1977

Я уже было собраться встать и выглянуть в окно. Любопытство – опасная штука. Как ржавый гвоздь, оно может зацепиться за тебя и занести заразу. Но потом я одумался. Во-первых, снаружи была такая тьма, что хоть глаз выколи – все равно ничего не увидишь. Во-вторых… кто знает, чем умеет это нечто, что бродит по дороге? Оно могло запросто меня засечь. Тепловизор? Радар? Или что-то еще, пострашнее? Что-то, что видит не глазами, а… как бы это сказать… нутром?

К счастью, эта штука – или что бы это ни было – постепенно удалилась. Звуки стали тише, тише, пока совсем не стихли. И снова наступила тишина. Но это уже была не та тишина, что раньше. Она была пропитана страхом, ожиданием. Словно воздух стал гуще, тяжелее.

Посреди ночи где-то вдалеке что-то глухо бухнуло. Звук был похож на взрыв, только приглушенный, будто кто-то ударил кувалдой по наковальне, спрятанной глубоко под землей. Минут через десять – еще один такой же удар. И снова тишина.

Затем проснулся я уже сам, когда тьма на чердаке начала понемногу рассеиваться, уступая место бледным, робким лучам рассвета. Чувство голода притупилось, но зато… зато меня приспичило. По-маленькому.

Делал я это в доме, в одной из комнат. На рассвете хорошо слышны любые звуки, поэтому мне совсем не хотелось привлечь внимание моих соседей… Наконец, когда с малой нуждой было покончено, я пополз проверить, не ушли ли мои новые друзья…

Дисклеймер.

Далее идет отрывок с возрастным ограничением 18+.

Как говорится, уберите детей и слишком восприимчивых людей от экранов.

Снова это проклятое дерево. Снова я, прижавшись к его шершавой коре, словно к последнему другу, жду.

Рассвет окончательно разогнал остатки ночи, но из дома никто не вышел. Никто не появился на крыльце, не скрипнула дверь. Только ветер шелестел листьями на земле.

Страх брал свое. Он лип к коже, как паутина, сковывал движения, как ледяной панцирь. Но любопытство… оно было сильнее. Оно подталкивало меня, как грязный торгаш, предлагающий сомнительный товар. Я поднялся, чувствуя, как колени предательски дрожат и, осторожно пошел к даче.

Разбитые окна зияли и напоминали пустые глазницы. Я замер. Слушал. Вслушивался в тишину. Тишину снаружи. И еще, что хуже, тишину внутри дома. Ушли? Или просто ждут, затаившись в тени, как пауки в углах?

Ветер, – этот вечный бродяга, – проскользнув в разбитое окно, принес с собой запах. Запах ржавых гвоздей. Запах железа, холодного и безжалостного. Я досчитал до десяти и осторожно заглянул в окно. Сначала… сначала я не понял. Мозг отказывался регистрировать увиденное. Как будто кто-то выключил свет, а потом резко включил, и глаза не успели сфокусироваться. Но потом… картина сложилась. Как пазл, собранный безумцем. И тогда… тогда меня прорвало.

Тошнота подступила к горлу. Едкая, обжигающая, выворачивающая наизнанку. Я успел сделать несколько шагов, прежде чем меня вырвало на поваленное дерево. Ствол, покрытый мхом, принял на себя этот мерзкий дар. Я вытер рукавом липкую, тягучую слюну. Желудок продолжало сводить судорогой. Я мотнул головой, пытаясь стряхнуть с себя увиденное. Но тщетно. Картина застыла перед глазами, вспышками, как слайды в дьявольском кинопроекторе.

Кровь. Море крови. Она была повсюду. На полу – багровые лужи, отражающие тусклый свет, как зловещие зеркала. На стенах – разводы, на потолке – брызги. А тел – нет. Единственное, что напоминало, что здесь были люди – винтовки, приставленные к стене.

Я знал, что эта картина теперь будет преследовать меня. До конца моих дней.

Несколько долгих, как вечность, секунд, я смотрел на окна. Они казались черными, бездонными дырами, провалами в иное измерение, где царит лишь тьма и ужас. Потом, медленно, я начал пятиться. Шаг за шагом, спиной к калитке, не отрывая взгляда от этих треклятых окон. Они словно бы следили за мной, эти пустые глазницы дома. Когда я, наконец, оказался на улице, ноги сами понесли меня. Я бежал, как будто за мной гнался сам дьявол. Бежал, не разбирая дороги, куда глаза глядят. Прочь от этого места. Прочь от этого дома.

И тут… Свист. Далекий, едва различимый. Но именно он заставил меня остановиться. Я рванул к какому-то дому, забежал внутрь, в дальнюю комнату, в самый угол. Там я спустился по стене на задницу, обнял ноги, прижал их к груди и замер. Уставился в одну точку, словно пытаясь разглядеть там ответы на все свои вопросы.

Беспилотник пролетел мимо очень быстро и через миг его уже не было слышно.

Я прошел по самому краю. По лезвию бритвы. Наконец, осознал я. Ведь и меня могла постичь та же участь. Я был всего лишь через дом от них. От этой бойни или… истребления?

И я ничего не слышал.

Ни единого звука. Ни выстрелов. Ни криков. Ни мольбы о пощаде. Ни-че-го. Только тишина. Глухая, зловещая тишина, которая кричала громче любого вопля.

Воображение, как вечный поставщик ужасов, принялось рисовать картины. Страшные, мерзкие картины. Когда это случилось? В какое время ночи? Когда я спал? Да какое, к черту, «когда»? Самое главное – «кто»?

КТО? Кто совершил это? Кто устроил эту кровавую баню? Кто забрал их жизни и тела?

Эта… штука. Это нечто расправилось с вооруженными людьми так быстро, что они даже не успели нажать на спусковые крючки. Это не было похоже на работу рук человеческих. Невозможно представить, чтобы один отряд ночью, словно бесшумные тени, вырезал другой, пока те спали. Нет. Это было… иное. Нечеловеческое.

Нужно убираться отсюда. Прямо сейчас. Немедленно. Ни одной лишней секунды. Ни одной ночи под этим проклятым небом.

С этими мыслями я, шатаясь, поднялся на ноги. Тошнота все еще ворочалась в желудке, а голова кружилась. Я двинулся к своему дому. Вернее, к тому, что от него осталось. Проходя мимо окон… Мать честная… этот тошнотворный комок снова подкатил к горлу, напоминая о том, что я видел. Я сглотнул, заставив себя дышать глубже, и отпустило. Наверное, будь я крутым парнем, этаким Рэмбо в штатском, я бы непременно обыскал дом. Искал бы улики. Пытался бы сложить этот жуткий пазл. Но в баню все это! В баню героев! Я не хотел знать. Я хотел только одного – выбраться отсюда живым.

Я поднялся по скрипучей лестнице на чердак. Мой портфель с рацией лежал на том же месте, где я его и оставил. Значит, отряд – не поднимался сюда. Иначе бы непременно заинтересовался содержимым. Следовательно, вряд ли он охранял вход в портал. Сначала я подумал оставить портфель. Рация мне больше не понадобится. С кем мне теперь держать связь? С призраками? Но потом решил, что он пригодится. В гостинице он поможет мне сойти за человека в командировке.

Я поднял портфель, и шагнул в портал. Прочь из этого кошмара. И как только мои ноги коснулись пола с той стороны, я почувствовал, как с души свалилась гора. Нет, не гора. Целая планета. Я оставил весь этот ад позади. Надеюсь, навсегда.

На той стороне – ни малейших перемен. Около пяти. Сгущались сумерки. С неба медленно падали редкие снежинки. Я запустил руку в свой тайник над дверью и выудил оттуда тысячу рублей. Последний шанс. Последний билет все исправить.

И – в город. Как добраться до ближайшей гостиницы, подсказал какой-то прохожий. Закутанный в шарф признак, скользнувший мимо, словно тень. «Езжай в центр, до вокзала, – прохрипел он, – гостиница прямо напротив». Я добрался туда на автобусе, который еле-еле тащился по заснеженным улицам.