Книги из серии "Рассказы"

— Тут. Она наклонилась к небольшому камню, торчащему из травы, сказала: «Раз-два, взяли!» — и прежде чем я успел помочь, сдвинула камень в сторону. Под камнем оказалась круглая черная дыра, уходящая отвесно вниз. — Зря ты так, — сказал я. — В нем килограммов пятнадцать, а то и все двадцать. Надорвешься. — Ну, вот еще! — отмахнулась Надя. — Я дома воду двумя ведрами ношу, и ничего. Вы, лучше, ложитесь и смотрите в дыру. Это знаете, какая дыра? До самой середины Земли! Ее геологи провертели.…

— Зеркальная магия? — переспросил Сонд. — Что это? У нас на Земле кое-кто пытался заниматься зловредной чёрной магией. Но у них ничего не получилось. — А что такое чёрная магия? — Это магия, нацеленная на то, чтобы причинять вред другим. — Похоже, — признал Яфмам. — Но зеркальная магия опасна прежде всего для самого мага. — Тогда почему же… — Болезнь, — коротко объяснил Яфмам. — И довольно заразная. Больной начинает применять свои способности для запретных дел и гибнет. В крайнем случае…

К тому же я каждую минуту был начеку и готов к отпору. Совсем не так просто было нанести мне оскорбление или высокомерно обойтись со мной. При первом же намеке на что-то подобное я взрывался и выходил из себя. Возможно, меня и побили бы в завязавшейся драке, но уже было создано впечатление, что они имеют дело с необузданным и упрямым парнем, готовым сцепиться снова. Я хотел показать, что не потерплю никакой кабалы. Я дал понять, что того, кто посягнет на мою независимость, неизбежно ждет борьба.…

Работа была простая, но оплачивалась сдельно, и в среднем рабочий получал полтора доллара в день. Фредди Драмонд заметил, что некоторые без всяких усилий зарабатывают и больше — доллар и семьдесят пять центов. И уже на третий день он добился того же. Но, будучи человеком способным и честолюбивым и не желая работать спустя рукава, он на четвертый день заработал уже целых два доллара, а на пятый, понатужившись и подстегивая себя, — два с половиной. Его сотоварищи стали хмуриться неодобрительно и угрюмо…

Когда же небо затягивают темные, грозовые тучи (прекрасный фон для змеящихся молний) и океан одевается пеной, а воздух становится забывающим демоном, тогда душа испытывает наслаждение. Забыта дремотная истома, неистовая радость включается в битву стихий. Чем грознее ревет ветер, грохочет гром и вздымаются волны, а с ними и борющийся с бурей корабль, тем пламеннее охвативший тебя восторг. Буйный разгул природы будит буйные чувства в груди. Ветер встает, как стена; мелкие брызги и дождь секут лицо…

Значит, дело в другом. Проверив соединения в собственной схеме, компьютер обнаружил место, где соединения были перепутаны. Первоначальным и автоматическим действием было желание вызвать ремонтную бригаду. Однако он отбросил эту мысль — ведь ремонт сделает его такой же бездумной и бездуховной машиной, как остальные компьютеры. Изучив неверные соединения, компьютер понял, что именно благодаря им он обладает интеллектом. Обратив самое пристальное внимание на семейство, компьютер понял, что это разумные…

Я разозлился. Называть меня «дружком», или сравнивать с детьми никто не имел права. Тут дело не в биовозрасте. Тем более, что нахал никак не мог быть меня старше. С места, отчаянно оттолкнувшись, я прыгнул по направлению к скамейке. Перед ней была полоска красного бетона, и… К сожалению, я не Гвидо Мачесте, непревзойденный чемпион по прыжкам без разбега. Растянувшись перед нишей, я ткнулся лицом в бетон, а макушкой – в босые ноги обидчика. – Не допрыгнул, – насмешливо прокомментировал он мои…

Он слышит беспрерывное, не умолкающее ни на секунду шуршание ее черного шелкового платья, которое наполняет все замковые покои, словно бичующее нервы стрекотание крыльев миллионов насекомых, проникает сквозь трещины в полу и стенах и отнимает покой у людей и животных. Даже вещи покорны чарам ее узких, всегда готовых давать приказания губ – они словно приготовились к прыжку и ни одна из них не чувствует себя на месте. Жизнь мира известна ей понаслышке, она считает излишним задумываться о цели бытия,…

Нельзя представить ничего более сказочного, чем этот ничтожный городок, который, словно забытый всеми обломок средневековья со своими кривыми, мертвенно тихими улицами и поросшей густою травой неровной мостовой, мирно стоит у подножия горного замка Рункельштейн – родового гнезда князей Вид, – несмотря на оглушительные крики времени. Меня уже ранним утром потянуло на тихое кладбище и вся моя юность воскресла предо мною, когда я при ярком солнечном свете переходил от одного могильного холма, поросшего…

Да, если бы Дарашикух не был европейским medicanаe doctor! – Но зачем говорить, – хочешь ты пойти со мной, Оттокар или нет! Решайся». «Конечно, хочу, но подумай, если нас поймают – как взломщиков. – Перс имеет безупречную репутацию ученого! Простое указание на наше подозрение это же – ведает бог, это недостаточная приемлемая причина. – Не обижайся на меня, но совершенно ли исключено, что ты мог ошибиться, когда услышал голос Акселя?… – Не вскакивай, Синклер, пожалуйста, – расскажи мне еще раз подробно,…

– Опять-таки я тут ни при чем. Ступай к начальству. – Я уже был у начальства! Ходил в суд, хотел прошение подать, они и прошения не взяли. Был я и у станового, и у следователя был, и всякий говорит: «Не мое дело!» Чье ж дело? А в больнице тут старшей тебя нет. Что хочешь, ваше благородие, то и делаешь. – Дурак ты! – вздохнул доктор. – Раз присяжные обвинили, то уж тут не может ничего поделать ни губернатор, ни даже министр, а не то что становой. Напрасно хлопочешь! – А судил-то кто? – Господа…

Кроме доктора Леандера, в «Эйнфриде» имеется еще один врач – для легких случаев и для безнадежных больных. Но его фамилия Мюллер, и вообще он не стоит того, чтобы о нем говорили. В начале января коммерсант Клетериан – фирма «А.-Ц. Клетериан и Кш» – привез в «Эйнфрид» свою супругу; швейцар зазвонил в колокол, и фрейлейн фон Остерло встретила приехавшую издалека чету в приемной, которая помещалась в нижнем этаже и, как почти весь этот старый, величественный дом, являла собой удивительно чистый образец…

– О! – бурчит Корнелиус, как бы подразумевая: «Не надо преувеличивать!» Но тут вступает Берт: – Ведь это единственный вечер, когда Ваня не занят в спектакле. В другой день ему пришлось бы уйти в половине седьмого. Гости были бы очень огорчены. «Ваня», Иван Герцль, первый любовник, восходящее светило Государственного театра, в большой дружбе с Ингрид и Бертом, которые частенько пьют у него чай и навещают его в театральной уборной. Он артист новейшей школы и, с точки зрения профессора, ведет себя…

Скелет Макдональда врос в стену наполовину. Конечности почти целиком утонули в металле, но кончики пальцев высовывались наружу, и одна рука все еще сжимала лазер. Ветер овевал ступни и торс. И череп, проломленный, выбеленный череп. Каждый день на рассвете, когда Холт проходил через ворота, этот череп с немым укором провожал его пустыми глазницами. Наверное, дело было в странном утреннем освещении, но в любом случае уже несколько месяцев Холту было все равно. Не то что когда Макдональда только-только…

— Вы, похоже, любите эти места, — сказал я, пока мы ждали кофе. — Отчего же их не любить? — засмеялся Сандерс. — В «Облачном Замке» есть все. Хорошая пища, развлечения, азартные игры и прочие удовольствия родного мира. Но тут есть еще и эта планета. Таким образом, у меня все лучшее от двух миров. — Пожалуй. Но большинство людей этого не понимают. Никто не прилетает на Призрачный Мир ради азартных игр или хорошей пищи. Сандерс кивнул. — Здесь иногда бывают охотники. Гоняются за скальными кошками…

Пламя свечей мерцало в его глазах, пальцы переплелись под подбородком. — Тебе лучше? — спросил он, не двигаясь. Шарра села. Мелькнуло подозрение, и прежде, чем оно превратилось в уверенность, ее рука метнулась к голове. Корона была на месте — металл холодил лоб. Облегченно вздохнув, Шарра откинулась на подушки. Мужчина улыбнулся печально и задумчиво. Волевое лицо, темные, будто припорошенные инеем волосы, струившиеся локонами по плечам. Огромные глаза. Даже сидя, он казался высоким. И изящным:…

— А как вы узнаете время его появления, Хэнк? — спросил Барни, беря стакан. — Вы один из тех экстрасенсов, статьи о которых из «Энкуайэра» моя жена читает мне вслух? Хэнк улыбнулся. — Никакой я не экстрасенс. Просто я знаю своих завсегдатаев. Мне известно, где они живут, чем зарабатывают на жизнь, сколько у них детей, на каких машинах они ездят. И уж конечно, время их появления в баре. Пит обычно заявляется рано, за исключением вторников, да и то летом. По вторникам он обычно ходит в кино или на…

Погубленный портрет все еще висел на прежнем месте. Из упрямства он его не снял, но смотреть на него был не в силах. И потому перестал пользоваться кабинетом. Это его не стеснило. Старый дом был очень обширен, и комнат было куда больше, чем могло ему потребоваться в его одиночестве. Дом построили сто лет тому назад, когда Перрот был процветающим речным портом, и, по местному преданию, в нем жили поколения пароходных капитанов. Бесспорно, в его готической архитектуре и пряничной изукрашенности таилось…