку. — Точно, мы хотим глянуть. Люк на тот момент был выше на голову любого из нас и на пятьдесят фунтов тяжелее. Он уже тогда изображал из себя «настоящего хулигана», опираясь на побитый молью…

Сквозь прозрачную столешницу он проследил, как она кладет ногу на ногу. Его бросило в жар от звука трения капрона о капрон. Мысли унеслись далеко вперед, к предстоящему им сексу. — Расскажи, пожалуйста, — вежливо попросил он заботливым голосом. Она тонко чувствовала, что он уже теряет контроль. Своей очаровательной улыбкой она стабильно удерживала рыбку на крючке. — Ну хорошо. Она поднялась с места, стройная, изящная женщина тридцати четырех лет, старавшаяся изо всех сил удержаться в жизни на…

Джон к Джилл обернулся, но в глаза глядеть ей не стал. — Че надо? — поинтересовался раздраженным голосом, в смысле — чего пристала? — Извиняюсь за беспокойство. — Она неуверенно улыбнулась. — Поговорить надо. — Подождать нельзя? — Нет, Джонни. Нельзя. — Лады. — Он искренне старался просто не послать ее на хрен. Вытащил пятую струну из пакета, стоявшего на ступеньке у ног, — тонкая стальная проволока змейкой обвилась вкруг сжатого кулака. — Про что говорим? — Про сиэтлское шоу завтра вечером.…

— Не бесплатно, — возразила Лайза. — Просто хочу, чтобы деньги пошли на благотворительность. Но я от них отказываюсь. Кэмпбелл покачал головой. — Твои финансовые перспективы на следующие несколько месяцев выглядят не блестяще. Даже с концертами твои заработки ниже некуда, и положение не изменится до выхода следующего альбома, а ты мне сама только что сказала, что на это уйдет не меньше полугода. — Мне еще надо написать песни, — мягко сказала она. — Тем более надо брать деньги, пока можешь. …

Лишь прошлой ночью Дженни узнала, кем на самом деле является ее жених. Она наткнулась на тайное подземелье и увидела, как он выбирается из гроба. Стильный Владимир Ливингстон, известный английский профессор, оказался не простым смертным, а очень даже бессмертным кровососущим вампиром. Он заслышал пронзительные вопли Дженни, тут же прикрыл свои клыки черным плащом, но его красные глаза остались на виду. Они жадно, неотрывно смотрели на нее. - В этом состоянии ты не можешь свидетельствовать против…

Наконец я дошла до гроба и остановилась рядом с Александром. Его рука в белой перчатке скользнула в мою, в свете свечи блеснуло пластиковое паучье колечко. Он поднял кубок к луне и сделал длинный глоток. Мое сердце забилось, когда он передал сосуд мне, и я нерешительно отвела вуаль от губ. Рука моя дрожала, и темная жидкость в кубке колебалась. — Может быть, ты не… — начал Александр и положил ладонь поверх кубка. — Все решено! — заявила я, поднесла кубок к губам и залпом выпила сладкую, тягучую…