Адмирал Империи 33
Шрифт:
Вокруг стола расположились двенадцать человек — цвет аристократии Российской Звездной Империи. Их парадные мундиры были увешаны орденами и медалями, а на груди каждого сиял золотой знак принадлежности к Совету — двуглавый орел с короной и скипетром. Однако сейчас все эти регалии и знаки отличия меркли перед накалом политических страстей, бушевавших в зале. Птолемей буквально кожей ощущал сгустившееся напряжение, словно перед грозой. Так называемые «старейшины» Империи готовы были вцепиться друг другу в глотки, отстаивая свою сугубо личную позицию и своих ставленников. Амбиции, интриги, жажда власти — вот что двигало этими людьми, прикрывавшимися маской государственной мудрости.
Граф Орлов-Давыдов, наследник древнего дворянского рода и по
— Завещание покойного государя — это насмешка над всеми законами и традициями Империи! Как мы можем признать императором несмышленого мальчишку? Это нонсенс, господа!
Птолемей стиснул зубы, сдерживая желание осадить не в меру горячего оппонента. Он знал, что Орлов уже давно состоит в сговоре с Великим Князем Артемием и всеми силами стремится возвести того на престол. Но не стоит обнажать раньше времени все карты. Сперва надо посмотреть, как будут развиваться события.
Канцлер Шепотьев, напротив, поднялся со своего кресла неторопливо, с достоинством. Его проницательные холодные глаза обвели собравшихся цепким взглядом, после чего он заговорил спокойным, хорошо поставленным голосом:
— Друзья мои, не будем спешить с выводами. Последняя воля монарха — это святое, как бы она ни расходилась с нашими чаяниями. Возможно, в решении Константина Александровича есть здравый смысл, неведомый нам, но который откроется со временем. Предлагаю не делать поспешных шагов, а взвесить все «за» и «против».
Птолемей мысленно усмехнулся. Хитрый лис Шепотьев, как всегда, ведет двойную игру. Но хоть первый министр и недолюбливал канцлера, сейчас тот был в стане его союзников…
По итогу дебатов, несколько раз переходивших в рукоприкладство, а также закулисных договорняков, абсолютное большинство членов Государственного Совета отказалось признавать Ивана законным наследником трона. Накал страстей в зале заседаний достиг апогея. Казалось, что еще немного — и дело дойдет до дуэлей.
Князь Трубецкой, как мы знаем, являющийся действующим боевым адмиралом, и видимо, не без оснований рассчитывавший на то, чтобы попытать счастья среди кандидатов на пост нового императора, в сердцах швырнул на пол свой орденский знак, заявив, что не желает более состоять в Совете, предавшем традиции и поправшем Конституцию…
Птолемей сидел, внешне сохраняя ледяное спокойствие. Но внутри у него все клокотало от еле сдерживаемого бешенства. Как он и предполагал, Совет превратился в скопище склочных стариков, озабоченных лишь собственной выгодой. Ни один из них не думал о благе государства, о будущем Империи. Все их помыслы сводились к тому, чтобы подгрести под себя кусок пожирнее, пока трон пустует. При этом Птолемей, не менее других желавший, если не занять трон, то по крайней мере сохранить за собой власть, себя с этими дерущимися князьями и министрами конечно же на один уровень не ставил…
В общем, те же самые «старейшины», на словах ратовавшие о соблюдении закона, совсем не торопились с выборами нового императора из числа достойных кандидатов. Казалось бы, чего проще — раз уж Иван не устраивает, давайте рассмотрим иные кандидатуры. Но нет! Совет и слышать не желал ни о каких выборах. Более того, сразу семь человек из Совета заранее присягнули на верность старшему сыну императора — цесаревичу Артемию, чем еще больше подлили масла в огонь назревающего гражданского противостояния. Птолемей обреченно обхватил голову руками, услышав об этом…
Все, кто его поддерживали, хорошо знали Артемия Константиновича и полагали, что легко могут им управлять, как своей марионеткой, к тому же получив за верность и поддержку от нового государя все возможные преференции и бонусы. В их планы явно не входило допустить на трон малолетнего Ивана и регентский совет при нем. Им нужен был послушный и управляемый император, а не своенравный мальчишка со своими идеалами и принципами.
В
результате Птолемей Граус и его соратники оказались в меньшинстве, до конца поддерживая кандидатуру Ивана. Первый министр, к сожалению для себя, не имел достаточного авторитета среди членов Совета. Хоть формально он и являлся его председателем, до сих пор в глазах остальных Птолемей оставался «новым» человеком из низов, шедшим к своим должностям по головам.Многие аристократы втайне недолюбливали и побаивались Грауса. Они чуяли в нем хищника, безжалостного и расчетливого, готового на все ради достижения своих целей. Однако сейчас, похоже, даже таланты Птолемея оказались бессильны перед монолитной глыбой консервативного большинства Совета.
Однако Птолемей не был бы первым министром, не обладая прозорливостью и умением предвосхищать события. Он всегда просчитывал ситуацию на несколько ходов вперед, готовя запасные варианты и пути отхода. И сейчас, глядя на торжествующие лица своих оппонентов, Граус мысленно усмехался. Они думают, что одержали над ним верх? Как бы не так! Птолемей припас для них сюрприз.
Заранее зная, что не получит поддержки в Государственном Совете, первый министр воспользовался временем после оглашения завещания и до момента окончательного заседания Совета, для того, чтобы создать вокруг фигуры малолетнего Ивана весомую партию, поддерживающих его людей. Птолемей развил бурную закулисную деятельность, встречаясь с нужными людьми, давая обещания, угрожая и искушая, плетя тончайшее кружево интриги.
В первую очередь в эту дворцовую группу вошли представители незнатных семей, чиновники и сенаторы, которые стремились упрочить свое положение при дворе, и которые пока в силу возраста и небольшого веса не были связаны клиентскими узами с сильными мира сего. Эти люди видели в Птолемее своего покровителя и надеялись с его помощью возвыситься, получить доступ к рычагам власти. Они с готовностью приняли сторону первого министра и его ставленника Ивана.
Так же большую поддержку наследник Иван Константинович получил среди столичного офицерства, в том числе гвардейцев. Связано это было прежде всего с авторитетом в среде офицеров космофлота нашей очаровательной капитан-командора Таисии Романовой — героя войны с американцами в «Тавриде» и «Бессарабии». Космомомряки Тасю действительно любили и уважали за ее смелость, ум и решительность.
Таисия была не просто отважным боевым офицером. В ней удивительным образом сочетались красота и сила, женственность и стальная воля. Она умела находить подход к людям, зажигать их сердца своим примером. И сейчас, когда Таисия открыто встала на сторону брата, многие военные последовали за ней, не задумываясь. Ну а так как по условиям завещания великая княжна становилась при несовершеннолетнем императоре, наряду с первым министром, регентом, то плазменные сабли и штыки солдат столичных гарнизонов также склонились в сторону Ивана. Птолемей с удовлетворением наблюдал, как растет и крепнет партия его юного протеже. Теперь у Государственного Совета не было иного выхода, кроме как признать волю покойного государя…
Кстати, нашлось в числе сторонников нашего маленького императора и несколько богатых аристократических фамилий Российской Империи, сделавших такой выбор, рассчитывая кто поправить пошатнувшееся материальное и политическое положение, а кто — получить новые должности и возможности. Птолемей потирал руки, глядя, как в его сети попадает все больше крупной рыбешки. О, он умел быть очень убедительным, когда того требовали обстоятельства…
Пользуясь тем, что по завещанию именно Цесаревич Иван был объявлен новым императором Всероссийским, а также пользуясь правом регента и посовещавшись с Таисией Константиновной, Птолемей Граус начал усердно и показательно раздавать должности при дворе и министерствах своим новым союзникам, желая отблагодарить тех за поддержку и перетащить на свою сторону новых. В кабинете первого министра, богато обставленном античной мебелью, ни на минуту не прекращалась череда визитеров.