Адмирал Империи 34
Шрифт:
Американец намеренно сгустил краски и придал своему тону легкий флер язвительности. Конечно, подобный хамоватый тон со стороны «янки» изрядно покоробил слух собравшихся здесь русских офицеров и адмиралов. Кое-кто даже гневно засопел и начал багроветь лицом, готовясь, видимо, проучить дерзкого американца, но не успел этого сделать. Именно в этот момент в разговор вмешался Птолемей Граус.
— На данный момент главнокомандующего среди нас нет, — произнес первый министр, в упор глядя на Джонса своими холодными змеиными глазами. — Как вы уже знаете, обязанности начальника штаба объединенной эскадры исполняет адмирал Дессе, на опыт и мудрость которого мы все безмерно рассчитываем в предстоящей кампании…
Выделив голосом последнюю фразу, Граус одарил Павла Петровича
Дессе все прекрасно понял без лишних слов. Опытный царедворец и интриган, он и сам отлично сознавал всю шаткость и уязвимость собственного положения при нынешнем дворе. А потому счел за благо смолчать, всем своим видом изображая смиренную покорность любым начальственным директивам. Мол, как скажете, ваше высокопревосходительство, разве ж я смею перечить вашим мудрым указаниям?
Зато командующий Балтийским космофлотом Карл Карлович Юзефович при этих словах Птолемея еле удержался от гневного сопения. Этот человек, пожалуй, не уступал в честолюбии и властолюбии самому Самсонову. Еще совсем недавно именно Юзефович числился вторым лицом во всей военной иерархии Российской Империи, командуя одним лучших космических флотов. А тут на тебе — какой-то выскочка Дессе отодвинул его, боевого адмирала в тень, бесцеремонно задвинув на вторые роли…
К тому же, видите ли, «северяне» представляют абсолютное большинство кораблей в союзной эскадре. Так теперь еще и каждый шаг предписано согласовывать с этим напыщенным павлином в адмиральских эполетах! А как же честь мундира, как же былые заслуги перед отечеством и престолом? От кипящего негодования на скулах Карла Карловича заиграли желваки, а кончики пышных усов угрожающе задрожали. Но железная выдержка флотоводца и здравый смысл все же одержали верх над уязвленным самолюбием. Затаив обиду до лучших времен, Юзефович кое-как совладал с собой и промолчал, ответив первому министру лишь укоризненным взглядом.
— Я уверен, что адмирал снова покажет себя, как не раз доказывал это в жарких сражениях с моими бывшими товарищами, а теперь злейшими врагами — американцами, — кивнул Илайя, слегка кивнув Дессе. — Но при всем моем искреннем уважении к Павлу Петровичу, боюсь, что его нынешняя должность недостаточно авторитетна и весома для столь ответственной миссии, как наша…
Произнося эти слова, американец метнул быстрый, испытующий взгляд в сторону первого министра, явно стараясь прощупать реакцию Грауса на подобное достаточно спорное заявление. Но тот лишь бесстрастно приподнял бровь, никак не выказав своего отношения к словам «янки», так бесцеремонно рассуждающего о расстановке сил в высшем командовании русской эскадры.
Видя это, Илайя тут же сменил тактику. Повернувшись к собравшимся вокруг стола флотоводцам, он заговорил проникновенным тоном умудренного опытом ветерана, стремящегося достучаться до разума ослепленных амбициями молодых офицеров. При этом голос его то и дело срывался на надрывные нотки, словно от переполняющего говорившего искреннего желания предостеречь и спасти новых союзников от фатальной ошибки. Благо синхронизатор, работающий в режиме художественного стиля, переводил правильно и как надо.
— Послушайте меня внимательно, джентльмены. Поверьте, если мы в самом скором времени не изберем из своей среды единого и всеми признанного верховного главнокомандующего, то, будьте уверены, мы очень быстро растеряем даже те скромные шансы на успех, кои пока еще брезжут перед нами в кровавом тумане грядущих сражений. Без твердой направляющей воли подлинного вождя и стратега наша необъятная армада, увы, обречена на сокрушительное фиаско…
Адмирал говорил с все большим накалом страсти, да так самозабвенно и вкрадчиво, словно уже видел воочию неминуемый разгром союзных сил с последующим повешением строптивых
флотоводцев на площади перед императорским дворцом. Картина получалась настолько впечатляющей и мрачной, что даже самые легкомысленные и беспечные невольно притихли, проникаясь нешуточностью момента. Но кое-кто из присутствующих, похоже, не впечатлился этой апокалиптической ораторией, почувствовав за пафосными словами Илайи явный подвох и лишь желание поддеть излишне самоуверенных «раски».— Вице-адмирал, что за вздор вы несете?! Как мы можем проиграть, если наших кораблей в три с лишним раза больше, чем в распоряжении Самсонова?! — презрительно расхохотался великий князь Михаил.
— Что толку от бесчисленного стада баранов, если над ними не стоит опытный и умный пастух, готовый направить их в нужном направлении? — ехидно ухмыльнулся Джонс, мгновенно подавив в себе вспышку гнева и рядясь в личину снисходительного философа.
За маской спокойствия ему удалось затаить тень презрения к этому недалекому фанфарону, почитающему себя новыми Суворовым.
— Впрочем, джентльмены, если вы не слишком доверяете компетенции и опыту вашего покорного слуги, волею судеб теперь обретающегося под сенью двуглавого орла, то вольны обратиться за консультацией к уважаемому всеми нами адмиралу Дессе, — подчеркнуто елейным тоном продолжал увещевать Илайя, изображая на своей физиономии смесь печали и смирения. Дескать, не сердитесь, коли ляпнул сдуру. Но уж больно обидно наблюдать, как на корню губится весь замысел кампании.
— Я бы, пожалуй, не стал столь категорично утверждать, что без единого командования все мы здесь обречены на сокрушительное поражение… Но! — многозначительно поднял указательный палец Дессе, слегка повысив голос и обращаясь уже непосредственно к своим подчиненным. — Наш американский коллега абсолютно прав в том, что без надлежащей субординации и централизации управления противостояние рискует затянуться на неопределенно долгий срок. Да и потери в таком случае наверняка окажутся гораздо более существенными, нежели могли бы быть при идеально скоординированных и синхронных действиях наших флотов…
— Вот именно об этом я и говорю, — кивнул в ответ Илайя.
— Да, но кто тогда станет главнокомандующим? — хмуро осведомился Карл Юзефович, наконец, решившись вступить в спор.
К сожалению, на сегодняшний день основной кандидатурой на высший командный пост по-прежнему оставался Поль Дессе. А вот его-то царедворческие замашки и приближенность к первому министру как раз страшно раздражали Юзефовича, категорически не приемлющего самой мысли о том, чтобы склонить голову перед выскочкой-северянином, всем обязанным лишь покровительством прежнего императора.
— Джентльмены… и леди, — деликатно поправился Илайя Джонс, только что неожиданно обнаруживший за столом переговоров Агриппину Ивановну Хромцову с Доминикой Кантор. — Позвольте же мне, как человеку со стороны, непредвзято оценивающему сложившийся расклад, озвучить имя того, чья кандидатура устроит абсолютно всех присутствующих. Вне всякого сомнения, вы отлично знаете и безгранично доверяете этому выдающемуся государственному деятелю. Он, несомненно, самый мудрый и проницательный из нас, накопивший колоссальный жизненный и управленческий опыт. Думаю, никому не составит особого труда догадаться, о ком идет речь…
Выдержав для большего эффекта театральную паузу, хитроумный Илайя наконец приступил к кульминации своего спектакля одного актера.
— С вашего позволения, я предлагаю избрать на пост верховного главнокомандующего союзной эскадрой нашего глубокоуважаемого первого министра Российской Империи — господина Птолемея Грауса! Вот тот самый непререкаемый авторитет, способный железной рукой направить наше воинство к решительной победе над безумцем Самсоновым!
При этих словах взгляды всех участников совещания разом обратились в сторону до сей поры отмалчивавшегося министра. А тот словно только того и ждал. Картинно приложив руку к груди, он с трудом сымитировал крайнюю степень изумления и даже легкого замешательства, стыдливо потупив взор. Однако даже невооруженным глазом было заметно, насколько он польщен и доволен услышанным.