Альвиана: по зову сердца и луны

Я обернулась.

— И что же ты хочешь?

— Я хочу… — подбирая слова, он задумчиво пошевелил кистью. — Легкомыслия. Да, пожалуй, легкомыслия.

Я так и застыла, потому что впервые заподозрила, что он хочет от меня совсем не легкомыслия и не благодарности. Он хочет искреннего восторга его щедростью, смелостью, видеть блеск в моих глазах, радость.

Волнуясь, облизнула губы, посмотрела из-под ресниц. Под взглядом Дельрена взмахнула руками, давая ему полюбоваться собой, медленно подошла, нагнулась и нежно коснулась губами щетинистой щеки. А он схватил меня за волосы и, удерживая, с жаром впился в мои губы…

Да, странно повернулась судьба. Первый мужчина, встреченный в этом мире, брезгливо цедивший сквозь зубы — «песка», теперь дарит подарки, ревнует и даже рискует собой. Однако планирует жениться на другой.

Как все сложно и непонятно. Вот наберусь смелости и сбегу. Пока еще могу.

* * *

Утром собирались вместе. Он на службу, я на лекции.

Чтобы выглядеть достойно, уложила волосы, припудрилась, выбрала платье по погоде…

Когда сели завтракать, задумчивый Дельрен то и дело поглядывал на меня, а я делала вид, что не замечаю его хмурых взглядов, заботливо подкладывала ему самые лакомые кусочки. И чем более старалась вести себя непринужденно, тем больше он мрачнел.

— Что с тобой? — спросил, отложив приборы. — Нервничаешь?

— Да, — не стала лукавить. — Давно об этом мечтала выйти на улицу. Но… — посмотрела на него. — В академии меня ждут каверзные расспросы, нелепые слухи, недовольные преподаватели…

— Справишься, — уверенно произнес Дельрен. — Или тебя еще что-то волнует?

— Угу, — кивнула. — Устала от неприятностей. Хочу побыть слабой, поплакать… — по правде я в самом деле чувствовала усталость. Вливание в новый мир давалось мне тяжело.

— Разве я тебе запрещаю плакать?

— Так ведь и не утешаешь, — посмотрела на него из-под ресниц.

— Так и ты не смотришь на меня глазами, полными обожания, — с досадой напомнил Дельрен.

— Я научусь.

— Лицемерить? — он скривился и бросил на стол салфетку.

— А зачем тебе мое искреннее обожание? — спросила его, пытаясь скрыть ехидство.

— А зачем тебе мое утешение? Ты ждешь от меня открытости, оставаясь закрытой?

Наше утреннее общение плавно перетекало в разборку.

— Помнится, Зельна на тебя смотрела коровьими глазами, — припомнила ему.

— Помнится, ты хотелась дороже продаться Маглебу, — он сверкнул глазами.

— Нет. Все было не так!

Дельрен отложил нож и вилку и поманил меня пальцем.

— Зачем? — насторожилась я. Ожидая подвоха, подходила осторожно. Когда оказалась с ним рядом, он взял меня за руку и… усадил к себе на колени. Погладил теплой подушечкой большого пальца кожу на ключице, щеку, нижнюю губу, а затем отодвинул край горловины платья и присосался к шее губами.

— Дельрен! — я дернулась, но гаденыш успел поставить смачный засос на коже.

— Мне кажется, платье следует надеть более скромное, со стойкой-воротником, — самодовольно улыбнулся он. — В конце концов, ты мне все плечи искусала в порыве страсти. И я решил не отставать.

— Да мне еще надо его погладить! Знаешь, кто ты?! — крикнула ему, убегая в комнату.

— Кто? — откликнулся Дельрен нахально, не скрывая веселья в голосе.

— Старший ловчий, портящий выходками жизнь одной беззащитной оборотнице! Из- за тебя я опоздаю!

— Хо! Как ты красиво обозвала меня! — рассмеялся он. — Остроумно, и не придерешься! Так и быть, подвезу тебя.

— Да?! — застыла на месте. — Но пойдут слухи!

— Они и так идут. Нависы же должны были объясниться с Маглебом и Сарнаром, почему отказались отдела. Так что они уже знают, что ты предпочла меня им!

— Ох…! — выдохнула я и замерла. — Да меня слушательницы загрызут! Всю спину заплюют за связь с тобой!

— Не рискнут. Но чтобы избежать скандала, поживи пару дней в общежитии. Скажи, что ищешь себе жилье.

— А твоя репутация?

— Альвиана, неужели ты думаешь, что соседи слепые? Они уже давно заподозрили, что у меня кто-то есть. Свет-то горел! Если сложить, что тебя искали — но не нашли, что Нависы полезли ко мне — все складывается четко. Или надо было оставлять тебя в темноте? Не смотри на меня так. Дом ловчих для оборотней неприкосновенен, напасть на него — подобно объявлению войны департаменту.

— Но Нависы напали!

— Напали, — кивнул, — и совершили огромную глупость. Теперь им лучше не выходить за границы своих земель. Даже Сарнары и Маглебы, влиятельные рода, не желают портить отношения с департаментом. Чревато.

— Как все хитро! — вздохнула. — А если слухи дойдут до твоих родителей?

— После твоей выходки они и так не думают обо мне ничего хорошего. Кроме того, я же не собираюсь на тебе жениться. Так что их это не должно волновать.

— А если я когда-нибудь захочу замуж?

После моих слов Дельрен поперхнулся. Вообще-то я не его имела в виду, странно, что он подумал так. Хотела уточнить, но не успела.

— Исключено! — растерянно прохрипел он и указал на часы. — Опоздаешь!

На улицу я вышла из другого дома, который якобы арендовала. Удалось выскользнуть незамеченной, и все равно внимания ко мне было предостаточно. Прохожие с расспросами не приставали, не тыкали пальцами, но двуликие подозрительно косились.

Ощущаю себя революционеркой, устроивший бунт в патриархальном клане.

Как только вышла на дорожку, ведущую к академии, сразу почувствовала перемену в отношении ко мне.

Слушательницы, торопившиеся на лекции, останавливались, осуждающе шушукались, хохотали за спиной, некоторые в открытую ухмылялись.

— Ловчая подстилка! — прилетело в след. Меня подначивало ответить, но дрессировка Дельрена не прошла даром. Я выше подняла голову и пошла вперед, всем видом демонстрируя, что мне плевать на их мнения.

Конечно, лекции высижу и даже вида не подам, что атмосфера давит, но вечером подушка моя будет мокрой. Наверно, Дельрену сейчас тоже приходится несладко… Все-таки мы с ним чем-то похожи. Неожиданно для себя я искренне улыбнулась, и со спины донеслось:

— Стыда нет! Еще и улыбается!

— Ядом не захлебнись, — парировала я не оборачиваясь и гордо зашагала вперед.

Когда вошла в аудиторию — воцарилась тишина. Я набралась дерзости, медленно оглядела аудиторию и степенно, покачивая бедрами, пошла на свое место. Почти дошла, когда Айвес — некрасивая слушательница с массивной челюстью, от которой всегда нестерпимо разило потом, плюнула мне под ноги.