Юмористическая проза

Я живу там, где мне не срут на голову всякие пидарасы. Я ебу ту свою, единственную женщину, лучше которой все равно никого нет. И я воспитываю своего обязательно сына так, как мы оба-двое вместе с ним хотим. Лучше, конечно, трех. Но можно и одного. А еще я жру то, что не противно есть. Еду. Вот и все. Остальное можно дополнить по вкусу, который не есть одинаков у всех. Что, в общем-то, и дает бесконечное разнообразие этих самых индивидуумов. А теперь, значит, скажите, при каком таком общественно-политическом…

– Что ж, бабушка, за вещь такая? Лешие у вас тут, что ли, расплодились? Да они ж, милая, бессемейные, – сам от себя не расплодишься… – А ты говори, да оглядывайся. Дело-то к ночи идет. И впрямь, дружок, лешие… Допреж того спокон веку мы спокойно жили. В лесу хочь люльку поставь: дятел на сучек сядет, чуб на бок, да и прочь отлетит. Только и всего! Да, вишь ты, ненароком правду сказал: не иначе, как с прифронтовой полосы на нас накатило… Волостной писарь сказывал, будто германы газ такой в самоварах…

И пришел Программер домой весь понурый. Отдал старшим сестрам их шмотки, и помчались они их примерять. Ни «здрасьте», ни «спасибо» не сказали. А младшенькой отдал коробочку с дискетами, а она не уходит, а выспрашивает, с чего ты, батя, такой грустный вернулся. Тут ей Программер все и рассказал. Но, говорит, не хочешь – не ходи! Пойду я, в ноги паду Сисопу, скажу, чтобы он чего другого удумал. Ради тебя все сделаю! А Клиперистка в ответ ему: «Нет, папа, слово свое держать надо. Как ты обещал, так…

Прочитав «сигнал» про себя, кок Коля удивился: – А при чем здесь я? Я, наоборот, стараюсь как для людей лучше. Название придумываю заковыристее? Так это чтобы посетителя в столовую заманить и чтобы есть ему веселей было. Соус вилки разъедает? А для чего вообще нужны соусы? Ты ел когда-нибудь греческие соусы? Страшно едкие. Мяса в котлетах мало? Так ведь если мяса в котлеты больше класть, это уже тогда не котлеты будут, а бифштексы. Макароны твердые? А ты знаешь, что электростанция ежедневно недодает…

Поистине это был кот-джентльмен. Один мой приятель, который верит в переселение душ, считал, что в прежней жизни Томас-Генри был лордом Честерфилдом. Он никогда не мяукал, требуя пищи, как это делают другие коты. Обычно, в то время когда мы ели, он садился возле меня и ждал, когда ему подадут. Он с удовольствием обгладывал баранью ножку, но на пережаренную говядину не желал и смотреть. Кто-то из наших гостей предложил ему однажды хрящик; не сказав ни слова, Томас-Генри спокойно покинул комнату и…

С тех пор враги встречались лишь случайно, при отбывании воинской повинности. В казармах гохштадцы, окруженные со всех сторон неприятельской волной, склоняли голову пред превосходящими силами противника и, возвращаясь домой, говорили, что в подобной обстановке сопротивление бесполезно, за что домашние смотрели на них, как на трусов. И уже казалось, что гохштадтцам никогда не смыть пятна позора, как новая эпоха принесла Южной Германии — футбол. Форварды Гохштадта возбуждали всеобщее удивление; они…

«В эти славные времена в каждом чешском доме должен висеть портрет победоносного монарха стоимостью в пятнадцать крон». Но и это ни к чему не привело. Он получил только несколько непристойных писем, в которых неизвестные авторы настоятельно советовали ему повесить портрет в такое место, куда императору полагается ходить пешком. Мало того, Петишку снова вызвали в окружную управу, где чиновник порекомендовал ему следить за сводками императорской ставки и сообразоваться с ними, составляя свой объявления.…

5. Ссорятся ли мои родители между собой? 6. Почему я должен держаться спокойно и сдержанно при упомянутых ссорах? — Да, господа учащиеся, — величественно произнес учитель Швольба, — в отношении домашних работ я держусь совершенно новых педагогических принципов. Моя задача — добиться полного взаимопонимания между родителями и детьми. Раньше считалось недопустимым, чтобы родители помогали детям при выполнении домашних работ. Я, наоборот, настаиваю на этом. На днях я намерен пригласить ваших родителей…

Когда ложился первый снег и ночью было слышно, как недалеко от деревни воют волки, в одно из воскресений священник сообщал своим мягким и проникновенным голосом, что он приглашает всех верующих на вечернюю христианскую беседу. В такое воскресенье просторный приходский дом, набивался до отказа, прихожане теснили друг друга. Отец сидел в старом, выцветшем кресле и ласково говорил, улыбаясь, что пришла зима, уже рождественский пост, но из-за зимы прихожане не должны забывать ходить в костел и помогать…

– Ну и достанется тебе на орехи, – сказал один из приятелей, явно предвкушая удовольствие. – Это уж моя забота, – сурово отрезал Малыш. – Наливай, Майк. Когда все выпили, Бэрк – прихлебатель, секундант, друг и великий визирь Малыша вывел его на улицу, к ларьку чистильщика сапог на углу, где решались все важнейшие дела Клуба Полуночников. Пока Тони в пятый раз за этот день наводил глянец на желтые ботинки председателя и секретаря клуба, Бэрк пытался образумить своего начальника. – Брось…

– Так было, – согласился Уэб, – пока он не догадался, что я пытаюсь заарканить Санту. Тогда он отправил меня на пастбище, как можно дальше от дома. Когда старик умер, Санту стали звать «королевой скота». А я только заведую скотом. Она присматривает за всем делом; она распоряжается всеми деньгами. А я не могу продать даже бычка на обед туристам. Санта – «королева», а я – мистер «Никто». – На твоем месте я был бы королем, – повторил закоренелый Монархист Бэлди Вудз. – Когда человек женится на королеве,…

– Мистер Грин, – говорю я, – вы когда-то были моим приятелем, и это мешает мне сказать вам со всей откровенностью, что если бы мне пришлось выбирать между вашим обществом и обществом обыкновенной кудлатой, колченогой дворняжки, то один из обитателей этой хибарки вилял бы сейчас хвостом. В таком духе мы беседуем несколько дней, а потом и вовсе перестаем разговаривать. Мы делим кухонные принадлежности, и Айдахо стряпает на одном конце очага, а я – на другом. Снега навалило по самые окна, и огонь…

Я вернулся в зал и, успокоив свою жену, стал ждать. Но и тут конферансье Фулин П. С. проявил себя бесчувственным человеком. Вместо того чтобы сразу выпустить чтицу Кулакову с ее выступлением, он стал тянуть время, пропустив вперед скрипача Ремизова Л. Т., исполнившего «Цыганские напевы» Сарасате, и певицу Ползунову С. И., которая исполнила арию Царевны-Лебеди и потом еще арию Розины композитора Россини. Наконец – видно, под давлением товарищей – конферансье объявил выступление чтицы Кулаковой…

Она выпила и говорит: – Спасибо вам большое, а то мне что-то плохо сделалось. Я говорю: – Напрасно вы себя изводите. Сдаст ваша дочка. Дочка говорит: – Ни в коем случае! Я сегодня физику доценту Грачеву сдаю, а он же зверь! Я говорю: – Какое вы имеете, девушка, право оскорблять наших сотрудников? Товарищ, говорю, Грачев Виктор Георгиевич очень даже хороший человек. Я его прекрасно знаю! Сказал и отошел к своему рабочему месту. Только вскоре подходит ко мне эта мамаша и говорит:…

И Альма занялась делом. Она доедала валявшиеся остатки еды, пила воду из луж и обходила забор, иногда потявкивая на всякий случай, чтобы никто чужой не подходил… Только, к ее ужасу, никто чужой и не подходил!… А через три дня вдруг села на плетень ворона. Наглая старая ворона, которую Альма давно знала и не любила за то, что та так и норовила чего-нибудь склевать в огороде… Она и на этот раз нацелилась глазом в огород, но Альма зарычала, предупреждая, мол, не дури, хвост выдеру! – Дура! – закаркала…

– Нет кости, – говорю я. – Пошутил! Мы уходим от загона и направляемся к повозкам с пони. Мне хочется покататься на пони. Отцу тоже хочется покататься на пони, но взрослым запрещено. Я пытаюсь уговорить билетера, объясняю, что отец – легкий и пони не надорвутся, но билетер не разрешает. Тогда я закатываю истерику. Это мой проверенный прием. Валюсь на землю, строю ужасные рожи и ору: – Папочка! Я хочу с папочкой! Пустите моего папочку! Собирается толпа. Меня поднимают с земли, вытирают слезы.…

Некоторое время Курятников ходил в запасе, таинственный и гордый. При встречах с знакомыми он говорил, что его зовет к себе заместителем Коля Саботаев. — Но нема дураков, — говорил Василий Петрович. — В заместители я не пойду. Подожду чего-нибудь более подходящего по моему положению. И, представьте себе, дождался. Не прошло и двух месяцев, как Московскому комнатному театру срочно понадобился директор взамен старого, перешедшего на другую работу. Художественный руководитель театра безумно боялся,…

— Ромбов нет. Но вот скажи мне, Костя, следующее: раз ты не архитектор, то у тебя, вероятно, практический опыт большой? — Огромный опыт. — И скажем, если тебе приносят чертеж какого-нибудь здания, ты его свободно читаешь, конечно? Можешь проверить расчеты и так далее? — Зачем? У меня для этого есть архитекторы. Что ж, я их даром в штате буду держать? Если я по целым дням буду в чертежах копаться, то кто будет дело делать? — Значит, ты на себя взял финансовую сторону? — Какая финансовая…

— Понимаю. — А раз понимаете, то пойдите в комиссионный магазин и купите все, что нужно. Нельзя же так. — Дорого очень в комиссионном, Семен Семенович. Ведь у нас определенный бюджет. — Я лучше вашего знаю про бюджет. Мы не воры, не растратчики и себе домой эту лососину в рукаве не таскаем. Но зачем нам прибедняться? Наши предприятия убытков не приносят. И если мы устраиваем товарищеский ужин, то пусть будет ужин настоящий. Надо нанять джаз, пригласить артистов, а не эту тамбовскую капеллу, как…

Со всех этажей сбегались сотрудники и посетители. Кончалось это тем, что товарищ, совершивший выпад, плачущим голосом заверял всех, что его не поняли, что он вообще не против и что сам всегда готов. Тем не менее справедливый Самецкий в следующем номере стенгазеты помещал карикатуру, где смутьян был изображен в самом гадком виде — с большой головой, собачьим туловищем и надписью, шедшей изо рта: «Гав, гав, гав!» И такая принципиальная непримиримость еще больше укрепляла за Самецким репутацию крепкого…