Юмор

– Не забуду, сэр. – Порой меня и самого тянет к алтарю, – мечтательно добавил Фредди. – Чтобы какая-нибудь славная девушка присматривала за мной и… О нет, только не это, я же на стенку полезу! Сэр Дерек уже встал, Баркер? – Одевается, сэр. – Баркер, вы уж позаботьтесь, чтобы все было на высоте, в смысле завтрак и прочее. Пускай заправится как следует, ему потом на Чаринг-Кросс, матушку встречать – она на всех парах мчится домой с Ривьеры. – В самом деле, сэр? Фредди покачал головой. …

Леха разнервничался, сказал, что все равно мне надо поехать домой пораньше, или он сгоняет, а то вдруг моё Приобретение склеит ласты, и мне придётся одной вытаскивать из квартиры труп. И ускакал, гад, мне ж тоже интересно! Приперлась аж в 13.30. По делам с работы в Департамент, так сказать, отвалила. А меня поджидает картина, Рембрандт отдыхает! Леха в углу забился, а Полудохлик над ним и мне, не поворачивая головы, сообщает: «Охраняю жильё от не идентифицированного объекта». Сказала, чтоб идентифицировал…

Я сидел какое-то время, замороженный ужасом. Затем, в апатии отчаяния, снова перевернул страницу. Дошел до брюшного тифа, перечитал симптомы — обнаружил, что брюшной тиф у меня, должно быть, уже несколько месяцев, а мне об этом и неизвестно. Озадачился, чем болен еще, нашел пляску святого Витта — выяснил, как и подозревал, что болен пляской святого Витта. Мой случай заинтересовал меня; я решил прочесать все до конца, начал по алфавиту, прочитал про болотную лихорадку — понял, что вот-вот от нее свалюсь,…

В это ясное ветреное утро в малой столовой замка находились два человека и хладные останки недоеденного завтрака. Одним из сотрапезников был старый лорд, высокий, прямой, широкоплечий, седовласый и суровый; в каждой черточке его лица, в каждой позе, в каждом жесте чувствуется волевая натура, и в свои семьдесят лет он выглядит не хуже, чем многие в пятьдесят. Другим был его единственный сын и наследник, молодой человек с мечтательным взором; на вид ему лет двадцать шесть, а на самом деле скоро будет…

В 1993 году Зиновьев впервые приезжает из Мюнхена на Родину, в новую Россию, и начинается процесс постепенного возвращения. Но это уже другой Зиновьев. Казалось бы, не было «Зияющих высот», «Желтого дома», других его сатирических работ. В это время и совершается переворот в сознании его читателей и почитателей. «Это не Зиновьев, а кто-то другой!», «Что с ним случилось?». Шквал этих и подобных вопросов обрушился на писателя. И в том же духе: «Как вы могли после «Зияющих высот», после жизни на Западе…

К предложению принять пару капель Нина Андреевна отнеслась с пониманием, да и сама пригубила рюмочку — для аппетита. Впрочем, сидела она за столом не долго и вскоре ушла в дом, не забыв лишний раз напомнить супругу о его коронарных сосудах. А на веранде все пошло своим чередом, как оно и водится у гостеприимных интеллигентов. Рябцев на правах хозяина налил еще по одной. Понятно, что закусили. А там дело и до творчества писателя Гулькина дошло. — И как же твой новый роман называется? Или это пока…

И вот, сэр, в ту самую минуту, когда я сую руку в карман, чтобы извлечь из него документ на право владения фермой, я вдруг слышу, что моя упряжка сорвалась с привязи и удирает. Подбежав к окну я издаю вышеупомянутый звук — или, если угодно, восклицание «тпру!». Затем я скатываюсь вниз, выбегаю на улицу, бросаюсь вдогонку и вскоре возвращаюсь назад. «Проклятые мулы, — говорю я, — опять они сбежали, да на этот раз еще сломали дышло и разорвали две постромки. Теперь я должен топать домой на своих…

А кто поблагодарит стареющего электромонтера? Разве только жильцы дома, которым поменял проводку или починил розетку. И ведь прошлых ошибок не исправишь. Не даешь ты шанса вернуться назад. В общем, ничего ты не можешь, Аполлон Зевсович, кроме как стоять здесь со своей колесницей и подвергаться голубиным бомбардировкам». Почему я вспомнил именно восемьдесят второй? Просто потому, что в настоящую минуту оказался в том самом месте, где находился седьмого ноября тридцать лет назад. Возле академического…

Тогда вс трое воскликнули: — Господинъ рыцарь! мы уступимъ теб, какъ человку, съ которымъ въ сил никто не можетъ сравниться, такъ какъ нтъ „никого подобнаго теб!“ — „Вы должны уступить не мн, - возразилъ сэръ Лаунсело, — а сэру Кэй, сенешалю; только на такомъ условіи будетъ дарована вамъ жизнь“. — „Прекрасный рыцарь! — отвтили они, — мы не желаемъ этого сдлать; мы гнались за сэромъ Кэй до этого мста и, конечно, остались бы побдителями, еслибы ты не вмшался въ это дло; потому нтъ никакой причины намъ…

Вяршыла . Сцяпан Сцяпанавіч… Вось тут мне звоняць… Універмаг на Маскоўскай гарыць. Пытаюць, што рабіць? Голас з дынаміка . Няхай тушаць, Віктар Паўлавіч! Вяршыла . Гэта не адказ, Сцяпан Сцяпанавіч! Гэта я і без цябе ведаю. Калі няшчасны выпадак — трэба адразу тушыць. А калі яны самі яго падпалілі? Голас з дынаміка . Як гэта — самі? Вяршыла . Проста. Зрабілі растрату на вялікую суму і, каб схаваць канцы, падпалілі. Вось і думай, каго туды раней пасылаць? Пажарнікаў ці пракурора? (Паўза.)…

Я попытался ограничить свою работу некими рамками и представить вам правдивый и разносторонний срез жизни только самых признанных, самых почитаемых и самых интересных авторов. Ваши учителя литературы, наверное, предпочли бы, чтобы все эти факты и дальше оставались тайной, но, как говорил Шекспир, правда всегда выйдет наружу. УИЛЬЯМ ШЕКСПИР [1] 23 апреля — один из самых радостных и одновременно печальных дней в истории литературы. В этот день в 1564 году родился Уильям Шекспир…

— Куда едем? — спросил шофер. — Один, два? — Два, — скомандовал Паук. Впереди из тумана возникло здание «Пулково-2». Бай напряг бицепсы, изображая решительный протест. — Зачем тебе интуристы, папа?! За них могут, вообще, с поля удалить! Лет пять дисквалификации! — Засохни, фраер! — цыкнул пахан. — На своих — не тот кураж. Лимузин остановился неподалеку от входа в аэропорт. Тонированное окно с негромким гудением приоткрылось. Цепкий взгляд авторитета начал обшаривать выходящих пассажиров. Иностранцы…

Таких мужчин Клавдия Ивановна рано утром сразу же прогоняла, даже оладушков им не испечёт. Однажды Клавдия Ивановна пошла давать объявление в газету. Так, мол, и так, хочу мужчину. Вот до чего довела блядская её натура. А в газете сидит тоже женщина, но немного помоложе: "Нет, — говорит, — у нас культурная газета, мы такого объявления дать не можем". «А какое можете?" — интересуется у неё Клавдия Ивановна. «Ну, какое… — задумывается та, — Женщина ищет высокооплачиваемую работу……

– Скажите, Моргунов, – подозрительно спросил Капон, – а чем вы сейчас занимаетесь? – Сейчас я безработный воин-интернационалист, но на этом еще можно сыграть пару недель… А до того, Капон… Какая жизнь у меня была до того, как я записался в солдаты… Или офицеры… Я был хозяином страхового агентства… – Так чего вас призвали в армию? – съязвил Капон. – Я сам в нее пошел, – важно сказал Моргунов. – А что, вы забыли, как хорошо быть генералом? Боже, сколько мы тогда заработали… Знаете, на страховом…

Приближаясь к террасе, он мурлыкал какую-то песенку. У него была четкая программа на сегодня. Примерно с час, пока жара хоть немного не спадет, он будет читать в библиотеке книгу по свиноводству. После этого он пойдет понюхать розы и, может быть, снимет кое-где с листьев улиток. В этих маленьких радостях было все, что требовалось его простой душе. Он не желал большего. Просто спокойно жить, и чтобы никто его не тревожил. И теперь, когда Бакстер уволился, думал он в приподнятом настроении, его действительно…

Жена его спелась с няней, будто обе они входили в любительский квартет. Бинго благосклонно на них глядел. Что же до Алджернона Обри, он искренне к ней привязался. День-другой царили мир и согласие. Повторяю: день-другой. На закате третьего дня, читая в гостиной детектив, Бинго услышал, что Рози засмеялась над пасьянсом. Посмеяться он любил и осведомился, в чем дело. — Так, вспомнила, — сказала она. — Когда мы купали Алджи, няня… ну, рассказала одну историю. — Неприличную? — спросил Бинго. —…

Публика только начала расходиться, когда я добрался до «Комедии». Я встал у самого входа и скоро увидел в толпе желтое непромокаемое пальто моего друга. — Здорово, старина, — весело воскликнул Стэнли-Фетерстонго Акридж. — Ты вернулся? Когда? Послушай, запомни для меня этот мотивчик. Завтра утром напомни мне его. Я боюсь, что я его забуду. И он загнусавил отвратительным тенором: — Там, там, там, там, там, там!.. А теперь, старина, зайдем в этот ресторанчик, перехватим чего-нибудь. — Кого…

— На протяжении десяти недель вам противопоказано видеть даже название вашей газеты. Даже этот срок, пожалуй, может оказаться недостаточным. Вы должны забыть, что такая газета существует. Вы должны выбросить из головы все с ней связанное, дышать свежим воздухом, набраться сил. Такой приговор для мистера Уилберфлосса был равносилен ссылке на каторгу. И когда он давал прощальные инструкции своему заместителю, в чьем ведении оставалась газета на срок его отсутствия, в его голосе слышались слезы. Времени…

Молодой литератор написал первый в своей жизни "толстый" роман и обратился к старому, маститому собрату по перу с просьбой прочесть его опус и помочь придумать название. На что старый и маститый отвечал: - Я и своих-то романов не читаю. А твой тем более не буду. У тебя там есть что-нибудь про трубы? - Нет. - А про барабаны? - Тоже нет. - Ну так и назови: "Без труб и барабанов!" Сначала и я хотел так назвать книгу. Но все-таки выбрал другое... Глава 1 Немного о себе Начну…

Стрункой вытянулась, глазки выпучила, тельцем всем содрогается, кайф ловит. Ух она выдала! Пела о свободе, о небе, словом, обо всем том, о чем тянет петь за решеткой. И вдруг видит, -- [cedilla] мо[cedilla]! Дверца клетки открыта! Свобода! Кеныреечка о ней пела, а она -- вот она тут! Выпорхнула из клетки и давай по комнате кренделями! Села, счастливая, на подоконник перевести дух -- ... мама родная! Открыта форточка! Там свобода, свободнее не бывает! Вставлен в форточку кусочек синего неба, и…