Адмирал Ушаков. Том 3

его там найдет, и условиться с ним о подлежностях, и оттоль

займет свой пост при сицилийских берегах между островом Ma-

ритимо и Барбарского берега и будет стараться снестись с вами

и получить еще от вас уведомление о потребностях, как я пред

сим к вашему превосходительству писал и просил о

уведомлениях, по прибытии его в тот край к нему доставить.

Вице-адмирал Пустошкин несколько уже времени находится в Мессинском

канале для содержания там своего поста, к выполнению

высочайшего повеления следующего, и, надеюсь, с вами имел уже он

сношение и от вас, конечно, получил уже таковое ж

уведомление, какое я имел честь получить; следовательно, по оному он

себя и располагать будет. А затем, что еще будет в вашем

сведении, покорнейше прошу обо всем сообщить таковые же

извещения к нему и к господину вице-адмиралу Карцову и меня не

оставить благосклоннейшим вашим уведомлением. В каком

состоянии теперь находится ескадра, мне вверенная, о

исправлениях кораблей и фрегатов и о прежних высочайших мне

предписаниях, я уже имел честь уведомить ваше превосходительство;

многократно подтверждалось мне, собрав все отделенные ескадры

и войска в соединение следовать в черноморские порты для

исправления, и с нынешним курьером получил декабря от 18-го

числа таковое ж высочайшее подтвердительное повеление г, в

котором сказано только в приписке, ежели Мальта не задержит;

а за сим получил вторичное высочайшее повеление генваря от

20-го дня2, в котором изображено: «Господин адмирал Ушаков!

Возбраняя вам всякое содействие с цесарскими войсками, имеете

вы, исполняя предписанное уже вам взятье Мальты, избрать

местом рандеву, естли сей остров не взят, город Неаполь. Откуда

и производите крейсирование на берегах владений его

сицилийского величества». На сие отнесся я всеподданнейшим рапортом 3

на прежние мои донесения о худом состоянии всей ескадры,

в донесениях моих все худости с подробностию и неимение

всяких вещей и припасов объяснены и явственна крайняя

необходимость быть для исправления в своих портах, во оном рапорте не

объяснялся я инако, как только препроводил таковые же

донесения, каковы мною отправлены чрез Константинополь с

нынешнего приходу моего в Корфу, объясня, ежели по худости и

опасной в нынешнее время дороге туда не дошли, в

предосторожность осмеливаюсь всеподданнейше представить таковые же.

А высочайшее повеление, вышеупоминаемое, о взятье Мальты

мною еще не получено. (Прошу ваше превосходительство

осведомиться, не попал ли какой конверт с прочими письмами в

Палермо, или не остался ли как-либо в Неаполе. В сих местах ему

где-нибудь должно быть, может быть, в чьем-либо стороннем

конверте и легко случиться может; таковой конверт почтен

[будет] неважным и чрез то затеряться может). В прочем

всеподданнейшее донесение мое состояло в том, что я по получении

высочайшего повеления все наивозможные способы употреблю о

выполнении. Затем удостоился я получить высочайшее монаршее

благоволение, объявленное мне присылкою в высочайшем указе,

за распоряжение, посредством коего взяты крепости Анкона и

Фано, а рекомендованные мною за действия награждены

орденами и шпагами. Список о сих награжденных при сем прилагаю.

Заметно мною из получаемых [писем], что многие письма, указы

и высочайшие повеления ко мне не дошли и каким-нибудь

случаем потеряны, и, как думать можно, пропадают они дорогою

чрез неаполитанские владения, как и многие письма от меня

в надобные места не дошли и пропали; исходатайствуйте, ваше

превосходительство, подтверждения, от кого надлежит, чтобы

письма в тех местах не пропадали, а доставляли бы их

непременно в свои места. Не знаю, как думать о том, что за бытность

нашу в Неаполь и за посылку в Рим на все всеподданнейшие

рапорты мои никакого слова в ответ не получено, даже

рекомендованные мною за бытность в Риме за хорошее содержание

дисциплины, устройства и выполнения господа полковник Скипор,

майор Боасель и флота лейтенант Балабин получили высочайшие

награждения и ордена, — написано, [что] за храбрость и подвиги

при взятье Анконы и Фано. От королевского величества также

было обо мне писано, и на то [письмо] ни одного слова мною не

получено. Прочие высочайшие повеления ко мне весьма

милостивы, и заметно, что государь император выполнениями

нашими доволен; я весьма багодарен тем, что удостоился получить

благоволение. В прочем с истинным моим почтением и

совершенною преданностью имею честь быть.

Милостивый государь мой, Андрей Яковлевич.

За почтеннейшее письмо вашего превосходительства от

27 февраля и за уведомлении ваши оным приношу покорнейшую

благодарность. Какие высочайшие повеления ко мне последовали,

в особом письме я имел честь объясниться, сим же уведомляю:

за отправлением ескадры вице-адмирала Карцова остаюсь я

в Корфу с шестью кораблями. Из них четыре, бывшие со мною,

разоружены, сгружены и исправляются: «Св. Петр» на одну

сторону уже килеван, готовится на другую, на всех многие сгнилые

деревья переменяются и беспредельные работы предвидятся,

которых здесь никаких исправить нельзя, а исправятся столько,

чтобы могли в летнюю кампанию быть безопасны. Два корабля

еще здесь состоят: «Богоявление господне» и «Св. Троица», они

килеваны, но во всех членах совершенно ветхи и потому должны