Адаптация

– с наследницей не забалуешь, лишнего повода ей не дашь, а любая симпатия без подпитки

вянет и погибает. Возможно, поэтому Хиромэ и сделала такой отчаянный шаг, ведь без за-

мужества ей ничего толком недоступно. Но вс равно, судя по имеющейся информации, гуд-

ронка любила только одно – красиво одеваться. Стильно, шикарно и по последнему писку мо-

ды. Я нашла огромную подборку фотографий гудронки в шикарных одеждах, которыми она

негласно превосходила всех конкуренток на том или ином мероприятии.

Проведя за столом часа три, я поняла, что действительно, вариант с поиском другого

мужчины, которым Хиромэ вдруг сильно заинтересуется, и правда неудачен.

Я изучала жизнь Хиромэ до позднего вечера, а заодно просмотрела несколько последних

журналов моды, с анонсами новых моделей, планируемых к выпуску одновременно с теми,

которые уже шьют наследнице, так что она снова впереди планеты всей.

Раскрыв очередной разворот, я невольно уставилась в изумрудное облако перьев, самое

безвкусное платье из всех мною виденных – ни гармонии, ни пропорций.

Надо же, гудронки в них будут как курицы, чьи перья покрасили зеленым.

Впервые на моих губах появилась улыбка.

Вечером я перекусила и посидела на крыльце под силовым навесом от насекомых. Оди-

нокий лес, кстати, был довольно мрачным и совсем пустым. И вообще, ни единого кисейца я

не видела, как и других живых существа - с командой договорились, что в случае чего я сама

позвоню, а так…

Таким образом прошло два дня. По инерции я изучила всю биографию гудронки, но боль-

ше ничего нового или полезного не узнала. Капризная наследница, привыкшая получать вс и

всегда, которой, однако, некоторые вещи из наиболее интересных недоступны. И что теперь?

Сделать ставку на е тайные желания и предложить завести ей вместо мужа любовника?

Не смешите, это ещ глупее варианта с подставной изменой. Хотя, почему с подставной?

Так, проехали.

И что делать? А понятия не имею!

Вот тогда-то меня начали посещать первые признаки паники. Я не видела выхода и мыс-

лями постоянно возвращалась к тому, что предложил Парфен – к побегу. Ведь это проще все-

го.

Но это не выход, не выход!

Но что ещ делать?

Оказалось, я довольно легко готова сдаться. Не ожидала от себя.

Вечером, когда я привычно сидела на крыльце и бездумно пялилась в гущу леса, он мне

позвонил – экран открылся примерно в полуметре напротив лица, как будто мы по-настояще-

му смотрели друг другу в глаза.

И он сразу понял, что я в отчаянии.

– Айка… ты осунулась. Плохо спишь?

– Ты тоже весь серый и мятый.

Так и было. Он тоже выглядел не фонтан.

– Надоело смотреть на реликвии гудронцев, которые давно уже не интересны даже им са-

мим. Так, волочатся по старой памяти хвостом, а ценность свою давно потеряли. Вс мо соп-

ровождение понимает – это фарс, пустая трата времени.

Он рассказал, как они посещали какое-то озеро «самое прозрачное» в мире. Вероятно, так

и было сто тыщ лет назад, потому что сейчас его тмная, практически непрозрачная повер-

хность отражала, как зеркало.

Потом он замолчал.

– Развернись, пожалуйста, - вдруг попросил, смотря мне за спину. Я оглянулась - дверь.

– Хочешь увидеть лес? Пожалуйста, - я развернулась спиной к чаще леса. До ближайших

деревьев от этого места всего десяток метров.

– В этом лесу живут наши предки, - торжественным голосом заявил Парфен.

– Какие?

– Дикие.

– Дикие?

– Сейчас.

Он исчез и вскоре на экране запустился ролик. Не знаю, кто снимал, но действие происхо-

дило в лесу и, похоже, в том самом, что располагался за моей спиной. День. Сквозь листву

проникают одинокие лучи солнца. Парфен в чрном комбинезоне, который и правда прек-

расно облегает, на корточках сидит на толстой ветке дерева, покачивающейся в нескольких

метрах над землй, и к чему-то прислушивается. Потом поднимает руку, показывая четыре

пальца.

Камера быстро смещается вниз. На протоптанную тропинку, которую даже я различила

среди зелени, неторопливо выплывают, иначе не скажешь, четыре зверя. Ближе всего они по-

ходили, думаю, на тигров, ну или леопардов, я в них не особо разбираюсь.

Но вот раскраска… точно тигриная. Бежевая шкура с полосами, по крайней мере, на мор-

де, не могла не напоминать кисейцев. А лапы у них белые, как будто они в носках – тоже сво-

еобразные перчатки.

Однако хвосты, мощные челюсти и торчащие клыки не могли не убедить меня, что это

все-таки животные, кстати, очень похожие на тех хищников, которых я повстречала у дикарей

и долго рассматривала, сидя на верхушке бревна.

Тем временем Парфен на ролике закричал и привстал, собираясь прыгать вниз и…

Ролик резко прервался, на экране снова появилось лицо Парфена, такое невозмутимое,

что сразу стало понятно – пытается убедить, будто ничего лишнего мне не показал.

– И что там дальше? – поинтересовалась я.

– Да так, ничего, - честно-честно ответил он.

– Да конечно! Ты спрыгнул вниз! И не вздумай сейчас имитировать неполадки связи и от-

ключаться!

Он задумался.

– Хорошая идея, кстати…

– Поздно! Так что в ролике дальше?

– Ты меня видишь, правда? Я живой и невредимый. Значит, никто не умер, никого не по-

калечили, просто мы иногда, ну…

– Неужто превращаетесь в оборотней? – похолодевшими губами спросила я. Нет, это был

бы перебор. Но почему, чрт возьми, нет?

– Не, это ты загнула, - он закатил глаза. – Никто не может так кардинально менять облик,