Юмор

— Ты выносишь мусор, убираешь квартиру и ходишь за хлебом, — наконец-то нашла хоть что-то хорошее во мне моя мама и тут же критично в воспитательных целях уточнила: — Иногда. Когда наорёшь на тебя. Итак, в четырнадцать лет моя судьба определилась на долгие годы вперед. Выносить мусор, убирать квартиру и ходить за хлебом. Ладно, не всем же сочинительством заниматься. Даже в космос летать не всем, да чего уж там говорить, даже институт не каждый заканчивает. А выносить мусор, убирать квартиру и…

– Так я вам и отдал! Ружье-то я нашел, а не вы! – За находку вы имеете право лишь на одну треть… – начал было Пров, но почувствовал всю нелепость этих слов, оборвал и сердито закончил: – Вы еще не имеете права охотиться! – Почему это? – Еще Петрова дня не было! Закону не знаете, что ли? – А у вас календарь есть? – ехидно спросил Нарымский. Пров подумал, переступил с ноги на ногу и сурово сказал: – В таком случае я арестую вас за нарушение выстрелами тишины и спокойствия. – Арестуйте!…

– Неужели она такая? – Да, знаете... Готова с каждым первым попавшимся. Покажите ей десять рублей – побежит. Ей комическая старуха Мяткина-Строева давно уже руки не подает! – Смотрите-ка! Комическая старуха, а какая благородная брезгливость, – изумился я. – Она не потому. Просто у Мяткиной-Строевой был любовник на выходах – Клеопатров, которого она содержала, а Лучезарская насплетничала, что он в бутафорской шлем украл – его и уволили среди сезона. Вы меня извините, сейчас мой выход минут на…

– Нам, право, неловко… Вы не примите нашего предложения в дурную сторону… – Мы даем вам слово, – заявил Петерс, – что будем держать себя скромно, с тем уважением, которое внушает к себе каждая порядочная женщина. Девица хотела хлопнуть себя по бедрам и крикнуть: «Ой, уморили!» – но руки ее опустились, и она молча, исподлобья взглянула на стоящих перед ней людей. – Что вам нужно? – Ради бога, – засуетился Вика, – не подумайте, что мы хотели употребить во зло ваше доверие, но… скажите… Не согласились…

Я видел её заботливость о себе повсюду. Она сквозила во всякой мелочи. Всякий пустяк был пронизан трогательной памятью обо мне, во всём и везде первое было — её мысль о том, чтобы доставить мне какое-нибудь невинное удовольствие и радость. Однажды я зашёл к ней в спальню, и первое, что бросилось мне в глаза, — был мужской цилиндр. — Смотри-ка, — удивился я. — Чей это цилиндр? Она протянула мне обе руки. — Твой это цилиндр, мой милый! — Что ты говоришь! Я же всегда ношу мягкие шляпы… …

– Ты, братец, глуп, – поморщился Тугоуздов. – Скажи, Тугоуздов когда-нибудь торговался?! – Никак нет. – То-то и оно. Живешь-то ведь один раз! Верно, ребятки? – Верно, – подтвердил Мишунчик. Шумно уселись за стол. – Эхма! Ходи, изба, ходи, печь! – кричал Тугоуздов. – Шире дорогу, коньяк в горло идет! Пейте разумное, доброе, вечное! …Мальчишка подошел к нам, держа в руке три розы, и заявил Тугоуздову: – Вот вам прислали… С того столика. Господа Шинкунёвы. – Ге! Спасибо! Вспомнили…

Мы в ужасе вскочили и обернули лица к дверям, в которые кто-то вошел. – Нет, не он! Да уж вы не беспокойтесь… Он явится, проклятый! И здесь меня найдет. Притащится! – Амус лешос, – сказал я своему другу, из деликатности затемнив фразу. Но опытное ухо бывшего вагоновожатого уловило смысл этих слов. – Ничего я не сошел с ума. Вот увидите – явится! Слушайте же, что дальше было. Едва только колесо наехало на лапу покойника, как он зашевелился, задергал руками – и ну орать что есть мочи! Эти дураки…

После этого слуга уселся за стол и с самым сонным выражением лица принялся пить чай. Зазвенел из кабинета электрический звонок; Прохор поднял на него задумчивые глаза и налил себе еще стакан. Звонок принимался звонить несколько раз… Допив чай, Прохор встал и неторопливо направился в кабинет. – Звонили? – Звонил!!! Конечно, звонил. Тысячу раз звонил. Куда тебя черти унесли?! – Да к ящику-то почтовому нужно было пойти али нет? – Так это тут же, напротив! А ты пропал на целых полчаса. …

— Этого мы не можем. Тогда я попытался обратиться к его здравому смыслу. — Что вам за польза, если я буду сидеть? Если заключение должно способствовать исправлению данного субъекта — вы меня не исправите. Я останусь таким же, каким был. Хотите меня обезвредить? Стоит ли обезвреживать на полтора месяца. Тем более, что в тюрьме я, все равно, буду придумывать темы для своих рассказов. Зачем же еще вам нужно так добиваться лишения меня свободы? Не заставляйте же меня думать, — патетически заключил…

– Жаль, – сказал инспектор. – Ну, все равно – поеду к полицейскому, заявлю ему, потому что это дело – уголовное. Глава III Инспектор оделся и вышел на улицу. Колокол звонил… Нищий подошел к нему и укоризненно сказал: – Вы мне уже третий год даете то две, то три копейки при каждой встрече. Где у вас глаза-то были? – А что? – Да я в сто раз, может быть, богаче вас: у меня есть два дома на Московской улице. Какой-то запыхавшийся человек с размаху налетел на них и торопливо спросил:…

— Но я не демократ, уважаю коммунистов и все партии без исключения. Еще я без ума от негров и просто обожаю всяческие сексуальные и национальные меньшинства. «А вот это ты зря, — прошипел голос, — могут подумать, что ты еврей». — Кроме евреев, — быстро сориентировался я. «Антисемитизм, идиот. И забудь про безвизовый въезд в Израиль, — голос был в отчаянии от моей несообразительности. — И не надо было упоминать про сексменьшинства. Могут подумать, что ты голубой». — Я не голубой! — заорал…

– Так в тексте же нет мата. – В тексте нет. Мат будет в зале. * * * – Я заканчиваю ваш портрет, – сказал Пикассо человеку, портрет которого только что нарисовал. – А теперь постарайтесь быть похожим на него. * * * – Я придумал новое ругательство: небоскреб! – Чем же оно ругательное? – Ну, во-первых, звучно. Во-вторых, многоэтажно. А в-третьих, какая концовка! * * * Звонок на радиостанцию: – Я хочу создать фан-клуб Андрея Губина. Не подскажете, куда мне обратиться? – С удовольствием!…

– Что-то подмышкой мокро… – А че ты туда лазишь? Ну описалась мышка, и что… * * * Пьянствует, значит, Дэвид Копперфильд с российским таможенником. И в порыве откровенности говорит ему: – А хочешь, я тебе фокус покажу? – Давай! – Видишь вон тот вагон? – Да. Копперфильд: – Хоп… – вагона нет. Таможенник: – А хочешь, я тебе фокус покажу? Видишь этот состав с тушенкой? – Да. – Хоп (дышит на личную печать и шлепает ее в декларацию)… – зеленый горошек. * * * Пьяный мужик…

12) считаете вашего соседа, поставившего стеклопакеты и сделавшего ремонт, буржуем и кровопийцей трудового народа, к которому вы, несомненно, причисляете себя, хотя и перебиваетесь случайными заработками и временной работой. Поэтому вы воруете его почту из ящика и пачкаете его дверь; 13) квартплату вы не платите, но это не мешает вам возмущаться грязью на лестнице и во дворе; 14) считаете «Зенит» приличной футбольной командой; 15) вы злитесь, когда все это читаете. А то, что все это является…

– Не пил. – Хорошо, скажи – «Гибралтар». – Пил. * * * Милиционер останавливает таксиста. Тот, явно навеселе, вываливается из машины, подходит к гибэдэдэшнику с документами и постоянно подмигивает. Тому веселый водила явно понравился, и он решил его отпустить. Обрадованный таксист спрашивает: – Начальник, а начальник. Ты как к спиртным напиткам относишься? – Если это вопрос, – отвечает милиционер, – то отрицательно. А если предложение, то положительно. * * * Стюардесса разносит напитки…

Самое верное – поговорить с героинями этого дня, или попросту – с женщинами, с девушками, с одной, с другой, с третьей. И непременно кто-нибудь из них подскажет что-нибудь новое, волнующее, интересное. Но так уж мне повезло: ни одна, ни другая, ни пятая не рассказали ничего нового. Первая с радостью поведала о том, что переехала со всем семейством в новую квартиру, где все – сплошной восторг: паркет не коробится, рамы пригнаны точь-в-точь, а ванна такая, из которой не хочется вылезать. Вторая…

— Наш двадцать пятый, а у вас на двадцать восьмой. Он час назад ушел! До свидания! — проводница выпихнула мужчину на перрон. Тепловоз гукнул, и состав медленно тронулся с места. — Постойте! — закричал пассажир, набирая скорость вместе с поездом. — Я купил билет! Дайте влезть! — Он ухватился рукой за поручень. — Я тебе влезу! — рявкнула проводница. — Руки уберите взад! Не лапайте чужой поезд! Бегите в кассу, поменяйте билет, тогда сажайтесь, если догоните! Или дуйте к бригадиру! Он в десятом…

Мужчина снимает телефонную трубку: -Это ты дорогая? -Нет, это я, - отвечает жена. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Юноша с девушкой сидят на лавочке. Девушка настроена игриво: -Ой, у меня щечка болит! Юноша поцеловал ее в щечку. -Теперь не болит? -Нет. Ой, у меня шейка болит! Юноша чмокает ее в шейку. -А как теперь? -Не болит! Сидевший на лавочке пенсионер вдруг спрашивает: -Молодой человек, а вы, случайно, гемморрой не лечите? ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~…

Сидит программист глубоко в отладке. Подходит сынишка: - Папа, почему солнышко каждый день встает на востоке, а садится на западе? - Ты это проверял? - Проверял. - Хорошо проверял? - Хорошо. - Работает? - Работает. - Каждый день работает? - Да, каждый день. - Тогда ради бога, сынок, ничего не трогай, ничего не меняй. Урок геометрии в грузинской школе. Учитель: - Гоги, нарисуй трэугольник ! Гоги рисует. У.: - А тэперь докажи, что это трэугольник! Г. (бия себя в грудь): - Мамой клянусь, трэугольник!!!…

Что такое зарплата ? - То же, что и менструация:Ждешь месяц, а в три дня кончается. Откуда происходят все болезни ? - Все болезни от нервов, только сифилис от удовольствия. Что такое критика снизу ? - Не можешь - слезай. Что самое ценное в женском молоке ? - Тара. Может ли мужчина обладать сотней женщин в одну ночь ? - Может, если ночь полярная. Что такое муж ? - Это заместитель любовника по хозяйственной части. Какая разница между мужем и директором ? - Директор знает своего заместителя,…