1977

– Вообще-то… рада.

Я обернулся. На мгновение мне показалось, что продавщица слышала каждое слово. Мой разговор с Аней точно не выглядел как беседа с сестрой – тем более недавно родившей. Наша манера говорить: это официальное «вы» было слишком странным, слишком чужим. Я пожал плечами, пусть слушает.

Вернувшись к разговору, я сказал чуть тише:

– Вы ведь не передумали насчет завтра?

– В каком смысле? О чем вы?

– Зачет все еще сами будете сдавать?

– Как раз учу.

– И как успехи?

– Честно? Не очень, – устало призналась она и тут же добавила: – Всю ночь не спала.

– Мое предложение в силе.

– Нет, я все выучу сама! – упрямо ответила Аня.

Вот же! Что за характер?

– Ну-ну, всю ночь будете зубрить, а утром на зачет явитесь, как вареная лапша.

Она фыркнула, скрывая улыбку.

– Зато честно. Сама все сдам.

– Вы уверены?

– Уверена! – выпалила она так резко, что я сразу понял: это всего лишь слова. Сказано, чтобы не уступать.

– Ладно. Но давайте так: назовите адрес вашего университета. Утром я буду ждать вас у входа. Это наш запасной план. Зачет во сколько?

– В восемь.

– Не успеете выучить – не страшно. Помогу. Диктуйте адрес.

– Сама справлюсь!

– Но все-таки… – не отступал я.

Аня взяла паузу для раздумий и в итоге сдалась под тяжестью моего напора. Вздохнула:

– Ладно. Улице Свердлова, 79. Только это не университет, а училище.

Записывать не пришлось. Я и так знал этот адрес. В моем времени там тоже было медицинское училище.

– Запомнил. В семь сорок пять буду у входа. По рукам?

– По рукам.

Из торгового зала донеслись голоса, резко напомнив мне, что пора сворачиваться.

– А когда вам можно звонить? – спросил я.

– Днем. Отец на службе. А зачем?

– Да так… На всякий случай. Ладно, до завтра.

– Можно вопрос?

– Конечно.

– Вы все это затеяли, чтобы со мной познакомиться?

Я коротко усмехнулся:

– Допустим, да.

– Поняла.

– Так может, сразу перейдем на «ты»?

– Не знаю… Если вам так проще, то давайте.

– Договорились. Тогда завтра жду тебя.

– Буду иметь в виду.

Я молча положил трубку. В груди вдруг стало чуть теплее, будто кто-то открыл окно в душу, впуская в нее солнечный свет.

Выйдя из подсобки, поблагодарил продавщицу. Она что-то небрежно пробурчала в ответ, увлеченная спором с мужчиной лет пятидесяти в сером пальто, ушанке и роговых очках. В одной руке у него была авоське, в которой лежала бутылка водки.

На крыльце я нащупал в кармане пачку «Космоса». Вытащив, покрутил в руке. Ни спичек, ни зажигалки. Не покурю. Сунув сигареты обратно, я снова пошел во двор в надежде найти какой-нибудь магазинчик, где ассортимент будет побогаче. Надо закупиться продуктами и пронести их через портал.

Магазичник отыскался без труда, затерявшись в лабиринте серых домов. Его витрины, заиндевевшие изнутри, напоминали застывшие кадры из давно забытого фильма. Внутри пахло чем-то сладковато-кислым, отдаленно напоминающим детство.

Я купил: бутылку кефира за 30 коп., треугольник сметаны 1,50 руб., палку предпоследней колбасы «Любительская» 2,90 руб., 500 грамм сыра «Российский» 1,5 руб., водку «Столичная» по 3,12 руб., и коробок спичек за 1 коп. За все отдал 9 рублей 33 копейки.

Положив все это в свой рюкзак, под настороженный и удивленный взгляд продавщицы, закинул его за плечо и вышел на улицу. Снаружи, в окутанном сумерками городе, царила тишина, нарушаемая лишь скрипом снега под ногами. Закурив сигарету «Космоса», я вдохнул густой табачный дым, словно пытаясь ухватить хоть какую-то частичку прошлого. В отличие от никотиновых палочек из моего времени, вкус у сигареты был терпкий, с легкой горчинкой. Я шел по тротуару, собираясь дойти до края дома и свернуть во дворы, а там взять курс на дачи.

Мороз сковал город, превратив его в безмолвный кристалл. Звезды, холодные и далекие, словно наблюдали за происходящим с безразличным любопытством. В этот тихий вечер, когда время будто остановилось, я услышал знакомый, до боли родной звук мотора. Милицейский «бобик»… Это слово вызывало в памяти целую вереницу образов из 90-ых, запахов, ощущений. Прошлое и настоящее сплелись в причудливый узор. Я шел дальше, чувствуя, как за спиной нарастает невидимая стена. Она внушала страх и отчаяние. Я старался идти спокойно, не оглядываясь.

Звук мотора, завывающий и настойчивый, преследовал меня по пятам. Я чувствовал, как «бобик» приближается. «Бобик», с его бездушными глазами-фарами, был воплощение системы, которая определила меня, как инородное тело.

Он настиг меня. Желтый, пыльный. Синяя полоска на борту и маячок на крыше – который, казалось, следил за мной. Машина стала плавно сбрасывать скорость, а затем скрипнула тормозами. Я понял, что это конец. Как мотылек, летящий на свет, я бросился в темноту дворов. Рюкзак, не то, что тяжелый, но неудобный, сковывал движения, но я не хотел его выбрасывать. Стук металлических дверей, эхом разнесся по сумеркам улицы, заставив меня ускориться. Я бежал, задыхаясь, но чувствовал, как силы покидают меня. Мир сузился до одного ощущения – преследования.

Глава 6

Двор – ледяной лабиринт, затерянный в серых коробах домов. Мороз щипал кожу на лице, а в легких жгло. Я бежал. Плафоны над подъездами плясали перед глазами, стреляя в меня мутным светом, как тюремные вышки.

– Стой! Милиция! – раздался позади хриплый крик.

Я не оглянулся, рванул вперед еще быстрее, как угорелый. Впереди двое милицейских выскочили из-за угла дома. И ко мне.

Сменил курс – нырнул во мрак и рванул поперек двора через сугробы. Территория котельной, маячившая впереди по центру двора, казалась мне спасительным кругом.

Я чувствовал, что меня догоняли. Ноги вязли в снегу, рюкзак, вдруг потяжелевший, сковывал движения и замедлял меня, а еще это тяжелое пальто... Снег сверху покрыла ледяная корка, ноги проваливались по колено, как под хрупкий лед пруда. Порыв ветра погнал по корке волну снега и бросил мне в лицо. Я почувствовал, что в кожу впились словно сотни игл. Я зажмурил глаза, защищая их, но ни на миг не сбавил ход.

До котельной было почти рукой подать. Но добраться до нее мало – нужно перемахнуть через забор. Милиция уже дышала мне в спину. Физическая подготовка у них отменная. Не то, что у меня. Двое патрульных быстро пробирались за мной через снег, сокращая дистанцию и, между быстрыми ударами пульса в моих ушах, прорывалось их тяжелое дыхание.

Не уйти!

К черту рюкзак! Туда же продукты и, сто рублей, которые там лежали. Не велика потеря. Одним рывком я сбросил его и тут же ощутил, что за спиной как будто расправились два больших крыла.

Бег. Снег. Вдох. Выдох. Адреналин гудел в ушах. Мышцы горели.

Рывком на забор. Пальцы в сетку. Холодный металл обжег кожу. Перемахнул на ту сторону, приземлился в сугроб и – вперед. За спиной два глухих удара, попрыгали в снег и патрульные.

Котельная – бетонный монстр, заслоняющий собой небо. Хозпостройки – декорации к моему бегству. Ноги скользили по льду, но адреналин заставлял двигаться дальше.