Ужасы и мистика

Приход ухода 20?? Все началось с того, что я расхерачил букридер. А после этой страшенной процедуры – опять поглядел фильм про убийцу полицейских. Я часто его смотрю; просто хороший фильм, по книге. В окно долбились сороки, а я пошел умываться. Затем все почернело (я сразу вспомнил про Блондиночку), и музыка упала с потолка. После всего мне пришлось уйти из суеверной квартиры. Сам не заметил, как оказался в каком-то баре. Красивая телка за два стола от парня рядом со мной кокетливо плюс…

Работу найти было нелегко. Не всё подходило. Хотелось что-нибудь такое, что дало бы возможность, как кровососущему насекомому, спрятаться от любопытных глаз. За эти годы у нее сложилась масса своеобразных привычек. В любом месте, будь то хоть на улице, хоть в помещении, она инстинктивно находила тень и старалась держаться там. Она почти разучилась улыбаться, общаясь с незнакомцами, опускала голову и говорила в пол. Очень не хотелось бы работать в коллективе. Но особого выбора не было, места сторожей…

Винтовая лестница с крутыми ступенями казалась бесконечной. Внутри царили холод склепа и такая же могильная тьма. Где-то неподалеку бухнуло и зарокотало, словно башня страдала несварением желудка, – это пришел в движение самодельный подъемный механизм. Деревянная платформа поползла вверх по шахте, бывшей некогда каминной трубой – владелец замка принес уют очага в жертву своим адским экспериментам. Добравшись наконец до полукруглой двери, незваный визитер потянул на себя железное кольцо. Дверь…

– Но у меня срочная работа! Кроме того, встреча с представителями министерства. На носу конференция. Нет, я не могу, – пыталась отбрыкиваться я. – Я попрошу Владимира Львовича и Александра Афанасьевича помочь тебе и по работе и с организацией юбилея, – заверил меня шеф. – Но ты проследи, чтобы все было как надо, и я буду спокоен. Я вся кипела внутри. Этого мне только не хватало! Да и не занималась я ничем подобным никогда. Почувствовав мое явное нежелание участвовать в решении этой проблемы,…

Итак, одним осенним утром отец заявил мне, что мы идем на охоту. Ужас охватил меня: я не любил это занятие, отец ходил охотиться всегда без меня, а сейчас… – Будем учить тебя охотиться, – громко сказал он, когда мать, суетясь, бегала от печки к столу и обратно. Анисья, как всегда, сидела с малышом: тогда он еще был жив, когда все это происходило. Тереза пошла за водой, а Паула кормила ту немногочисленную животину, что выжила у нас. Мне не хотелось есть, страх сковывал руки и ноги. Меня тошнило…

Наконец дверь распахнулась, и немолодая заплаканная женщина направилась быстрыми шагами к недостроенному колодцу. Алик потянулся к ней, – Ася! Она посмотрела на него круглыми карими глазами, которые всегда были широко раскрыты и никогда не мигали, словно застыли в непреходящем испуге. – Ах, Алик, – сказала она, сжимая пальцы больших разбитых работой рук, – он не любит меня, слышишь?! Нисколечко! Она прижалась щекой к плечу брата, и крупная слеза скатилась с левого глаза Аси, пройдя сквозь…

Шторка колыхнулась на окне. Наверное, ветер сильнее разгулялся, подумала Сара, но легче от этого не стало. Она только сильнее поджала под себя ноги и плотнее укуталась в свою любимую шаль. Струйка горячего пара от кружки чая привлекла ее внимание. Сара крепко обхватила кружку руками, как будто она могла защитить ото всех неизвестностей, таящихся в темноте. Совсем рядом скрипнула половица. Пульс забился чаще, и руки задрожали. Еще немного и сердце выпрыгнет из груди. – Мрр мяу, – потерся о ноги…

Гроза не унималась. Она только усиливалась. Наш шалаш уже едва сохранял свою устойчивость. Карл и Хосе пытались удержать его, чтобы он не развалился. Они молчали, точно сказать было нечего. Действительно, сейчас было сложно хоть слово выдавить из себя. Где-то близко ударила молния. Раздался хруст дерева. Я подскочила от страха, когда услышала её. Казалось, она ударила где-то совсем недалеко, да так, что легко могла попасть по нам. Увидев, что я боюсь, Карл обнял меня, закрыв мои уши своими холодными…

– Тебя что-то тревожит? Кошмары? – Нет, я никогда не видел ужасов в своих снах, но меня всегда интересовало то пространство, когда мы засыпаем. Комнаты остаются пусты, но неужели в это время в них ничего не происходит? Я по привычке наклонил голову в бок, прислонив шахматную фигурку к своим губам, что истощала приятный холодок. – Это сложный вопрос, но я уверен, что тебе не о чем беспокоиться. Всё, что может происходить в это время, может лишь сосредотачиваться на воплощении твоих же собственных…

Дик вздохнул, натянул на глаза гогглы и начал съезжать с холма. Местная панорама ему ужеприелась – бесконечные песчаные барханы и почти прямая, едва различимая дорога бегущая к горизонту. Онхотел пить, но пока что это его не беспокоило, были проблемы посущественней. У мехоцикла заканчивалось топливо, а судя по редко встречающимся указателям, до ближайшего города было далековато. Мехоцикл заглохнет ещё на пол пути. В сотне метров справа от дороги покоился большой валун. Оценив размеры…

Так или иначе, я потихоньку продавал всякие гаджеты, моя соседка подавала еду, дни шли своим чередом, месяц сменялся месяцем, мы исправно вносили плату за наше скромное жилище. И ничего не предвещало странных и необъяснимых событий, которые случились со мной на девятый месяц моего с Машей сожития в этой квартире. 2. Где-то через полгода как мы заехали, Маша решила завести кошку (ну куда ж без нее современной девушке в современном мире). Я ничего против не имел, при условии, что все трудности…

Итак, с завтрашнего дня я освободил-таки себя от всякой работы, которой был загружен в последние годы, дабы полностью переключиться на осуществление своей давней мечты. Ах, да. Если кто не в курсе относительно моей давней мечты, то я вознамерился открыть свой собственный авиаклуб с приличным аэродромом и небольшим авиапарком. Тогда как в качестве стартовой базы я надеялся реанимировать давно заброшенную и всеми забытую территорию бывшего аэроклуба ДОСААФ. Вот почему и возникла передо мной острая…

– Что ж, о чем вы хотите мне рассказать? – решил я первым начать разговор, оглядываясь и изучая незнакомую компанию. На переднем сиденье, рядом с водителем сидел мужчина, который и остановил его на улице. У него был довольно интеллигентный вид, хотя пропорции выдавали бывшего спортсмена или человека, занимавшегося спортом. Его лицо выражало некоторую покорность, но в тоже время было абсолютно безэмоционально – ни одна морщинка на нем за все время не дрогнула. – Понимаете…– начал он неторопливо. –…

– Помилуйте, добрая госпожа! Единственная ведь радость у нас была, кормилица наша, доченька Кристина! За долги забрали ее в крепость к вам, виноваты мы, ой, виноваты, сжальтесь над стариками! – и приторно всхлипнула, ожидая реакции госпожи. – Ну, и чего ты хочешь-то? – Анна не отрывала глаз от забавного человечка. – Отпустили бы вы ее… – тихо проговорил тот, искоса поглядев на бабу. Та злобно шикнула, и снова завыла: – Добрая госпожа, выкупить бы… вот… нам-то! – и вдруг замолчала, сделав какое-то…

– Моя моральная инвалидность, – проговорил он, вспоминая слова Аннеты, – если бы за нее еще пособие какое платили, было бы не так обидно. Рита и Аннета стали первыми и единственными, с кем он познакомился после переезда в Три Моста, а потом они стали и единственными, с кем он общался. Началось все с плачущей девушки и разрисованной двери. Шла, вернее, тянулась, первая неделя его жизни в новом районе. Он вышел из вечно воняющего мочой лифта, загруженный пакетами и коробками – переезд все же дело…

Одно кресло чего стоило. С обеих сторон от верха изголовья до самого пола, причудливо изгибаясь, тянулись позвоночники крупных пресмыкающихся. Упираясь хвостовой частью в черепа динозавров, которые служили передними ножками, они чуть расходились по бокам. Заднюю стенку трона удерживали два огромных копыта, очевидно, принадлежащие одному из ослушавшихся в далеком прошлом демону. Передний изгиб обоих подлокотников украшал череп птицы с загнутым вниз клювом. Состоящие в основном из большеберцовых костей…

*** Если бы Грэг только знал, что задумал Зверь, он не отошел бы от жены ни на шаг, не оставил бы без присмотра ни на одну секунду. К сожалению, предвидеть свое будущее основной массе народа не дано. Потому ничего не подозревающий Грэг отозвался на просьбу друга без задней мысли. Правда, покидая апартаменты, он поступил все-таки по-другому, не так, как обещал Аделине. Прежде чем сломя голову нестись в Новый Орлеан, он отправился в дом к своей матушке, где в настоящее время проживала Илза. …

– Мне одного тебе с головой хватает, с твоей вечной депрессией, – говорила она. – Тогда почему ты не бросишь меня?– обижался я. – Я надеялась и еще надеюсь, что со мной ты оттаешь, и обретешь счастье. – Но я счастлив с тобой, и со своими друзьями,– возражал я. Она молчала в ответ. А мне лишь оставалось пожимать плечами. Оттаешь? Вот каким каким, а холодным я никогда не был. В целом, невзирая на то, что Наташа не разделяла моих увлечений, мы были счастливы. Ровно до тех пор, пока мой друг…

* * * Группа Гнома под землей. Девятнадцать человек. Перед ними препятствие – круглый, во всю трубу, металлический люк. Двести пятьдесят миллиметров броневой стали. Шипят два резака. Взорвать – быстрее, но люк ставили знатоки своего дела, предусмотревшие все. Они сами и ставили. Во все стороны от люка на три метра – такой же толщины броневая плита. Труба тонкая, вокруг – плывун, чуть схваченный мерзлотой. А ни один направленный взрыв все сто процентов энергии в одну сторону не пошлет. Туннель просто…

– Спасибо, прапорщик, за вашу заботу, – крупный мужчина в штатском без спросу залез в салон и первым делом показал свое удостоверение сотруднику полиции, – но не могли бы вы меня оставить наедине с потерпевшими, для приватного разговора? – продолжил он тоном, не терпящим пререканий. Вошедший человек, одетый в черный, спортивный костюм был весьма молод, но за ним чувствовалась сила и сила страшная. Магическое действие, которое произвело его удостоверение на сотрудника ППС вынудило старого прапорщика…