1977

– В Москве. В НИИ. Недавно был у него в гостях, – сказал я, стараясь звучать как можно более убедительно. – Вот он мне и подарил его.

– Даже не верится, что такое можно изобрести! Без проводов… Как в нем голос слышно? Это же невозможно!

– Как видишь – возможно. Светила советской науки трудятся не покладая рук днями и ночами, чтобы на свет появлялись вот такие штуки! Можешь оставить себе на память. Дарю.

Не знаю, зачем я так сделал. Просто ее глаза, полные детского восторга, заставили меня улыбнуться внутри. В моем мире, перенасыщенным технологиями, подобные устройства уже никого не удивляют. Но в ее глазах я увидел нечто большее – отражение той эпохи, когда каждое изобретение было чудом. И в этот момент я понял, что подарил ей не просто безделушку, а частичку будущего.

– Спасибо! – пролепетала она. Насмотревшись на наушник вдоволь, она убрала его в сумочку. И, наверное, в первый раз за сегодня отважилась встретиться со мной взглядом. В нем не было ни стеснительности, ни застенчивости. Интерес? Да, пожалуй.

Аня скользнула взглядом по моей фигуре, задержалась на моем обручальном кольце, словно на странном символе. Затем ее глаза остановились на вешалке, где висело пальто. И в этом неспешном осмотре было что-то такое, что заставило меня насторожиться.

Неужели… неужели она догадалась, что я из будущего?

– Что? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал равнодушно. Она усмехнулась, и в этой улыбке мелькнуло что-то такое, чего я не мог понять.

– Так странно, – произнесла она, не отводя от меня взгляда. – Мы в этом кафе, хотя даже не знакомы. Второй день только. А ты меня опять выручаешь.

– Вообще-то мы знакомы третий день.

– Нет, второй.

– А разговор по телефону?

– Не считается.

– Считается, – кивнул я и улыбнулся. Этот спор меня забавлял. И ее – тоже. Своего рода игра. Она улыбнулась и отпила чай.

– Ты, наверное, не местный? – спросила Аня.

Я почувствовал, как за моей спиной нарастает невидимая стена напряжения. Опять эти вопросы! Может, она все-таки догадалась, кто я? Только боится об этом сказать? Нет, вряд ли. С чего бы ей догадаться?

– Не пойми, не правильно, – продолжила она. – Просто на наших ребят ты не похож…

Я отпил чай, обдумывая ее слова. Затем спросил:

– А на каких похож?

– Не знаю, просто ты какой-то другой, – пожала плечами. – На наших ребят точно не похож. На москвича, наверное. Просто у нас такое пальто никто не носит.

Надо было срочно сочинить легенду. Здесь и сейчас. Москва – хорошая идея. Командировка в Армавир? Возможно. Даже почти правда. Мое путешествие во времени, чем не командировка?

– Я приехал из Москвы. Журналист. Готовлю материал о достижениях армавирской промышленности, – проговорил, чувствуя, как ложь расползается по моему языку сладким ядом.

Аня смотрела на меня с восхищением. Еще бы! Перед ней «журналист» из Москвы. Для нее это что-то мифическое, существующее где-то там, далеко, словно звезды на небе. Я и сам-то никогда вживую журналиста не видел. А что бы еще он был из столицы… Надо было попроще что-нибудь придумать. Но поздно. Поезд уехал, самолет улетел. Слова, однажды произнесенные, обретают собственную жизнь.

– Какая газета? – спросила Аня.

Я вспомнил, что недавно купил в ларьке номер Комсомолки, чтобы посмотреть год:

– Московский комсомолец.

– Отец иногда читает. А как твоя фамилия?

– Смирнов, – сказал я, и это была чистая правда.

– Значит Сергей Смирнов? Буду искать твои статьи.

Я улыбнулся и, кивнув, отпил чай. Краем уха зацепился за разговор парней.

– В нашем училище все девчонки проститутки. Только притворяются правильными. И эта такая же. Бокал шампанского и делай с ней, что хочешь.

– А если не сработает?

– Сработает. Не захочет – заставим. Эта даже с очкариком гуляет. А с виду вся такая правильная. Знаем мы их.

Гогот.

Разговор явно шел про Аню. Сказано это было то ли нарочно громче, чем следовало, чтобы меня задеть, то ли парни забыли, куда пришли. Аня тоже это слышала. Я поймал взгляд одного из них, рыжего с веснушками. Тот вызывающе кивнул и оскалился. У меня вспыхнул гнев, как зажженная о коробок спичка. Сейчас они ответят за слова. Все трое. Аня почувствовала интуицией мои намерения, положила на мою руку свою ладонь, когда я уже был готов подняться с места. Ее ладонь – холодная, сухая, но мягкая. А вот мои руки – огонь. Уже в боевой готовности начать мордобой. Ведь если не начать – он обязательно будет, но чуть позже. Знаю, плавали.

– Не нужно, Сереж, – едва слышно сказала она.

– За слова надо отвечать!

– Их трое.

Я усмехнулся:

– Бывало и хуже.

– Сергей, пожалуйста, не надо. Не ходи никуда.

Аня уперлась в меня глазами. В них страх, а еще читалось огромное желание, чтобы я к ним не ходил. Я пока еще не решил окончательно – идти к ним или нет. Спросил:

– Знаешь их?

– Только одного. Учится со мной вместе. На курс старше. Плохой парень. Сын члена горкома. Он всех девочек у нас замучил уже. Много чего нехорошего сделал. Но ему все сходит с рук из-за папы. Не нужно тебе с ним связываться.

Я усмехнулся, но эта усмешка скорее походила на оскал:

– Золотая молодежь, значит.

– Что это? – спросила Аня, чуть нахмурившись.

– Ну как тебе сказать… Это те, у кого родители чего-то добились – в карьере, деньгах или связях. А их детки считают, что теперь им все можно и ходят, словно мир у их ног.

Аня задумалась.

– Ну да, наверное, так, – пробормотала она.

Я посмотрел на тех троих. Рыжий что-то буркнул своим дружкам, и они расхохотались. Смех был громким, как дверные хлопки в пустом доме. По-хорошему надо было проучить этих засранцев. Как минимум сделать замечание. Хотя, о чем я? Для таких, как они, слова – пустой звук.

– Ладно, не сегодня, – произнес я.

Аня смотрела на меня, как бы проверяя, действительно ли я решил отступить, а потом медленно убрала свою руку с моей.

– Давай уйдем отсюда? – сказала она.

Я кивнул:

– Пройдемся по аллее.

Я взял ее пальто с вешалки, помог надеть, затем оделся сам. Перед тем как выйти, бросил взгляд на парней. Все трое уставились на нас, нагло, без стыда. Что-то в их позах и ухмылках говорило, что история на этом не закончилась. Нет, с такими, как они, никогда не заканчивается сразу. И эта мысль – она шла со мной рядом, как чужая тень, пока мы с Аней неспешно шагали по аллее. Я не выдержал и натянул шапку. Солнце светило ярко, мороз кусал лицо, как злой пес. Градусов двадцать пять точно, а может и больше. Снег под ногами скрипел, будто старые пружины, и блестел в солнечных лучах, словно кто-то рассыпал по нему крошечные осколки стекла.

Мы шли молча. Только ее дыхание слышалось рядом, легкое, прерывистое, как будто она переживала что-то внутри. Я чувствовал этот момент – все вокруг замерло, ожидая, что будет дальше.

Телефон в кармане. Опять его положил. Привычка. И тут в голову пришла мысль. Абсурдная, почти детская. Один наушник Ане, другой мне, включить что-нибудь вроде Стинга. Какой-нибудь медляк. Потанцевать прямо здесь, среди скрипучего снега и пустой аллеи. Когда-то я так сделал с Юлькой. Это было во время нашего первого свидания. Она засмеялась, сказала, что это глупо, но все равно танцевала.