Академия Высших: студенты
Шрифт:
– И я, – кивнула Констанция, поднимаясь. – Мне, пожалуй, пора.
– Мы не договорили.
Беата посмотрела на нее снизу вверх и Констанция опустилась на свое место.
– Тогда давайте договаривать, потому что мне действительно пора.
Беата обвела их внимательным взглядом и заговорила.
– Я не верю в талантливых детей, которые могут превзойти нас. По крайней мере до выпуска. Я не верю, что реконструкцию печатей можно произвести синхронно и по наитию. Я думаю, за ними кто-то стоит. Я обшарила воспоминания Мурасаки относительно печати и не нашла даже тени постороннего
– Сигму досматривала не я, – ровным голосом ответила Эвелина. – Она отказалась работать со мной. Ее воспоминания снимал декан.
Констанция качнула головой и шепнула что-то, не разжимая губ.
– Да, – сказала Беата. – Да, Констанция. Я знаю, что тебе не хочется в это верить. Но у меня только одна версия происходящего.
– Декан, – выдохнула Эвелина, в ужасе глядя на Беату. – Ты думаешь, за реконструкцией стоит декан?
Беата молча кивнула.
– Ерунда, – резко заговорила Констанция. – Он же первый нас собрал и все рассказал.
– А что он должен был делать? – возразила Эвелина. – Собрал, чтобы нас проконтролировать. Чтобы никто ничего не натворил, посмотреть на нашу реакцию.
– М-да, – сказала Констанция. – Мне сложно в это поверить. Он мог бы ничего не говорить и мы бы узнали о реконструкции печатей… когда? Через год? Через пять?
– Он всегда играет многоходовки, – мягко сказала Беата. – Иначе мы никогда не заключили бы Древних в могильник. Вспомни, как это было.
Констанция опустила глаза. Вздохнула. Посмотрела на Беату. Потом на Эвелину.
– Я попробую с ним поговорить.
– Ты уже обещала, – ядовито ответила Эвелина. – Насчет еды для нашего филиала.
– Отличный повод, – кивнула Констанция, – начну с вашего филиала, а потом попробую… копнуть поглубже.
Беата улыбнулась. Эвелина покраснела. Констанция закатила глаза.
– Могу уступить вам эту чудесную возможность заглянуть в голову декана.
– Ну что ты, Констанция, – Беата погладила ее по руке, – разве что ты нашла другие способы беспрепятственно проникать в чужую память кроме как во время секса.
– Нет, – резко ответила Констанция. – Не нашла.
Она поднялась, и на этот раз Беата не стала ее удерживать.
Глава 27. Исключение
Когда Сигма пришла в себя, Эвелина сидела рядом с ее кроватью. Это было так неуместно, так нелепо, что Сигма тут же зажмурилась. Даже та женщина, Атаранта, вызывала бы у Сигмы меньше отторжения, чем Эвелина в роли заботливой сиделки. Или Эвелина думает, что у нее отшибло память? Не-е-ет, Сигма все помнит. Особенно смешок Эвелины и выражение самодовольства на ее лице.
– Я видела, что ты открыла глаза, – сказала Эвелина.
– А я видела, как вы прошли мимо, когда нам нужна была ваша помощь, – ровно ответила Сигма, не открывая глаз.
– Вы были в двух шагах от медблока, – рассмеялась Эвелина, – и я позвала к вам персонал.
– Никого вы не позвали. Вы сказали «Еще двое» и прошли мимо.
Сигма вздохнула. Конечно, им бы с Айном никто не дал умереть. Нашли бы. Рано или поздно.
– Чего вы хотите от меня? – Сигма заставила
себя открыть глаза и посмотреть на Эвелину.Удивительно, как сильно Эвелина отличалась от Констанции, хотя если описывать словами, то разницу уловить будет сложно. Разве что у Констанции на лице написано, что она умнее, красивее и по всем остальным ста миллионам параметров лучше любого студента. Или даже всех, вместе взятых. А Эвелина старательно делала вид, что она такая же, как все студенты. Но старательность была такой неуклюжей и так бросалась в глаза, будто ребенок постриг себе челку маленькими ножницами. Через какое-то время ты перестаешь пялиться на эту челку, но совсем не замечать ее ты не можешь.
– Мне нужен доступ к одному событию в твоем прошлом. В недавнем прошлом, – уточнила Эвелина.
– Декан же все видел, – ответила Сигма.
– К другому событию, – мягко сказала Эвелина.
– Хорошо, – вздохнула Сигма, – пусть декан приходит… или я к нему приду, как только смогу ходить.
– Сигма, ты меня плохо услышала? Мне нужен доступ. Мне. Не декану, мне.
– Вам я не дам, – ответила Сигма и снова закрыла глаза.
Эвелина взяла ее за руку. От неожиданности Сигма вскрикнула, вырвала руку и рывком села на постели. Она потирала запястье, но оно все равно разгоралось от боли. На коже расплывалось красное пятно ожога, вот уже кожа начала подниматься вверх, а под ней каплями собирались мутные желтоватые пузырьки.
Сигма посмотрела на Эвелину.
– Ну ударьте меня еще.
– Надо будет – ударю.
– Не сомневаюсь, – процедила сквозь зубы Сигма.
Ожог продолжал распространяться, уходил вглубь, боль становилась все сильнее. Сигма откинулась на подушку. Итак, Эвелине очень нужны ее воспоминания. Настолько, что она готова бить и причинять боль. Вопрос в том, насколько Сигме нужны эти воспоминания. Есть ли смысл терпеть боль? Это не противостояние между ней и Эвелиной. Понятно ведь, что тогда, в парке, она сделала что-то, чего не надо было делать. И теперь учителя и кураторы пытаются что-то выяснить. Но что?
– Что вы хотите узнать? – тихо спросила Сигма. – Может быть, я сама вам расскажу?
– Я хочу узнать, как ты впервые попала на ту поляну в Закрытом саду, где находятся скульптуры… и предмет, с которым ты взаимодействовала.
Сигма слабо улыбнулась помимо воли. Кураторы даже не договорились между собой, как называть эти часы – то устройство, то предмет… Видимо, на самом деле это что-то совсем другое. Что-то, чье настоящее название скажет ей слишком многое. Что ни говори, а приятно себя чувствовать такой умной и такой значимой. Особенно когда тебя пару месяцев назад едва не исключили за неуспеваемость.
– Мы слишком рано закончили практикум с Айном, и Стефан нас отпустил. Айн показал мне Закрытый сад.
– Айн? – с недоверием переспросила Констанция. – Он же терпеть не может все эти бесцельные прогулки.
– Стефан сказал ему показать, Айн отвел меня в сад, открыл ворота и сразу же ушел.
– И что было дальше?
– А дальше я увидела, что Закрытый сад очень похож на Академический парк в нашем филиале. И отправилась гулять знакомыми дорожками.
Эвелина покачала головой.