Книги из серии "Рассказы"

— Мы все носим с собой пистолеты, — сказал мальчишка и похлопал себя по карману куртки. — Так серьезно? — сказал я, и старший брат кивнул. — Может, я и преувеличиваю, — ответил он, — но посмотрим, что скажете вы, после того как услышите сами. Иногда он кажется мне чем-то дьявольским, а еще через секунду я почти уверен, что это чей-то ловкий трюк. Ну что же, я объясню вам. В этих местах живет одна девушка, зовут ее мисс Доннихью, и вот прошло уже два месяца с тех пор, как мы решили пожениться. Она…

— Что? Едят второе? Очень хорошо! — Начались речи? Отлично! — Кто пришел отбивать? Ни под каким видом! Имейте в виду, если упустите, мы поставим о вас вопрос в месткоме. Может, вам нужна помощь? Высылаем трех на мотоциклетке: Гуревича, Гуровича и Гурвича. Поставьте их на пути следования. Наконец было получено последнее сообщение: — Вышли на улицу. Захвачены. Усажены в машины. Едут. — Едут, едут! И в ту же минуту в кабинет редактора ворвался театральный рецензент. В волнении он сорвал с себя…

Некоторое время Курятников ходил в запасе, таинственный и гордый. При встречах с знакомыми он говорил, что его зовет к себе заместителем Коля Саботаев. — Но нема дураков, — говорил Василий Петрович. — В заместители я не пойду. Подожду чего-нибудь более подходящего по моему положению. И, представьте себе, дождался. Не прошло и двух месяцев, как Московскому комнатному театру срочно понадобился директор взамен старого, перешедшего на другую работу. Художественный руководитель театра безумно боялся,…

В это время фон Брон вскочит, всплеснет руками и завопит: – Коллега, это вы проткнули, а не я! Вы! И я это докажу вам! Шелестов не обратит на него внимания и будет продолжать: – Всем также известно, что уважаемый коллега Жила у актрисы Семирамидиной принял блуждающую почку за абсцесс и сделал пробный прокол, отчего и последовал вскорости exitu letali [3] Уважаемый товарищ Бесструнко, вместо того чтобы вылущить ноготь на большом пальце левой ноги, вылущил здоровый ноготь на правой ноге. Не…

— Теперь все ясно, — сказал лентяй, — можно идти назад. Это какой-то пищевой трест. Разработка вопросов брынзы и других молочнодиетических продуктов. — А почему оно называется Клооп? — придирчиво спросил зевака. На это лентяй ответить не смог. Друзья хотели было расспросить обо всем швейцариху, но, не дождавшись ее, пошли наверх. Стены лестничной клетки были почти сплошь заклеены рукописными, рисованными и напечатанными на машинке объявлениями, приказами, выписками из протоколов, а также различного…

— Без публисити нет просперити. В это время каравеллы уже входили в гавань. Осень в этих широтах была прекрасная. Светило солнце, и чайка кружилась за кормой. Глубоко взволнованный, Колумб вступил на новую землю, держа в одной руке скромный пакетик с бусами, которые он собирался выгодно сменять на золото и слоновую кость, а в другой — громадный испанский флаг. Но куда бы он ни посмотрел, нигде не было видно земли, почвы, травы, деревьев, к которым он привык в старой, спокойной Европе. Всюду были…

— Ненужного? — Абсолютно ненужного. — А конские уши вы не предполагаете собирать? — закричал папа дребезжащим голосом. — Кушайте, кушайте, — примирительно сказала мама. — Вечно у них споры. Папа долго хмыкал, пожимал плечами и что-то гневно шептал себе под нос. Потом собрался с силами и снова подступил к загадочному ребенку. — Ну, а как вы отдыхаете, веселитесь? Чем вы развлекались в последнее время? — Мы не развлекались. Некогда было. — Что же вы делали? — Мы боролись. Папа оживился.…

— Почему отстала? — всполошился первый. — А выставка «15 лет Октября»? Я провел там несколько приятных часов. — Вот именно, что несколько часов. Больше выдержать невозможно. Вы меня извините, но это просто какая-то ночлежка. Понапихали в каждую палату по шесть человек, питание из рук вон, калорийность явно недостаточная. Мы с женой в тот же день уехали, — ну куда б вы думали? В крестьянский санаторий. Да, да, к крестьянам, к колхозникам. Признаться, когда ехали, у меня с женой сердце сжималось.…

И Сундучанский грустно сел за стол дописывать таблицу. Уходя, он не сдержался и сказал Марье Васильевне: — Зашли бы все-таки. На сына взглянули бы. Очень на меня похож. Восемь с половиной фунтов весит, бандит. — Три с четвертью кило, — машинально прикинула Марья Васильевна. — Вы сегодня на собрании будете? Вопросы шефства… — Слушай, Отверстиев, — сказал Сундучанский, — мальчик у меня — во! Совсем как человек: живот, ножки. А также уши. Конечно, пока довольно маленькие. Может, зашел бы? Жена как…

— Понимаю. — А раз понимаете, то пойдите в комиссионный магазин и купите все, что нужно. Нельзя же так. — Дорого очень в комиссионном, Семен Семенович. Ведь у нас определенный бюджет. — Я лучше вашего знаю про бюджет. Мы не воры, не растратчики и себе домой эту лососину в рукаве не таскаем. Но зачем нам прибедняться? Наши предприятия убытков не приносят. И если мы устраиваем товарищеский ужин, то пусть будет ужин настоящий. Надо нанять джаз, пригласить артистов, а не эту тамбовскую капеллу, как…

Такой человек приходит в гости, долго раскутывается; кроме своего кашне, снимает белую дамскую шаль, стаскивает с себя большие дворницкие валенки, надевает ботинки, принесенные в газетной бумаге, и, войдя в комнату, с наслаждением заявляет: — Пятьдесят два. По Реомюру. Хозяину, конечно, хочется сказать: «Что ж ты в такой мороз шляешься по гостям? Сидел бы себе дома», — но вместо этого он неожиданно для самого себя говорит: — Что вы, Павел Федорович, гораздо больше. Днем было пятьдесят четыре,…

Со всех этажей сбегались сотрудники и посетители. Кончалось это тем, что товарищ, совершивший выпад, плачущим голосом заверял всех, что его не поняли, что он вообще не против и что сам всегда готов. Тем не менее справедливый Самецкий в следующем номере стенгазеты помещал карикатуру, где смутьян был изображен в самом гадком виде — с большой головой, собачьим туловищем и надписью, шедшей изо рта: «Гав, гав, гав!» И такая принципиальная непримиримость еще больше укрепляла за Самецким репутацию крепкого…

— Занимайся своим делом, — говорит он, и они идут дальше. Я психанул. Мы здесь умираем, а они барахло собирают. Скинул свой автомат и дал им по ногам очередь. В старика не попал, а молодой упал. Я даже не стал к ним подходить. Надо было в бой идти. Одним словом, Гагры мы отбили. Проходит дней пятнадцать. Я вообще забыл про этот случай. Живу в гостинице. Все наши бойцы жили в гостинице. В тот день мы отдыхали. Вдруг вбегает ко мне сосед с нижнего этажа и говорит: — Приехали за тобой вооруженные…

Тетя почему-то не любила, когда его называли сумасшедшим. — Он не сумасшедший, — говорила она, — он душевнобольной. Это звучало красиво, но непонятно. Тетя любила приукрашивать действительность, и это ей отчасти удавалось. Но все-таки он был настоящий сумасшедший, хотя и почти нормальный. Обычно он никого не трогал. Сидел себе на скамеечке на балконе и пел песенки собственного сочинения. В основном это были романсы без слов. Правда, иногда на него находило. Он вспоминал какие-то старые обиды,…

Собака опять побежала к входу. А он опять оттуда на скамью. И так несколько раз. — Что вы делаете! — вдруг закричала какая-то сердобольная американка, оказавшаяся рядом, — вы травите негра собакой. Я позвоню в полицию! Я показал ей банку и объяснил в чем дело. Но она в ярости. — Безобразие, — кричит, — я сейчас позвоню в полицию. — А я сейчас спрошу у Джима, как он к этому относится, — отвечаю я. Я посмотрел на Джима, после чего Джим внимательно посмотрел на женщину. Женщина испугалась…

Он продолжал работать, и товарищ, позвонивший ему, чтобы выразить сочувствие, услышав стук машинки в телефонной трубке, удивленно спросил у жены Зенона: — Он работает? — Да, — сказала жена, видимо сама не зная, как это оценить. Потом был долгий ночной кошмар ожидания вылета в здании аэропорта. Время вылета все время отодвигалось. Да и другие рейсы отодвигались. Люди слонялись по залам ожидания, стояли в очереди, проталкиваясь к справочной и к буфетным стойкам. Все скамейки были заняты, и Зенон…

Утром она рассказала домашним о своем замысле. В доме у нее оставался ее сын с женой и один взрослый внук. Все остальные ее дети и внуки жили своими домами. После того как она им рассказала, что собирается отправиться к умирающему старику и попросить положить ему в гроб костыли своего мужа, все начали над ней смеяться как над очень уж темной старушкой. Особенно громко хохотал ее внук, как самый образованный в семье человек, окончивший десять классов. Этим случаем, конечно, воспользовалась и ее невестка,…

x x x — Вы к нам пришли устраиваться на работу? Проходите, товарищ, садитесь! — заведующая отделом кадров жестом указала на стул. Незнакомец снял шляпу и, виновато улыбаясь, сел. — Что вы нам скажете? Впрочем, можете не говорить, — не дожидаясь ответа продолжала заведующая, — Я и так все отчетливо вижу. Контактер? Пришелец? Из Института Заповедных Отношений? — незнакомец только утвердительно кивал головой в ответ и также виновато улыбался, — Система же-зет-три? Ясно. Не вы первый… — Нюра,…