Адмирал Империи 34

Произнеся эти слова, американский адмирал красноречиво обвел взглядом всех присутствующих, словно оценивая их реакцию. На самом же деле Джонс просто потешался про себя, глядя как вытягиваются физиономии русских военачальников от такого неприкрытого самолюбования и бахвальства. Ему даже не требовалось особо играть или притворяться — достаточно было просто быть самим собой, то есть типичным представителем американской нации, искренне считающим себя венцом мироздания.

И хотя Илайя Джонс формально числился теперь российским подданным, приняв присягу на верность императору, душой и сердцем он, конечно же, оставался стопроцентным американцем до мозга костей. Со всеми вытекающими отсюда понтами и замашками самоуверенного покорителя вселенной.

— Мы ждали вас, вице-адмирал, безусловно, — кивнул Павел Петрович Дессе, в данный момент исполняющий обязанности начальника штаба объединенного флота, — но не выступили до сих пор к столице не по этому…

Произнося эти слова, Дессе смерил американца долгим испытующим взглядом, словно оценивая, достоин ли тот вообще носить почетное звание вице-адмирала русского космофлота. В выражении лица Дессе сквозила затаенная неприязнь вперемешку с откровенной иронией. Мол, не больно-то задирай нос, ковбой, а то живо спесь собьем.

— Что же вас задерживает? — усмехнувшись одними уголками рта и всем своим видом демонстрируя непонимание, произнес Джонс, красноречиво кивнув на тактическую карту с отображенной на нее диспозицией союзных кораблей. — Здесь ведь столько кораблей собралось, что моя скромная дивизии попросту затерялась среди них. Чего же вы медлите, господа адмиралы, если все требуемое для наступления уже в наличии?

В словах Илайи явственно сквозил плохо скрываемый сарказм вперемешку с откровенным глумлением над нерасторопностью и нерешительностью русских флотоводцев.

— Не волнуйтесь, адмирал, — процедил сквозь зубы Дессе, удерживаясь от того, чтобы не ответить «янки» взаимностью. Он уже начал догадываться, что новоявленный союзничек попросту издевается над ними. — Скоро все изменится самым решительным образом…

— Что ж, рад это слышать, — хмыкнул Илайя, полуобернувшись к Дессе и смерив того откровенно оценивающим взглядом. — Можно поподробней…

Павел Петрович невозмутимо огладил свои роскошные седые усы и с самым невинным выражением лица произнес:

— Основные союзные силы уже собраны в кулак, топливо с припасами и боеприпасы подвезены и приготовлены в достаточном количестве. Так что я считаю — самое время высылать по направлению к столичной системе наш передовой отряд, или говоря флотским языком — авангард…

Сразу после его слов несколько адмиралов вскочили с мест и стали наперебой требовать, чтобы именно они возглавили авангард союзных сил. Страсти в адмиральском салоне мигом накалились до предела. Казалось, еще мгновение — и эти увешанные регалиями вояки с пеной у рта бросятся выяснять, кто из них более достоин водрузить победное знамя над куполом столичного дворца. Мда, с субординацией на русском космофлоте действительно происходила беда…

Ни Павлу Петровичу Дессе, ни Птолемею Граусу никак не удавалось совладать с этой ватагой разгоряченных спорщиков. Как оказалось, в рядах антисамсоновской коалиции собралось немало людей, чей реальный боевой опыт и способности в качестве космофлотоводцев оставляли желать много лучшего. Зато амбиций и апломба хватило бы на добрый десяток Наполеонов Бонапартов.

Особенно бурно проявлял свой пыл великий князь Михаил Александрович, родной брат покойного императора. Его высочество буквально сгорал от нетерпения первым войти в столичную систему и собственноручно схватить узурпатора за шиворот. То, что сам Михаил был не лучшим кандидатом на роль космофлотоводца и вообще никогда прежде не командовал в бою соединениями крупнее стандартной дивизии, его нисколько не смущало.

Напротив, чувствуя за спиной поддержку друзей и союзников, зная, что помимо собственной 3-ей «ударной» ему непременно придадут дополнительные корабли из резерва, великий князь ощущал себя этаким былинным богатырем, способным голыми руками разметать полчища супостатов. Тем более, что согласно данным, после внезапного бегства Илайи Джонса и адмирала Козицына в распоряжении узурпатора оставалась лишь горстка второсортных посудин, лишенных опытных командиров.

Так какого же рожна миндальничать и осторожничать?! Настал час решительно покончить со всей этой самозваной швалью, посмевшей узурпировать власть при этом жестоко расправившись с законным, по мнению князя Михаила, государем — его племянником Артемием Константиновичем! И кому же, как не законному представителю династии Романовых, надлежит стать во главе карательной армады, грозным вихрем пронестись по оскверненным дворцовым покоям, священным пламенем выжигая скверну мятежа и отмщая за всех невинно убиенных?

Конечно, брат покойного царя лукавил, выставляя напоказ свою показную скорбь по безвременно почившим родственникам, прежде всего по племяннику. На самом деле тут личные амбиции и жажда реванша играли куда большую роль. Ведь в глубине души Михаил Александрович считал себя ничуть не менее достойным трона, чем его старший брат Константин и уж тем более его малолетний сынок Иван…

Вот только злодейка судьба и завещание царя, а также непроработанный принцип престолонаследия лишили великого князя всяких шансов примерить на себя пурпурную мантию самодержца. Самому Михаилу, как великому князю и шефу гвардейцев, по его же мнению, вполне хватало и связей и ресурсов для организации дворцового переворота с последующим воцарением. Вот только на пути к заветной цели встала одна серьезная загвоздка — фигура ненавистного Ивана Федоровича Самсонова, решительно пресекшего любые поползновения других конкурентов на высший пост в Империи. А значит, для начала требовалось во что бы то ни стало разделаться с зарвавшимся выскочкой и его «черноморцами», после чего со спокойной душой приступить к междоусобным разборкам за обладание троном.

К тому же имелся еще и личный мотив — великий князь жаждал поквитаться с проклятым диктатором за собственное унижение и вынужденное бегство из столицы. Когда в первые дни после смерти Константина Черноморский космический флот адмирала Самсонова подошел к орбите Новой Москвы, и после трагедии в Тронном зале дворца, Михаил едва унес оттуда ноги. Причем бежал второпях, бросив на произвол судьбы все свое немалое имущество и фамильные драгоценности…

Похожие настроения бурлили и в головах других видных царедворцев, мнящих себя великими стратегами — начиная с князя Трубецкого и заканчивая младшими флагманами из свиты самого Грауса. Эти господа хоть и имели за плечами кое-какой опыт управления боевыми кораблями, набранный за годы противостояния с американцами, однако в массе своей не шли ни в какое сравнение с Дессе.

Но разве объяснишь этим честолюбцам, уже заочно делящим между собой лавры грядущих побед, что главное сейчас — не пускать пыль в глаза и бить себя пяткой в грудь, а тщательно и скрупулезно проработать план предстоящей операции? Детально согласовать все нюансы оперативного взаимодействия между различными соединениями и эскадрами, отладить систему связи и снабжения, предусмотреть любые неожиданности и форс-мажоры в виде внезапных контрударов противника.

Нет, подобные тонкости ни великого князя Михаила, ни его закадычного дружка Трубецкого ничуть не интересовали. Им позарез требовалось сорвать куш, первыми ворвавшись в столичную звездную систему…

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — снова взял слово Илайя Джонс, бесцеремонно перебив вошедшего в раж великого князя Михаила, продолжающего доказывать, что именно он достоин возглавить авангард союзной эскадры. — Я только что прибыл сюда и, чего уж греха таить, остаюсь чужаком в вашем тесном кругу. Поэтому, хоть убейте, никак не могу понять всех этих премудростей субординации и взаимоотношений в Имперском космофлоте. Не соблаговолите ли пояснить мне, кому из присутствующих здесь высоких чинов принадлежит реальная власть над нашей разношерстной эскадрой? Проще говоря, чье слово на данный момент должно быть законом и руководством к действию для всех остальных?