Адаптация

мы же не свободная материя, мы постоянны.

– Ладно. Так что тогда?

– Просто мы иногда… общаемся с ними. С предками.

– Как? Они разговаривают?

– Нет, конечно, они же неразумные.

– А почему предки?

– Долгая история, хочешь послушать?

Ну нет, меня так просто не проведешь.

– В другой раз. Так каким образом вы общаетесь?

Он улыбнулся и больше не стал увиливать.

– Бывает, дразним их и удираем. Иногда немножко дермся.

– Вы?! С ними?!

– Ты на вечере гудронцев видела таких псевдо-хомеров, в огромных очках и жилетках,

увешенных всякими приборами? У которых за спиной рюкзаки с разной дребеденью, которая

им нужна для поддержания связей?

– Да. Мизо показывала.

– Этот народ настолько привязал себя к цивилизации, к датчикам, связи и автоматике, что

они просто как младенцы становятся, когда вс это пропадает. Думаю, если бы в зале с них

вс это обмундирование сняли, они бы и до комнаты своей не дошли. А если с них вс снять и

дать в руки… ну не знаю, сырые овощи, они умрут с голоду, но не смогут их даже очистить,

не то что приготовить. Понимаешь? Они сами себя сделали совершенно беспомощными, чрез-

мерно положившись на цивилизацию. Кисейцы не такие. Мы поддерживаем в себе нечто пер-

вобытное, учимся не зависеть от цивилизации больше, чем нужно для удобства. В нашем кла-

не считается, что мужчины должны уметь быть дикарями.

Я невольно облизнулась. Да уж, эта идея мне нравится.

– И у нас есть нечто вроде посвящения. Игры с предками.

– Ты напал один на четверых?

– Нет, конечно, дикарь не то же самое, что самоубийца. Нас тоже было четверо. Вс чес-

тно. Нам нельзя убивать предков, даже в качестве мести, если они загрызли кого-то из наших.

Я перевела дыхание. Вот уж не ожидала такого хобби. Хотя польза есть - он меня перек-

лючит от мыслей поиска выхода, которые уже взрывали голову и жутко захотелось спать.

– Ты поэтому там… на той планете так легко подошл к зверям? – почти зевая, спросила

я.

– Ну, конечно! Я привык играть с хищниками и хорошо знаю их повадки. Все они пример-

но одинаковы. Те двое даже голодны не были, зато с удовольствием бы поиграли.

– Хочешь сказать, опасности не было? – от удивления даже глаза сами собой раскрылись.

– Не настолько. Когда ты ведешь себя как жертва, то будишь в хищнике инстинкт охотни-

ка. Для тебя они были опасны, очень даже, поверь на слово.

Парфен перестал улыбаться и наклонился, прикасаясь к экрану пальцами. Конечно, дот-

ронуться до него невозможно, но я тут же попыталась, и вероятно не меньше его разочарова-

лась, когда не удалось. Только на пальцах отсветилась его нематериальная белая перчатка.

– Иди спать.

– У меня не получается, Парфен! – как на духу призналась я, отдргивая руку. Отчаяние

вырвалось, как гейзер. Вероятно, сильная усталость ослабила самоконтроль, иначе я бы доб-

ровольно в такой слабости не призналась.

Он тоже осторожно убрал пальцы и спокойно сказал.

– Не переживай ни о чм. Я же сказал, свадьбы не будет. Мы просто собермся и улетим.

– А потом ты меня за это возненавидишь!

Он невесело улыбнулся.

– С чего ты взяла?

– Я, так или иначе, причина, по которой ты влип. Потому что полетел за мной и освободил

Хиромэ. Потому что рано или поздно станешь так сильно скучать по своим братьям и родите-

лям, что найдшь виновного во всех своих несчастьях. Меня, ведь я действительно…

Я вздохнула и замолчала. Он долго и внимательно смотрел на меня.

– В нашем клане воспитывают из мужчин воинов, - внезапно сказал. – На всякий случай.

Пусть даже войн в Союзе уже очень давно не было. Сильных, способных на защиту, способ-

ных принимать решения в экстремальных ситуациях. Силовые решения. Но… в нас нет хит-

рости, потому что хитрость – удел женщины. Я не могу найти выход. Думаешь, я не пытался?

Каждую свободную минуту, но… Я сделал что мог – принял то единственное решение, ко-

торое мне доступно. Свадьбы не будет. Никто не виноват. То, что произойдет после моего воз-

вращения к гудронцам, для меня решено. Если ты хочешь изменить ситуацию по-другому, де-

лай то, что должна делать женщина кисейца – примени хитрость. Мудрость. Ты хочешь по-

бедить?

Я молча ждала продолжения. Ответ он и так знал.

– Значит, ты сможешь, - сказал он и отключился.

Следующий день тоже прошел безрезультатно, и к ужину я вымоталась настолько, что

уронила голову на бумажные вырезки и разрыдалась. Потому что устала раз за разом переби-

рать одни и те же варианты, все как один бесполезные, потому что ничего нового в голову не

лезло. Да и как тут что-нибудь придумать, если я не владею элементарными знаниями о Со-

юзе и его обитателях? И за десять дней их никак не выучить!

Не знаю, сколько я мучилась самобичеванием, и жалела себя, несчастную, но тут мне

вдруг пришла посылка. Нечто вроде кастрюли овощного рагу, ну, судя по запаху. К коробке

прилагалась рукописная записка, что выглядело просто невероятно.

Ещ невероятней было то, что записка оказалась от матери Парфена, к счастью, написан-

ная на общем языке, потому что кисейский я не знала.

Привожу послание дословно.

«Уважаемая Айя!

Я понимаю, что сейчас не время настаивать на личном знакомстве, потому что ты занята

очень важным делом и не стоит тратить отведнное время, отвлекаясь на пустые встречи.

Вс что я могу сделать – немного подпитать твои силы.

Сделай так, чтобы мой сын не стал изгоем. Это прекрасная возможность и для тебя тоже –

после высказанного в прямом эфире отказа на его предложение, которого я тебе, скорее всего,