Абсурд

– Нет не знаю. – Откровенно ответил Алекс. – Но я…

– У меня к вам еще есть одно важное дело. – Перебил его адвокат. – Вернее просьба. Не ради денег, а ради наших дружеских отношений. Не волнуйтесь, я вас простил, и мы снова друзья. Я отходчив.

Алекс озадаченно смотрел на адвоката. Тот молчал, видимо ожидая встречного вопроса. Пауза затянулась.

Алексу пришлось задать вопрос:

– В чем ваша просьба? Я все что смогу, конечно же. Если в моих силах.

– Конечно сможете! – Обрадовался адвокат и хлопнул ладонью по кодексу на столе. Пыль снова поднялась над книгой. Адвокат чихнул. – Извините. Пыль. Ах да. Отвлекся. О просьбе. Совсем пустяк. Извините…

Адвокат снова чихнул. Вынул носовой платок из внутреннего кармана пиджака, смачно высморкался, снова спрятал платок назад в карман.

– Извините. – Еще раз сказал адвокат. – Отвлекся. О чем я?

– О просьбе. – Напомнил Алекс.

– Конечно же! – Воскликнул адвокат, радостно замахнулся рукой, но вовремя остановился и успел не ударить по пыльному кодексу. Ладонь застыла над книгой. – О чем вы хотели попросить?

– Не я, а вы хотели у меня попросить!

– Я? – Удивился адвокат. – Не может быть! … Ах, да. Извините. Много пришлось возиться по этому Главному залу. Устал, понимаете… Вы все равно не оцените… Просьба. Совсем маленькая просьба. Мне это важно. А вам пустяк.

– Говорите же.

– Только прошу вас серьезно отнестись. Мне это крайне важно. Еще раз повторюсь, вам совсем пустяк. А мне…

Адвокат смутился и замолчал. Алексу показалось, что адвокат даже смотрел на него виновато.

– Вы, наконец, скажете? – Не выдержал Алекс.

– Скажу, скажу. Какой вы нетерпеливый. Эх, молодость, молодость… – Адвокат заулыбался. – Перед вами вечность, можно сказать.

– В каком смысле «вечность»? – Переспросил Алекс.

– Не отвлекайтесь. Это не важно. О просьбе. Даже просьбочке. Повторюсь, мне это очень важно. Ваш расстрел покажут по телевиденью. Показательная казнь, так сказать. Если не трудно, в последнем слове, перед «пли» крикните мое имя. Вы знаете, нам адвокатам высшей лиги, пиар просто необходим. Издержки профессии. Мне самому это не нравится – я человек в высшей степени скромный. Но такая профессия. Никуда не денешься. Приходится страдать. Без рекламы никак.

Высказав просьбу, адвокат облегченно выдохнул. Глаза его напряженно следили за Алексом, на лице сияла улыбка. Алекс растерянно молчал. Снова прозвучало слово «расстрел». Но за что? Он ничего такого не делал. «Преступление высшей категории»… Ерунда! Не знал за собой Алекс ничего подобного. Даже такого, чтобы на среднюю категорию или хоть на самую малую. Не знал. Но адвокат! Откуда взялся этот адвокат? Алекс не нанимал его. При первой встрече адвокат объяснил, что его назначили от министерства правосудия, ввиду важности дела. Как связаться с волей и упросить знакомых найти другого адвоката? Единственная связь с внешним миром была только через этого… этого… Алекс не знал, как правильно назвать человека напротив. Словом «защитник» не хотелось называть даже мысленно. Он ни за что не будет искать Алексу конкурента. Через тюремщиков? Тюремщики только отдавали приказы, разговаривать с собой запрещали.

– Почему вы уверены, что меня расстреляют? – Осторожно спросил Алекс.

– Конечно расстреляют. – Адвокат махнул рукой в сторону Алекса, словно успокаивая. – Если прокурор ничего не напортачит. Но ему зачем это надо? Разве что, нам испортить настроение. Прокуроры только для этого существуют – настроение людям портить. Но успокойтесь – в Главном зале других приговоров не выносят. Стоило строить такое красивое помещение для приговоров помягче?

– У меня есть шанс нанять другого адвоката? – Алекс решил спрашивать напрямую, не сильно волнуясь обидится адвокат или нет.

– Вы меня постоянно хотите оскорбить. – Адвокат действительно обиделся. – Совсем не понимаю вашу антипатию. Мы должны сотрудничать, а не заниматься взаимным оскорблением. К слову, оскорбления совсем не взаимные – я не позволяю себе подобного! У меня уровень высшей категории и врожденная внутренняя культура, университет, напоминаю, с почти отличием! Вам должно быть стыдно, если вы порядочный человек!

– Мне должно быть стыдно? – Вскипел Алекс. – Я сижу в тюрьме не известно за что. Мой адвокат радуется, что меня должны расстрелять. И этот адвокат даже не потрудился узнать в чем мое обвинение.

– Как это не потрудился узнать? Вы на меня не наговаривайте! – Возмутился адвокат. Видно, что он еле себя сдерживал, но профессиональная улыбка по-прежнему сияла на лице. – Я вам дважды говорил, если не понимаете повторю еще раз – вы обвиняетесь в преступлении высшей категории!

– В чем? В чем высшая категория? Что конкретно я сделал? В чем виноват? За что расстрел? – Алекс рванулся к адвокату, но цепочка от наручников к дырке стола натянулась и удержала его на месте.

Адвокат, на всякий случай, отбежал от стола. Затем вернулся, молча сложил стопки бумаг и уголовный кодекс в портфель. После чего постучал в запертую дверь. В ожидании охранника оба молчали. Адвокат отвернулся от Алекса. Головой он едва не упирался в дверь перед собой. Шея от гнева покраснела, свободная от портфеля рука была сжата в кулак. На Алекса адвокат больше ни разу не взглянул, словно вид подзащитного оскорблял его.

Снаружи послышался шум, скрежет ключа. С жутким металлическим скрипом дверь отворилась. В проеме Алекс увидел тюремщика.

Адвокат надменно повернулся к Алексу:

– Подумайте о моей просьбе. Я больше не приду к вам… сюда. Встретимся на процессе… В Главном зале…

Последнее предложение адвокат произнес с видимым удовольствием. Дверь за ним закрылась.

*****

Через короткое время другой охранник отцепил его от цепочки, тянущейся из стола. Короткой, рубленной фразой приказал идти перед собой. Вопреки ожиданиям, Алекса повели не в камеру, а совсем в другую сторону. «Неужели на процесс?» – подумал Алекс. – «Как быстро! Не может быть!». Алексу было не по себе. Ноги стали ватными. Идти стало трудно. Внешне Алекс был спокоен, но шел по мрачному тюремному коридору с огромным трудом. «Расстрел. – Думал Алекс. – За что расстрел? Как можно живого невиновного человека?».

Коридоры тюрьмы казались бесконечными. Его камера была в другой стороне. Алекс, от неизвестности, а более от плохих предчувствий и мыслей, едва передвигал ноги. Шаркая по грубому полу тюрьмы, как старик.

Опасения оказались напрасными. Его привели к начальнику тюрьмы. Тщедушный мужчина, далеко за средних лет возрастом, небрежно махнул рукой охраннику, тот тут же исчез за дверью, оставив Алекса и начальника тюрьмы одних. Без всяких цепочек в дырке стола и других предосторожностей, как с адвокатом. Только наручники остались на руках заключенного.

– Рад. Очень рад. – Приветливо воскликнул начальник тюрьмы. При этом он действительно искренне улыбался, приближаясь к Алексу. Руки были широко раскрыты для объятий. Он действительно обнял Алекса. Это не совсем удобно было делать – у Алекса руки спереди были обездвижены. – Такая честь для нашей тюрьмы! Невероятная удача!

Алекс растерянно молчал, ничего не понимая в происходящем. Начальник тюрьмы, наоборот, оживленно суетился. Он усадил Алекса на диван, сел рядом. Засмеялся непонятно чему. Подскочил на ноги.

– Что же я так? Как нехорошо! Чаю! Чаю вам, сейчас же, с печеньем.

Начальник тюрьмы бросился к тумбе у своего стола, включил электрочайник. Достал с этой же тумбы две чашки. Внимательно проверил чистоту внутри.

– Впрочем, возможно вы кофе хотите? Вам с сахаром или без? Сколько ложечек сахара вы любите? Мне нисколько не жалко для вас. Не стесняйтесь, прошу вас! Такая честь для нашей скромной, но очень хорошей тюрьмы!

– Кофе. – Попросил Алекс. Голос его едва был слышен в кабинете. Он пытался освоиться, понять в чем состоит «честь для скромной хорошей тюрьмы».